Потерянный рыбак

— Я думаю, если кто и виноват в этой ситуации, так это мы с Энджи. Мы знаем подробности, хотя и решили не делиться ими с ним. Мы знаем, что он, по сути, встретился с нами — по его мнению — в первый раз всего несколько месяцев назад. Так что, если кто-то из нас будет изображать из себя жертву, это будет смешно. Мы с вами содрогаемся от того, что я делаю, потому что видим картину в целом. У меня отношения с помолвленным мужчиной, который «влюблен» в свою невесту почти тридцать лет. Это звучит ужасно. И, если, или, когда Энджи узнает, она сыграет роль убитой горем невесты, и все будут ее жалеть.

— Но, по мнению Фишера, это не так. По его мнению, он встретил нас обеих всего несколько месяцев назад и влюбился в меня. Хотя все говорили ему, что он влюблен в Энджи. Это было бы похоже на то, как если бы я схватила какого-то незнакомца на улице, привела его сюда и сказала тебе, что ты любишь его… Теперь действуй соответственно. Это все, что нужно? Ты бы просто обняла этого незнакомца? Полюбила бы его? Что, если бы я сказала, что ты любишь этого человека больше, чем Роуз? Ты бы согласилась? Ты бы доверилась мне и просто… полюбила бы этого незнакомца? Решила бы остаться с этим незнакомцем навсегда, потому что я сказала: «Доверься мне. Ты любишь его». Нет. Ты бы этого не сделала, потому что это звучит совершенно нелепо, потому что это и в самом деле совершенно нелепо! И тот факт, что Фишер влюбился в меня дважды, сам по себе, без каких-либо воспоминаний о нашем прошлом, без того, чтобы кто-то говорил ему, что он должен любить меня… это что-то значит. Нет… — Я покачала головой. — Это значит все.

Рори несколько раз кивнула, на ее лбу появились глубокие морщины.

— Это хорошая речь, Риз. Очень убедительная. Но это не меняет реальности. Фишер не с тобой. Для девяноста девяти процентов населения земли он с Энджи. Они с Энджи помолвлены. Возлюбленные детства, которым суждено быть вместе. И он ничего не сделал, чтобы это изменить. Почему это так? Это потому, что он на самом деле еще не принял решения?

— Нет. Это потому, что он помнит свою семью. Он помнит своих друзей Рори и Роуз. И это действительно что-то значит для него. Это значит, что он доверяет всем вам. Поэтому, когда вы говорите ему, как сильно он любил Энджи, это заставляет его задуматься. Это заставляет его бояться того, что может всплыть из его воспоминаний, если он их вернет. И он не монстр, что бы ты сейчас ни думала. Даже если он не помнит свою жизнь с Энджи, он признает, что это было и что это много значило для многих людей, возможно, даже для него. Очевидно, и для него тоже, раз он согласился жениться на ней. Так что дело не в том, чтобы кого-то обманывать. Дело в том, чтобы жертвовать собой в попытке угодить всем пока он на пути само обретения.

— Для него это не какая-то вечеринка или игра. Он просто влюблен в меня. Он хочет быть со мной, потому что так подсказывает ему его сердце. Но его мозг не позволяет ему оставаться ничем иным, как привязанным к своему прошлому, пока к нему не вернется память или, по крайней мере, достаточно воспоминаний, чтобы должным образом объяснить Энджи и всем остальным, почему он не любит ее так, как любит меня. И жестоко со стороны кого бы то ни было осуждать его за то, что он живет в реальном времени, за то, что испытывает чувства в реальном времени.

— У него могли быть травмы и похуже. Он мог бы остаться прикованным к инвалидному креслу на всю оставшуюся жизнь, и никто бы не посоветовал ему просто поднять свою задницу со стула и притвориться, что ходит, просто потому, что раньше он мог это делать. Всем нам было бы легче, если бы он остался таким же, каким был раньше. Мы должны признать, что его разум и сердце, возможно, уже никогда не будут чувствовать и любить так, как до несчастного случая.

Вот так. Я обнажила свой меч и сражалась за Фишера так же, как он сражался за меня. Только мне пришлось произнести гораздо больше трех слов, и я все еще не была уверена, что Рори готова сдаться.

— Почему он не скажет Энджи?

— Потому что она будет опустошена. К нему возвращаются обрывки воспоминаний. И, если предположить, что он хочет порвать с ней, имея какие-то истинные воспоминания о том, что он чувствовал к ней. Я думаю, ему тоже нужно почувствовать немного эмоциональной боли. — Мой голос сорвался, и слезы обожгли глаза. Я жила в реальном времени, убеждая во всем не только Рори, но и саму себя. — Я бы предположила, что это все равно, что потерять кого-то и остаться без тела: это не настоящее доказательство смерти, но все равно похороны. Это не то же самое, что завершение. Я думаю, Фишер не просто хочет покончить со всем; я думаю, он хочет покончить с этим.

— А если он этого не добьется? Если к нему не вернется память… к нему не вернется самообладание … что он собирается делать?

Я пожала плечами.

— Он согласен на это до конца года. Еще шесть недель. И если у него все еще будет недостаточно воспоминаний, чтобы вспомнить, почему он влюбился в нее… — Я съежилась, потому что аналогия прозвучала ужасно, но я уже высказала ее вслух, — …тогда он похоронит пустой гроб.

Это заставило Рори вздрогнуть. Все начиналось как замечательная аналогия, но закончилось довольно печально.

Глава 24

Рори не была счастлива. Только не со мной. Только не с Фишером. Только не с Роуз.

Меня удивило, и, думаю, Роуз тоже, что Рори изо всех сил пыталась смириться с ситуацией. В конце концов, она попала в тюрьму и потеряла свой брак (и свою дочь на пять лет), потому что влюбилась, и эта любовь причинила ей много вреда. Роуз предположила, что дело было не столько в том, что произошло, сколько в том, что Рори казалось, что все знали, кроме нее. Все, кто имел значение.

На следующих выходных, когда я убирала ванную, мне позвонили по телефону.

— Алло?

— Привет. Только что нашел твое имя в своих контактах. Кто знал, что у меня есть твой номер?

Я усмехнулась, опуская крышку унитаза и усаживаясь.

— Привет. Кто бы мог подумать? — Я не видела Фишера и не разговаривала с ним с тех пор, как Рори поймал нас в коридоре. Мы пытались все делать правильно, если вообще существует такая вещь, как «правильно». И было ясно, что совместное времяпрепровождение всегда приводило к таким ситуациям, когда я, полуголая, отбрасывала в сторону все представления о человеческой порядочности. Все моральные принципы. Все, чтобы освободить место для Фишера и только Фишера.

— Что ты делаешь?

— Убираюсь в ванной. Что ты делаешь?

— Думаю, ты должна позволить мне пригласить тебя на ланч.

Прикусив губу, чтобы скрыть улыбку, как будто он мог меня увидеть, я велела своему нетерпеливому сердцу успокоиться.

— Я должна помочь с уборкой в доме. Мои бабушка и дедушка приезжают на День Благодарения на этой неделе.

— Родители Рори?

— Да. Родители моего отца вряд ли хоть когда-нибудь согласятся праздновать День Благодарения здесь.

— Почему?

— Потому что их бывшая невестка не только попала в тюрьму за выращивание марихуаны, но и поцеловала девушку.

— И ей это понравилось.

Я хихикнула.

— Ей однозначно это понравилось.

— Ну, тебе нужно поесть. Дай мне час, милая.

— Слишком долго.

— Пятьдесят девять минут и ни секунды дольше.

Я рассмеялась.

— Рори только снова начала говорить со мной и Роуз. Всего несколько слов, но это уже что-то. Думаю, обед с тобой вернул бы нас с ней на десять шагов назад.