Потомок Елизаветы I

Получив одобрение покинуть расположение племени, я свистнул своих помощников и побежал вниз по реке, пока начальство не передумало. Свист у меня ещё получался не очень, но я работал над его совершенством.

«Расконсервировав» склад в моей норе и достав из него боевое копьё, топор, шесть дротиков, арбалет и птичью шкуру, я снова закупорил его, замазав глиной. Не знающие, что в норе есть дополнительные помещения, их, а полагал, не найдут. Разве, что «провизионку» по запаху?

Выдав два дротика подчинённым, я отправился к лагуне. В реку пацаны лезть пока боялись. Похоже, плавать в племени не мог никто.

Не впустив молодёжь в лагуну, я показал, как осторожно надо идти по воде, чтобы не поднимать донную взвесь и подкрадываться к добыче. То есть, сначала я выбил всю имеющуюся там крупную рыбу, а потом запустил в лагуну детишек. Цирк с конями – это фигня, по сравнению с тем представлением, которое предстало перед моими глазами.

Каждый из них, не обращая внимание на дротик, пытался поймать рыбу руками. Ненужный дротик болтался у них на руке, прикреплённый верёвкой с петлёй и Тырф чуть было не напоролся на копьё Срока.

Я остановил «оргию», почувствовав опасность членовредительства. Положив одну, пойманную мной, уже «уснувшую» рыбину в воду, проткнув ей воздушный пузырь, я заставил «детёнышей» метать в неё дротики.

Надо сказать, что, по своим повадкам и координации, они очень походили на обычных детей, и, если бы не мой контроль тела Урфа, он бы тоже учился обращаться с оружием гораздо дольше, чем со мной.

Первым в цель попал Срок. Я постоянно рычал: «Выше, выше», – имея ввиду, поправку на преломление, я показал им что это и как выглядит, сунув копьё в воду, и они вроде бы поняли, и Срок попал. Когда он же попал ещё один раз, я вытащил рыбу с его стрелой и отдал ему.

– Ешь, – сказал я.

Срок испуганно посмотрел на меня, добычу есть было категорически запрещено без благословления вождя, но посмотрев на моё уверенное лицо, Срок радостно выбежал из воды и стал рвать добычу зубами.

Положив другую рыбину в воду и похлопав Тырфа по плечу, я тоже вышел на берег и присел на бережке.

Тырф захлёбывался слюной и больше смотрел не на рыбу в воде, а на рыбу в руках Срока.

– Тырф! – Позвал я его.

Он с трудом оторвался от зрелища, пирующего и иногда сытно отрыгивающего Срока, и посмотрел на меня. Я показал двумя руками на свои глаза, потом теми же пальцами на Тырфа, а потом на цель под водой.

Тырф обречённо продолжил кидать дротик и вдруг попал. Его удивлению не было границ. Он смотрел на торчавший из воды дротик с верёвкой с таким изумлением, что я не выдержал и громко рассмеялся. От моего неожиданного рыка Тырф подпрыгнул, но поняв, что опасности нет, заорал:

– Рыба!

Это было первое русское слово, сказанное в этом мире аборигенами.

– Рыба. Тырф. Есть, – сказал я, повторив слова, которые я говорил Сроку.

Тырф не позволил себя уговаривать. Вытащив свою добычу, он прямо в воде впился в неё зубами.

Сытые и довольные, мы возвращались вечером с богатой добычей. После обеда и сонного часа, я растолкал подопечных и заставил их охотиться, чего они делать никак не хотели. Получив по паре затрещин, они неохотно пошли в лагуну, где муть уже осела и заплыли новые жертвы.

Однако, когда Срок насадил на копьё свою первую в жизни законно добытую рыбину, азарт охоты захватил даже ленивого, как я понимал, Тырфа. До вечера Срок добыл ещё две, а Тырф – три. Тырф имел вид праздничного самовара.

Он насадил на бамбук свою добычу отдельно и нёс её горделиво, хотя, ему явно это было неудобно, так как приходилось нести ещё и толстый «кукан», на котором болталась наша общая добыча, связанная рыбьей кожей попарно за хвосты, в количестве двенадцати тушек, каждая килограмм по десять.

Лагерь нас встретил «гуканьем» и рёвом. Даже вождь приветливо помахал нам рукой со сжатой в кулаке дубиной.

Тырф свою добычу передал вождю персонально и получил от него дружеское постукивание рукой по спине.

В племени было всего около восьмидесяти особей, из них – сорок семь взрослых и восемнадцать грудничков. Остальные – в разной степени юношества и детства.

В одной из взятых нами с собой корзин было две шкуры птицы «Рух», а в другой: ножи, острия, арбалет и дротики.

Когда я достал шкуру и расстелил её перед вождём, он даже слегка отпрянул от неё. Я раскинул руки, покачал ими, словно лечу, и показал на небо.

– Кли? – Спросил вождь.

– Кли, – согласился я, вспомнив, как кричали эти птицы, пытаясь меня убить.

– Урф? – Спросил вождь.

– Урф, – скромно сказал я, потупив глаза, и получив одобрительный удар кулаком в плечо.

Моя другая рука непроизвольно дёрнулась, выбросив кулак, но до цели не достала. Руки ещё был коротки. Однако вождь посмотрел на меня с интересом и стукнул кулаком в плечо ещё раз, но послабее. Я стоял, глядя исподлобья на вождя.

Тот оставил игру в «гляделки», потрогал ступнёй мягкий пух и зафыркал от удовольствия. Эффект от щекочущих подошву пёрышек был непередаваемо приятным и мне знаком. Я улыбнулся. Вождь прошёлся по пуховому ковру и резко завалился на него телом.

И тут я увидел, как один из «приближённых» достал из корзины другую шкуру и, с понятной целью прижав её к своей груди, потихоньку отходит в сторону. Не подумав о последствиях, я, схватив воткнутое в землю копьё, подпрыгнул, резко приблизившись к нему, и всадил остриё копья ему в ступню, пригвоздив её к земле.

От боли вор взревел и выронил шкуру.

Пробив ему «троечку» сильно ниже пояса, я выдернул копьё и саданул ему тупым концом древка снизу под челюсть. Раскрытая в рёве пасть клацнула так, что левый клык выскочил и упал бы на землю, если бы я не поймал его рукой.

Грозно рыча, я оглядел племя и стоящих рядом остальных «приближённых» особ. Вместе с моим взглядом двигалось и острие моего копья. Все не отрывали от него своих глаз, а если и отрывали, то сразу прятали их от меня.

Я услышал рык вождя, но, как оказалось, он предназначался не мне. Обернувшись я увидел, что вождь стучит ладонью по шкуре возле себя.

– Урф! – Позвал он.

– «Твою же Родину Мать! – Мысленно сказал я себе. – Избавь нас боже от барской любви!»

Но Хрымар прихватил другой рукой рыбину, взял в руки подаренный мною нож, ловко, тремя движениями, располосовал тушку от хвоста до головы, сняв филе, и передал его мне. Я прифигел.