Повелитель чумы

По обеим сторонам комнаты стояли койки, на каждой из которых лежал больной.

Ленуар сразу же заметил доктора: тот неторопливо шёл между рядами, заложив руки за спину, словно прогуливаясь по городскому саду. За ним следовал молодой человек, яростно строчивший заметки в толстой книге.

Они ещё не заметили посетителей, а Ленуар, охваченный болезненным любопытством, не мог оторвать взгляда от больничных коек.

И тут же пожалел об этом.

На кроватях в различных позах лежали мужчины, женщины и дети всех возрастов - около пятидесяти в общей сложности.

Их бледная кожа блестела от пота, а волосы прилипли к голове и лбу. Одни, казалось, страдали только от лихорадки, но у других проявлялись и более жуткие симптомы, как будто их избили до полусмерти. Их руки и грудь были покрыты обширными багрово-синюшными рубцами, а конечности отекли. Из ноздрей и уголков рта сочилась тёмная кровь, а по белым, как смерть, лицам текли кровавые слёзы.

В воздухе висел запах гниющей плоти, как на скотобойне в жаркий день.

Ленуар прикрыл рукой нос и рот, чтобы его не вырвало.

Коди сделал то же самое, инстинктивно делая шаг назад, наткнулся на стол и умудрился схватиться за него, чтобы не упасть. Зазвенели инструменты, и Коди тихо выругался.

Лидман и его молодой помощник обернулись на звук. Лица обоих мужчин были обвязаны шарфами.

– Господа, вам не стоит сюда заходить!
– крикнул доктор.
– Здесь небезопасно!

– Мы из Департамента полиции, - ответил Ленуар, прикрывая рукавом лицо.
– Нас прислал лорд мэр.

Лидман нахмурился.

– Хорошо. И, тем не менее, здесь опасно находиться. Подождите снаружи, я скоро подойду, - он повернулся к своему помощнику и добавил: - Ещё десять минут кровопускания - и ни секундой больше. В этих людях и так осталось слишком мало крови.

Кровопускание?

Ленуар вновь взглянул на ближайшую койку: некоторые из пятен, которые он принял за синяки, на самом деле оказались пиявками.

Ну, естественно. Брайлишские лекари и их пиявки.

Коди посмотрел на Ленуара и сморщил нос.

«Вот видите?– говорил он всем своим видом.
– Шарлатаны».

Они покинули палатку без каких-либо возражений и стали ждать, когда к ним выйдет Лидман. Несмотря на то, чему они только что стали свидетелями, ни один из них не проронил ни слова, и между мужчинами повисла гнетущая тишина.

Они молча наблюдали, как между палатками сновали монахини с окровавленными тряпками в руках, ведрами с тёмной жидкостью и другими предметами, которые Ленуар не хотел рассматривать.

У входа в одну из палаток появились двое молодых людей - по-видимому, студентов-медиков, - с носилками, накрытыми простынёй. Судя по размеру накрытого тела, это был труп ребёнка.

Наконец, к ним подошёл Лидман.

– Где вы их хороните?
– нарушил тишину Ленуар.

Доктор снял обмотанный вокруг рта и носа шарф, открывая доброе лицо, испещрённое морщинами.

– В траншее на краю леса. У нас больше нет времени на отдельные могилы для каждого.

Он протянул руку для приветствия. И широко улыбнулся, когда Ленуар замялся.

– Вы осмотрительны, и это мудро. Но не стоит беспокоиться: я никого не касаюсь голыми руками.

Пока он говорил, Ленуар заметил кожаные перчатки, засунутые в карман плаща доктора. Сам плащ был, похоже, обработан неким воском, а полы плаща оказались необычайно длинными и доходили до самой земли. Доктор не хотел рисковать.

– Инспектор Николя Ленуар, - представился мужчина, пожимая руку доктора.
– А это сержант Коди.

– Хорст Лидман из Медицинского колледжа. Но думаю, вы это и так уже знаете.

Он указал на маленькую зеленую палатку, стоявшую отдельно от остальных.

– Прошу туда, инспектор. Здесь не намного безопаснее, чем в лечебной палатке.

Они направились за доктором в зелёную палатку, которая оказалась импровизированным кабинетом и штабом. Практически всё пространство занимал стол, заваленный книгами и журналами, оставляя лишь небольшой участок для нескольких стульев. Помещение освящали тусклым светом несколько фонарей.

«Мрачное место для мрачной работы», - подумал Ленуар, усаживаясь на один из предложенных стульев.

– Я рад, что Его Честь прислал вас, - сказал Лидман, садясь за стол.
– Не был уверен, что он выполнит мою просьбу. Мне казалось, он не придал большого значения нашей теории.

В его словах не было горечи; это была просто констатация факта.

– Нашей теории?
– вскинул брови Ленуар.

– И я, и мои коллеги из колледжа придерживаемся одного мнения: болезнь определённо насадили намеренно.

– И что привело вас к подобному заключению?

– К такому выводу очень легко прийти, если знать характерные черты заболевания.

Ленуар не горел желанием знать подробности, но был вынужден уточнить:

– Что вы имеете в виду?

– Существуют три фактора, - начал Лидман лекторским тоном, поднимая руку.
– Во-первых, - он загнул большой палец, - мы никогда не сталкивались с подобной болезнью у нас, в Брайленде, хотя до нас и доходили слухи о её появлении гораздо севернее, за землями Адали. Я написал своим коллегам по всему Гуменору, но почти уверен, что они подтвердят одно: для их местности эта болезнь также неизвестна.

– Кенниан - портовый город, - заметил Ленуар.
– Часто экзотические болезни завозят сюда на кораблях. Именно так тридцать лет назад в Аррёне появилась оспа.

– И это приводит нас ко второму пункту, инспектор. Это заболевание чрезвычайно вирулентно. Оно убивает более трёх четвертей всех, кто был заражён, и делает это с поразительной скоростью. В течение первых двух дней симптомы напоминают обычный грипп. Но затем состояние больных резко ухудшается. Рвота. Диарея. Кровотечение из всевозможных анатомических отверстий. После того, как появляются гематомы, мы уже ничего не можем сделать. Смерть обычно наступает в течение двадцати четырёх часов.

– Те люди в палатке..., - начал Коди.

Лидман покачал головой.

– Мы делаем всё, что можем, но я не питаю напрасных надежд. Некоторые из них выживут, но те, с синяками... Я не видел ещё ни одного пациента, поправившегося после появления кровоизлияний.

– Сколько времени требуется, чтобы человек заболел?
– поинтересовался Ленуар.

– Пока сложно сказать наверняка, но исходя из того, что мы пока наблюдаем, могу сказать, что первые симптомы появляются спустя три-четыре дня после заражения. Возможно, пять, при условии богатырского здоровья пациента.