Повелитель Теней. Том 4
Шрифт:
Хоксенвильваарен пораженный стоял, не в силах сказать ни слова.
Эльфы невозмутимо смотрели на него.
И только лишь Магус внутренне торжествовал.
— Ваше величество, позвольте, — он подошел к сводному брату. — Дело в том, что Лорд и сам недавно узнал об этой опасности, что прокралась в наши земли. И мы уже предприняли все необходимые меры для того, чтобы уничтожить это исчадие. Нам удалось заблокировать его способности и вскоре выступит отряд, который уничтожит его…
— Неприемлемо, — отрезала Имраэхиль. — Я лично омою свой клинок в его крови и обезглавлю. Это
Сводные братья переглянулись меж собой.
Лорд все прекрасно понял.
Карта Практика бита.
Карта эльфов может быть разыграна лучшим из способов.
Раз они хотят сами убить его — пусть.
В обмен на эту привилегию, Лорд стрясет с короля Гилраэна немало интересного.
— Да будет так, — кашлянув в кулак сказал Хоксенвильваарен. — Я предоставлю вам охотничьи отряды…
— В этом нет необходимости, — заявил король Гилраэн. — Мы взяли с собой лучших инфильтраторов Лесного Королевства. Они сопроводят мою дочь и помогут ей в охоте, пока мы будем обсуждать наше будущее.
Правитель Восточной Провинции нашел в себе силы лишь кивнуть в ответ на этот демарш будущего родича.
Магус молчал.
Но торжествовал.
Началось все с жара, мгновенно охватившего все тело.
Ну вот словно у меня появилась ветренная подруга по имени Простуда, которая при попытке ее лечить решила превратиться в Лихорадку.
Затем к этим великолепным ощущениям добавилось обильное потоотделение и ощущение липкости по всему телу.
Неприятно, конечно, но я даже порадовался тому, что все так легко обстоит и нет никакой боли.
Ну потею и потею, температура… Да где ж наша не пропадала-то?!
А потом пришла она.
БОЛЬ.
Словно каждая косточка в моем теле решила попробовать свое сопротивление на изгиб, излом, упругость, рост, сокращение, дробление…
Температура тела резко подскочила, словно жидкости в теле решили урвать у костей упущенную пальму первенства.
Уже через несколько секунд после начала процесса возникло ощущение, словно я лежу в емкости с расплавленным металлом.
Мне было дико горячо, кожа словно обугливалась, стекая с костей и растворяясь в окружающей жидкости.
О, но если я думал, будто это пик боли, то как же я ошибался.
Кто-то очень нехороший подумал, что будет удачной идеей заставить меня прочувствовать то, что чувствовал один плотник.
Со скидкой на научно технический прогресс.
Каждый сантиметр моей плоти и костей словно начали одновременно дробить сотни перфораторов.
При этом ублюдки, стоящие во главе этого косплей-фестиваля «Познай свои дырочки» явно не торопились и наняли каких-то непрофессиональных дебилов, готовых работать за миску риса.
Боль ввертывалась в мои кости медленно, неспешно, со вкусом.
Единственное, что поддерживало меня всегда и без каких-то условий, мой опорно-двигательный аппарат,
слово вибрировал, грозясь войти в резонанс с источниками моей боли и рассыпаться в труху.Я пытался кричать и вырываться, но не чувствовал своего тела.
Я не мог вздохнуть — грудь словно сковало металлическим обручем, который зафиксировал грудную клетку при выдохе.
Любая попытка выпустить из себя немного лишнего содержимого легких приводила лишь к тому, что груз на груди все больше давил, давил, давил…
Мои мольбы о том, чтобы сознание просто отключилось, не были услышаны.
Или же я просто не мог говорить, ибо во рту творился все тот же самое, с привкусом кошачьего помета и металла…
А… это я щеки прокусил.
Внезапно, перед моими глазами появилась Эллибероут, на лице которой было выражение из числа тех, которые лучше не видеть, если нет желания удобрить сорок гектаров.
Бесстрастное лицо с клыками, шипами, звериными глазами, которое оскаливается перед тем, как пробить мне грудь когтистой лапой.
Магус, бесстрастно отдающий приказ меня вскрыть.
Корделия, которая все жует хлебушек и макает его для вкуса в мою кровь, ничуть не смущаясь при этом.
Ликардия, ломающая мне грудную клетку, чтобы вытащить мое сердце.
Скалящаяся Люция, чьи клыки превращаются в огромные бивни.
Фратер, методично рубящий мои конечности своей блядской сабелькой, чтобы он однажды на нее сел.
Олегус, тоже находящийся в процессе трансформациии зачем-то трясущий меня за плечи. Оборотень словно мне голову оторвать хотел.
А тут еще и гарпии набежали, которые с интересов и детским задором начали что-то вытаскивать из моего распотрошенного желудка и сербать почему-то серебристыми ложечками.
И что у меня там такое, дайте-ка посмотрю, это ж мое… О, борщик! С сальцем зажаристым, галушками! Эй, не жадничайте, дайте тоже похлебаю! В смысле мне нельзя?! Дракоша, ты охамела? Это моя, вообще-то супальница, мой борщик! Повар должен первым все попробовать…
Эй, какого роджна ты отгоняешь всех от моего борщика?!
Тебе вообще говорили когда-нибудь, что садится задницей в кастрюльку это некрасиво?!
Эй, куда это борщик всосало?! Горшочек, не вари, и мне немножко оставьте, ироды!
Надо потрясти драконессу, по-любому в баклажку куда-то всосала.
Ага! Вон оно, у нее в животе краснеет.
Только маловато как-то, не то, что у меня было?!
Ты че, драконья твоя харя ненасытная, прое..теряла половину?!
От сучка рогатая, да я тебе сейчас такой чапалах отвешу и…
А потом меня накрыло темнотой.
И почему-то очень сильно заболело в голове.
Сверх того, что уже выпало на мою душу.
И, вроде бы все.
Что-то еще кружилось в сознании, в небытии, но я все никак не мог уловить эти образы.
Достаточно уже было и того, что когда я открыл глаза, то в ноздри ударил такой запах человеческого пота, что я едва не попросил сидящую рядышком Эллибероут в самом деле прикончить меня.
— Эм… Привет, — попытался было я помахать ей рукой, но вовремя сообразил, что лежу намертво прикованный к секционному столу некромантши. — Элли… Вопрос есть.