Потерянный альбом

— Ни за что, сказал я;

— О чем и говорю, сказал он: помни: слово Muzak [35] произошло от сочетания слов «музыка» и «Кодак»;

— Еще раз?..

— Это происхождение термина, сказал он;

— М-м ответил я: кстати говоря: мне казалось, они называются «Мультики о Дорожном бегуне»…

— В целом, говорит он: в смысле, наверное…

— Ну и…

— Ну и это просто пиар, сказал он: мультики очевидно и неопровержимо о Койоте;

— Ага, сказал я: это ясно…

35

Muzak — фоновая музыка.

— Кстати говоря, сказал он: к слову о воскрешении… откуда люди знают, что Иисус был евреем?..

— Чего-чего? переспросил я: а; а…; откуда?..

— Он жил дома до тридцати, а в юридическую школу не пошел только потому, что его прибили к месту гвоздями…

— Ага, сказал я и улыбнулся: этот я слышал;

— А, сказал он: прости;

— Ничего, сказал я: все равно смешно;

— М-м, сказал он: тогда давай возьмем анти-воскрешение: слышал когда-нибудь историю о саморазрушающейся «хонде сивик»…

— Ага, сказал я: блин, это жестко…

— Типа, господи — мне придется вернуться в кампус до 7:30 завтрашнего утра, чтобы машину не эвакуировали…

— Блин…, сказал я;

— И с охраной там шутки плохи, сказал он: знаю одного парня, который выбежал и увидел замки на колесах, когда проспал всего на десять минут…

— Круче копов на кампусе только горы…

— А все из-за обостренного понимания важности практичности, которое у них там вырабатывается…

— Так ты понял, что там случилось? спросил я;

— Откуда я знаю, ответил он: выхожу с фильма, как и все остальные, сажусь к себе в машину, как и все остальные, а потом просто сижу, давлю на газ и кручу ключ, пока все остальные давно укатили и бросили меня на стоянке; довольно унизительно…

— М-м, сказал я: так завтра утром…

— Типа, просто так странно: машина сдохла напрочь, ни единого признака жизни; а ведь по дороге из дома урчала, как котенок;

— Слушай, сказал я: тоже бывает…

— Может, машина стала плюралистом и решила стоять на своем, продолжил он: может, решила, что на кампусе подавляют историю Мертвых синих «хонд», их культуру, традиции и вклад в мейнстримное общество…

— Может быть;

— Особенно когда увидела, насколько прочно в канон вошли лежачие полицейские…

— Ну все уже, все, сказал я;

— Ага, сказал он: прости…

— Но ты просто скажи мне, тогда предложил я: знаешь, я завтра еду обратно в Гран-Джанкшен и, знаешь, если надо подбросить…

— Правда? сказал он;

— Конечно, ответил я;

— Было бы здорово;

— Конечно, сказал я: могу встать для тебя пораньше…

— Просто здорово, спасибо, сказал он: избавишь меня от хлопот;

— Запросто;

— Можем встретиться на шоссе, где ты меня и высадишь;

— Еще бы;

— Ну, здорово, сказал он: было бы отлично;

— Без проблем, сказал я: приеду;

— А ты, значит, преподаешь в университете Месы? спросил он;

— Я? сказал я: нет, вообще нет;

— А;

— Никакой связи;

— Хорошо, сказал он: а то мне что-то показалось, что ты тот проф, который когда-то вел психологию у моей подруги; ее описание — внешнее — вроде совпадает;

— Нет, сказал я: никакой связи;

— Тем лучше, сказал он: она от него была не в восторге; в смысле, подруга у меня хорошая — и, между прочим, вылитая копия Синди Шерман, — но, говорит, этот проф был настоящим республиканцем-супрематистом, который любил вставать перед классом в позу и плохо пародировать Стэна Лорела;

— Просто очаровательно;

— И не говори;

— Я только пользуюсь библиотекой, сказал я: провожу исследования;

— Ты вроде бы из Ломы? спросил он;

— Вообще-то из округи Миннеаполиса, сказал я: в Ломе живу только потому, что все отели в Гран-Джанкшене уже забронированы; там проходит какая-то конференция производителей оконных рам или что-то в этом роде;

— Ага, сказал он: я слышал; рядом с кампусом даже в ресторан не войдешь, все забито;

— А ты? сказал я;

— Что? сказал он;

— Ты студент? спросил я,

— Ага, ответил он: второй курс; хотя в прошлом году уходил на семестр, так что немного выпал из жизни;

— Ну а что изучаешь? спросил я;

— Способ нормально отвечать на этот вопрос, сказал он;

— Не понял?;

— Ну, похоже, я уже сильно затянул с выбором основной специальности, сказал он: мой куратор сказал, что уже устанавливает для меня горячую линию…

— Да уж, ответил я: помню я этих кураторов…

— Но вообще-то сегодня вечером может быть прорыв;

— Правда? сказал я;

— М-м;

— Ну рассказывай, сказал я;

— Ну, знаешь, сегодня показывали еще один фильм — после Койота, — и я решил, отчего тогда не остаться и на него; и это был ранний регги-фильм «Тернистый путь»;

— Помню-помню, сказал я: помню, когда он вышел;

— Ага, сказал он: ну знаешь:

Чем они выше взлетают,

Тем больнее падают

Все до одного…

— Ага, сказал я: хорошая песня;

— И фильм хороший; режиссер — Перри Хензел, о котором больше никогда не слышали; так или иначе, действие фильма, кароч, ман, — прости: не могу удержаться от изумительного ямайского акцента после того, как он засел в голове, — так или иначе, действие фильма происходит в трущобах Кингстона, где квартал на квартале просто невыносимых лачуг; как бы, нам показывают бесконечные ряды хижин и хибар, склепанных, типа, из досок и гофрированной жести, вместо дверей — рванина, и везде просто горы и горы мусора — настоящая экзема на лике Земли; настоящий образ кошмарного футурополиса — целый город, который выглядит так, будто построен из говна и палок; но местные на фоне всей этой ужасающей нищеты говорят с изумительным мелодичным акцентом, напевным и…

— Могу представить;

— Вот да: у них голоса, которые то взлетают, то опускаются; на самом деле, по-моему, Хензел, чтобы придать фильму какую-то аутентичность, не брал профессиональных актеров — не считая, понятно, Джимми Клиффа;

— Хм, сказал я;

— Но штука в том, что акцент настолько сильный, что у фильма даже есть субтитры, чтобы их можно было понять, — по крайней мере, в той копии, которую смотрел я; другими словами, люди говорят на английском, но в то же время их переводят в субтитрах на их же собственный язык;