Повелитель Вселенной

Трое выбежали из шатра. Сыновья Бортэ разбирали оружие.

— Я еду с тобой, отец, — сказал Тулуй.

— Нет. Оставайся с матерью. — Он строго посмотрел на Бортэ. — Я поручаю тебе мать, своих жен и младших детей. Спасайтесь, как можете.

Он зашагал к выходу.

77

За озером Буир, поблизости от места, которое называлось Краснотал, где чахлые деревца росли в полупустыне, кэрэиты увидели отступающий монгольский арьергард. Ближе к ночи монголы выстроились в боевой порядок, и кэрэитские воины поняли, что враг решил сражаться. Солнце село, когда Джамуха проехал обратно через свои боевые порядки, чтобы посоветоваться с Тогорилом и его генералами.

Какой же дурак Сенгум, пытавшийся заманить Тэмуджина в ловушку. Нилха преуспел лишь в том, что насторожил врага. У Джамухи было такое ощущение, будто поводья выпали из рук. Тогорил предпринял поход неохотно, а Нилха пылал такой злобой к Тэмуджину, что порол горячку.

Он спешился у костра. Ван-хан подошел к нему.

— Враг ждет, — сказал Джамуха. — Как мы будем действовать? Люди ждут твоих сигналов.

— У меня вопрос к тебе, — сказал Тогорил. — Кто, по-твоему, лучшие воины Тэмуджина, кто самые опасные?

Джамуха стиснул зубы. Старик все еще колеблется, не может решить, как построить войско для боя.

— Уругуды и мангуды, — ответил он и выругал про себя их вождей. Он видел, как они сражались, когда Хубилдар и Джурчедэй еще были на его стороне. — Они держатся в тесном строю и когда окружают противника, и когда отступают. Их копья — самое смертельное оружие, их мальчики начинают обучаться военному делу, как только их сажают на коней, даже если их приходится привязывать к седлу.

— Тогда я поставлю против них джиргенов, — сказал Тогорил, — а позади них тумэн тубегенов — они яростно бьются копьями и считаются нашими лучшими лучниками. За олон-донхатами пойдет моя гвардия, а главные силы я отведу.

— Лучше не придумаешь, — пробурчал Джамуха. — Тэмуджин наверняка бросит на нас первыми уругудов и мангудов. Если мы отбросим их и сделаем брешь в их боевом порядке, до победы рукой подать.

— Мне кажется, что возглавить войско нужно тебе, молодой браг. Ты знаешь лучше меня, каким образом они будут сражаться.

Генералы сквозь пламя костра смотрели на Джамуху. Он знал, что они думают, а думают они о том, что их хан ослаб сердцем, желая передать командование тому, кто уже проигрывал Тэмуджину. Они подчинятся, но неохотно, и возложат вину на него, если сражение будет проиграно.

— Я не могу принять такую честь, — сказал Джамуха. — Мой меч в твоем распоряжении, Тогорил-эчигэ, но вести нас должен ты и твои нойоны.

Генералы облегченно вздохнули. Они поговорили еще, спланировали сражение, но Джамуха уже учуял поражение. Сердце Ван-хана не лежало к этой битве. Его завело далеко лишь приставание Нилхи.

Наконец Джамуха покинул кэрэитов и поехал обратно к своим людям. Что бы ни случилось, некоторые из людей Ван-хана задумаются, стоит ли им сохранять верность, и поищут нового вождя. Если Тэмуджин понесет тяжелые потери, некоторые из его сторонников, возможно, уйдут от него к Джамухе.

К тому времени, когда он добрался до своей ставки, решение созрело. Он отделил пятерых самых верных товарищей от остальных.

— Ван-хан подведет нас, — сказал он. — Он просил меня рассказать о силах Тэмуджина и пытался передать мне командование своим войском. В сердце своем он уже проиграл сражение.

— А что хочешь сделать ты? — спросил его товарищ.

— Если Ван-хан и дальше покажет себя слабаком, легко будет отстранить его и использовать Нилху, пока мы в нем нуждаемся. Сейчас же у Тэмуджина меньше живой силы, и его еще можно победить… если ему не помогут.

— Ты собираешься помочь ему? — спросил Огин.

— Он должен знать, что я здесь, — он увидит мой туг. Пусть он не думает, что я забыл о наших старых узах. Говорят, что Тэмуджин из тех, кто умеет прощать старых друзей, помогавших ему в беде. Если я заслужу его благодарность теперь, то найду способ использовать его позже.

— Все возможно, — сказал его товарищ.

— Огин, ты будешь моим посланцем. — Джамуха обнял молодого человека. — Ты проберешься тайком в стан Тэмуджина и скажешь моему анде о том, что Тогорил не может даже построить боевой порядок. Я сообщу тебе для Тэмуджина замысел сражения, сложившийся у Ван-хана, и ты скажешь ему, чтобы он был осторожен и не боялся. Посмотрим, как он воспользуется этим.

78

Ходжин сидела на склоне холма и смотрела на высокие травы, начинавшиеся за лесом. Тулуй и другие мальчики пасли внизу лошадей.

Бортэ-экэ приказала, чтобы все в их стане рассредоточились. Большинство поехало на север, к Онону, но сама хатун повела группу людей на восток, через полосу пустыни, а потом соленых болот у озера Буир. След войска вел к Халхе. Хатун свернула с него наконец и двинулась на северо-восток. Большинство из тех, кто последовал за Бортэ, остановились у реки, чтобы дождаться сообщений от своих воинов и понаблюдать, нет ли погони.

Ходжин знала, чего ей стоит бояться. Если враги отца победят, ей и другим придется прятаться долгое время. И все же испуг ее не брал. Отец непременно победит, а потом их найдут.

Она вспомнила, как он входил в свой шатер, высокий и гордый, а вокруг теснились его люди, настороженные, как ястребы. Ничто не могло победить его, он был настоящим ханом. Когда бы она ни подумала о Коко Мункэ Тэнгри, наблюдающим за ними всеми сверху, она представляла себе отцовские глаза. Он повергнет своих врагов, как гроза, насылаемая Тэнгри, его меч засверкает, как Небесные молнии.

Она встала и прошла через лес к ручью, наполнила деревянное ведро Бортэ-экэ, а потом стала карабкаться на холм, к шалашам. В яме горел небольшой костер, над огнем стоял треножник с котлом. Хадаган-экэ соорудила треножник из трех ободранных веток.

Есуй поддерживала огонь сосновой хвоей и сушняком. Есуй была беременна, хотя это было еще незаметно, и Бортэ щадила ее.

— Где Алаха? — спросила Ходжин, ставя ведро.

— С другими. Она становится непоседой. Бортэ надеется, что она устанет и поспит позже. — Ходжин села. — Не бойся, — продолжала Есуй. — Ты не боишься? Даже твой отец не выходит из себя настолько, чтобы убивать маленьких девочек, и я сомневаюсь, что его враги станут убивать.

Ходжин оставалась с молодой женой отца с глазу на глаз всего несколько раз и чувствовала себя в ее присутствии неловко.