Потерянный в бездне

Это не сон.

Я могу ждать бесконечно, но это не сон.

И дело даже не в боли, которую я чувствую сейчас, хотя во снах не бывает боли…

— Я хочу уйти. Обратно.

Он кивает — кажется он понимает меня.

— Ты можешь добежать, — говорит он. — если будешь бежать быстро.

* * *

Я бы не прочь смотреть в жёлтые глаза твари бесконечно, вот только чуда не случится. Он не отойдёт и не откроет мне путь обратно.

И не сдохнет, неожиданно и беспричинно.

И не проснусь я — на это тоже уже больше нет надежды.

Бросаю последний взгляд на человека рядом и тот, понимая что я собираюсь сделать через мгновение, едва заметно кивает. Одобряя или благословляя — не понять.

Оглядываюсь в поисках чего-нибудь, что даст мне лишний шанс на «выжить». Палка — я бы попытался воткнуть в эти жёлтые равнодушные глаза. Камень — я бы бросил его в них.

Ничего.

Кроме песка под пальцами.

Я зачерпываю его и сжимаю в ладонях так сильно что он скрипит, затем встаю и иду к выходу. Жёлтые глаза следят за мной словно пытаясь понять что произойдёт дальше… что я буду делать дальше.

— Если добежишь, — хриплый голос звучит за моей спиной, — не возвращайся. Никогда. Тебя здесь не ждут.

Сколько там до входа в башню? Метров пятьдесят. Совсем немного. Несколько секунд… если бы к моей ноге не была привязана эта дурацкая верёвка.

Если бы обрезать её…

— Нож, — я смотрю на человека. — Здесь есть нож?

Я знаю ответ, но не спросить будет глупо. Вдруг.

Он качает головой.

— Беги, — он не говорит, я читаю это по его губам.

И я бегу.

Перед самым выходом, когда жёлтые глаза горгульи вспыхивают нетерпением на миг замедляюсь и бросаю в них песок.

Смешно — он даже не долетает, рассыпавшись в воздухе на ничто.

Почти падаю на камни в надежде избежать первого удара когтистых лап. Даже получается — я подныриваю под огромное тело, под крылья взрывающие воздух над головой и выскальзываю за её спиной.

Вскакиваю на ноги и снова бегу. Я не могу оторваться от неё — верёвка по-прежнему связывает нас… нам придётся покидать этот мир вместе.

Нож — я уронил его где-то на лестнице когда на меня наставили все эти копья. Мне бы успеть добежать до него раньше чем тварь добьёт меня. Добежать, схватить, а затем… затем мне нужно будет как-то освободиться от неё.

Верёвка толстая, но и нож острый — вечно острый кухонный нож, который никогда не нужно точить. Мечта любой домохозяйки… Я бы попробовал перерезать верёвку раньше чем умру…

Пробежать получается совсем немного — в спину вонзается десяток лезвий. Когти залезают под кожу так глубоко, что кажется будто они проткнули меня насквозь. Опрокидываюсь на спину — сейчас это единственный способ заставить тварь выпустить меня.

Нет. Когти слишком глубоко.

Она бьётся уже подо мной, стараясь перевернуть, оказаться сверху.

Воздух который она взбивает крыльями становится густым и я начинаю задыхаться.

Боль.

Сумасшедшая боль.

Ни сравнимая ни с чем. Когти, зубы рвут меня, превращая спину и шею в огромный глубок зубных нервов, которые пилят ручной пилой.

Сдавшись, не в силах освободиться от ноши, встаю на ноги и снова бегу… почти бегу. До каменных ступеней осталось немного… до них и было немного…

От боли начинает темнеть в глазах.

Ноги слабеют и я, не в силах бежать, останавливаюсь и пытаюсь сорвать с себя страшный груз.

Поскальзываюсь и падаю… и только когда уже оказываюсь на земле вижу что поскользнулся на своей крови…

* * *

Слишком долгая дорога…

Сотня бесконечных метров по земле, потом ползая по земле в поисках ножа, потом еле живой змеёй по ступеням вверх, отбиваясь и одновременно пытаясь перерезать верёвку.

Перед распахнутой дверью, уже понимая что крохотных остатков жизни не хватит чтобы переползти через порог, захлёбываясь болью сдаюсь.

Тварь еще терзает меня какое-то время, но я — о чудо, о прекрасное чудо — уже не чувствую боли. Совсем. И это даже больше чем блаженство. Больше чем рай и больше чем счастье целой вселенной.

Она улетает, вспугнутая кем-то невидимым, неизвестным, оставляя меня одного рядом с распахнутой дверью…

Я теряю сознание… засыпаю… или умираю, а потом прихожу в себя… просыпаюсь… или оживаю. Пробую подняться на руках и тут же падаю больно ударяясь лицом о скользкий залитый моей кровью пол.

Рядом никого нет. Только тишина. Она ласкает меня и баюкает. Она говорит — ты будешь жить, никто больше не тронет тебя… если ты никогда больше не спустишься по этим дурацким ступеням ведущим в невозможное.

Снова пробую приподняться на руках и снова поскальзываюсь. Поскальзываюсь и больно бьюсь лбом обо что-то твёрдое, маленькое и острое. Твёрдого и острого рядом ничего не должно быть… если не считать ножа. Но это не может быть им — я точно, совершенно точно, видел как та тварь улетала в шее с моим ножом.

Да, я видел это.

Стараясь держать руки так, чтобы они не расползались на скользком полу снова поднимаю тело — рассмотреть то твёрдое и острое, о которое только что поранил лицо.

Кольцо.

Кольцо на моём пальце. Тонкая гравировка, камень с острыми гранями в витой оправе.

То самое. Из сундука. Из сундука первого моего босса убитого в игре. Я забыл его снять с пальца перед тем как вышел в реал. Забыл потому как никогда не носил колец и не успел привыкнуть к тому, что и его нужно снимать.

То, что я не снял его — это конечно досадная невнимательность, но она никак не может зачеркнуть главного — этого кольца никак не могло оказаться на моём пальце здесь в реале.

* * *

Глава 14

* * *

— Женя! — Рита трясёт меня за плечо.

Открываю глаза и смотрю в удивительно ясное голубое небо над нами. Смотрю так, чтобы не встречаться с ней глазами.

— Что случилось, Женя?!

Кажется, она испуганна. Кажется, она испуганна тем, что я лежу вот уже час на вершине скал вне доступности от всех на свете врагов — и виртуальных, и реальных и смотрю на это удивительно ясное небо.