Повелитель драконов I

В итоге я поспал не больше трех часов. Оставив Соню одну отдыхать, я покинул лазарет. Но как выяснилось это было весьма вовремя. По барьеру продолжали лупить огненные снаряды, создавая невероятный грохот, но на стене уже вовсю шли приготовления к предстоящей защите.

Рабочие возводили деревянную лестницу прямо посередине ворот. На самой стене сооружали нечто вроде укрытия из дерева и камней.

Выглядело все максимально странно. И если лестницу я еще мог понять — все-таки по ней можно было оперативно спуститься, когда они поймут, что барьеру приходит не минуемый конец. То сооружение из камней в моей голове никак не укладывалось. Оно никак бы им не помогло в случае внезапного прорыва.

Видимо, это был очередной бред от верховного магистра. Только его воспаленный мозг мог придумать подобное условие. Ну а князю ничего не оставалось, кроме как пойти на это.

Первые одаренные уже стояли на стене и питали барьер своей силой. Зрелище было жалкое. Один долговязый парень — самый старший из них, четверо чуть поменьше и с десяток совсем маленьких.

Они держались за руки и питали барьер. Хотя вернее было бы сказать, что самый старший забирал энергию у младших и направлял ее в нужное русло.

Одаренных было гораздо больше пятнадцати. Похоже, что они разделились на группы, чтобы было время на отдых. Все-таки силы не безграничные и требуется время для их восстановления.

Интересно в какой группе будет сам Боярышников. Князь упорно хотел отправить его на стену. Я бы посмотрел на такое зрелище.

Но сейчас нужно было проверить Демигара. К Казакову я всегда успею, а мимо меня эта братия точно не пройдет. Мои шпионы были повсюду.

Кстати, надо бы отправить паучков и таракашек на его поиски. Пускай проверят, где он. Так я и поступил.

Поднявшись на стену, я тут же увидел всё ту же картину — трое лекарей столпились вокруг дракона и без устали манипулировали. Только теперь они делали под наскоро сооруженным шатром.

По их изнеможденным лицам я понял, что они не спали всю ночь. Моё нескончаемое уважение.

— Ну как он? — спросил я, подойдя к ним.

— Плохо, ваше благородие, — ответил Тихон. — Мы всю ночь пытались его достать. Разрушения пошли по позвоночнику. Мы же говорили, что ему нельзя летать в таком состоянии. Теперь я даже не берусь предположить, когда он сможет прийти в себя.

— Солнце уже встает, — говорил Кондрат. — Когда оно достигнет зенита станет еще сложнее. Клетки будут слабее регенерировать. Мы попросили сделать нам хоть какие-то стены, но у его сиятельства, похоже есть дела поважнее.

— Какие дела могут быть важнее дракона? — нахмурился я.

— Не могу знать, ваше благородие, — пожал плечами Кондрат.

— Да забил он нас, вот и все, — как всегда был пессимистичен Виталя. — Небось пакует вещички уже. Жену и детей по сундукам прячет, чтобы вывезти из замка. Ссыкло благородное! Даже не поднялся сюда больше ни разу.

— Тих-тих, Виталя, — пробормотал Тихон. — Поаккуратнее с выражениями. Вдруг стража ему доложит, — он мотнул головой в сторону стражников, охранявших их.

— А че я такого сказал? Правду? Че «тих-тих»? — ерепенился Виталя. — Мы тут его последнюю надежду пытаемся с того света достать, можно сказать невозможное делаем втроем, а ему плевать. Ты же прекрасно знаешь, что для такой работы нужно как минимум пятеро.

— Так, стоп, — шикнул на них я. — Если князя здесь не было, то кому вы сказали о стенах для шатра?

— Как кому? — удивился Кондрат. — Рабочим, конечно.

— Так. И что они вам ответили?

— Да ничего не ответили, — развел руками Кондрат. — Башкой помотали и ушли.

Понятно все. Кинули их рабочие. Подумали, что эта лишняя работа, на которую приказа не было. А если приказа не было, то какой смысл ее выполнять. Типичные работяги.

Надо найти их и навешать люлей. Хотя лучше просто князю сообщить, пускай сам за все отдувается.

— Вот ты где! Я повсюду тебя ищу, — раздался девчачий голос.

Я обернулся. На вершине лестницы стояла растрепанная Ника. Она тяжело дышала, согнувшись пополам и уперев ладони в колени.

— Что такое? — нахмурился я. — Зачем ты меня ищешь?

— Беда, братик! Беда пришла! — заревела Ника.

Глава 23

Я подлетел к ней и схватил руками за плечи.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил я.

— Никон… Никон… он… — ревела Ника. Из ее глаз крупными каплями стекали слезы. — Его… з-забрали. Забрали на стену понимаешь?

— Что? — полезли глаза у меня на лоб. — Зачем?

— Он ве-вечером… поднял ложку не к-касаясь, — хлюпала носом Ника. — И дя-дюшка Ник… он…

— Так успокойся, — легонько потряс я ее за плечи. — Соберись. Сделай глубокий вдох. Вот так…А теперь выдох. Во-от умничка. Расскажи мне — что произошло? Как это не касаясь?

Ника вроде бы пришла в себя. Взгляд ее стал гораздо яснее.

— У него похоже открылся дар, — чуть всхлипывая сказала она. — Дядюшка Ник так сказал, когда за ужином Никон поднял ложку. Его отвели к какому-то старику и тот все подтвердил. А так как крепость сейчас нуждается в одаренных его отправят на стену. Тетя Эльза плакала, говорила, что это плохо. Он там может погибнуть, братик, понимаешь? Погибнуть!

Это как раз я понимал лучше всех остальных. Только зачем нужен был двухлетний мальчик на стене? Использовать его как источник? Не думаю, что его дар так сильно развился. Старик магистр совсем сошел с ума раз идет на такое. Скорее страх толкает его на необдуманные поступки.

Крупский тоже хорош! Сам лично сдал моего брата в лапы магистра. Хотя, он человек придворный, поступает сугубо по закону. За не сдачу одаренного грозит смертная казнь. Законы тут для вех равны, даже командира городской стражи никто бы не пожалел.

— Успокойся, я все понял!

— Мне так страшно, Лари! — сестра обняла меня руками, прижав голову к груди. Я сжал ее в своих объятьях. Бинты на моем теле стали моментально мокрыми от ее слез. — Я не нахожу себе места. Очень страшно. Вдруг он там тоже умрет.

— Что значит тоже? Никто не умрет, — говорил я, стискивая ее. — Я разберусь с этим. И если что, защищу Никона любой ценой. Как и тебя.

— Обещаешь? — подняла на меня глаза Ника.

— Обещаю. А теперь беги обратно к Крупским и спрячься, — сказал я ей, высвобождая из своих объятий. — И ни при каких условиях не поднимай ложку взглядом, даже если сильно захочется.