Повелители иллюзий. Попаданец

Алтарь храма скрывало огромное черное полотнище. На нем красовались две золотые руны в дубовом венке и орел, сжимающий в лапах свастику. Здесь, у бывшего жертвенника, охрана бросила Алексея на пол. Гвинедер деловито осмотрел арестанта, слегка пнул его ногой в бок. Следопыт что-то невнятно промычал.

— Приходит в себя, — констатировал верховный маг. — Надо поторопиться.

— Пожалуй. Обойдемся без излишних формальностей, — отвечал ему магистр. — Пергамент готов?

— Да, мой лорд.

— Тогда поставьте его на колени.

Охрана поспешила выполнить приказ. Алексей поднял голову, глянул мутными глазами на Гвинедера и что-то неразборчиво пробубнил. Он плохо соображал, словно выпил не бокал вина, а несколько стаканов ядреного деревенского самогона или проглотил упаковку «колес».

— Меч! — командовал магистр.

Один из охранников вынул оружие из ножен и протянул его повелителю. Гвинедер ударил Алексея ладонью по щеке. Следопыт замер, тупо уставился на мучителя.

— Повторяй за мной! Я, Аль Эксей…

— Я, Аль Эксей…

— Клянусь тебе, великий Гвинедер.

— Клянусь… Да ты-ы-ы… чего-о-о?

— Клянусь в верности и смелости. Клянусь служить до смерти и беспрекословно выполнять любые приказы без ропота и промедления. Отныне моя честь в верности братству и великому магистру.

— Пшел-л-л… ты-ы-ы! — Алексей едва ворочал одеревеневшим языком.

Гвинедер, не обращая внимания на робкие протесты, коснулся лезвием меча правого плеча следопыта, потом положил тому клинок на левое.

— Пергамент! — рыкнул магистр.

Верховный маг взял заранее приготовленный текст присяги, мокнул в чернильницу гусиное перо, вложил его в руку Алексею, и принялся водить ею по документу.

— Вот и славно! — не скрывал радости Эоборус.

— Отныне ты, Аль Эксей, рыцарь братства «Двух молний», - помпезно произнес великий магистр.

Леха не понимал смысл сказанного. Слова тонули в бесконечной тьме, отзываясь тупой болью. Голова раскалывалась. Потеряв равновесие, копарь повалился на пол и уткнулся лицом в сапоги истинного владыки Коралтара.

— Заметьте, Эоборус. Как изменчива порою судьба. Вы не находите? — высокопарно произнес вождь братства. — Давеча упирался, а вот глядите, целует мои сапоги. Итак, дело сделано. Унесите его. Пусть проспится.

Глава 8. Брат Эоборус

Леха куда-то бежал. Вооруженные люди в черных балахонах наступали на пятки. Беглец пытался спрятаться в придорожных кустах и заплывших стрелковых ячейках, но всякий раз преследователи нападали на след жертвы и он вновь ударялся в бега. Казалось, вот-вот гонители схватят его. Силы покидали следопыта. Руки и ноги не слушались. Он увязал в страхе, холоде и тьме как оса в сиропе. Голова раскалывалась от боли, в горле пересохло. Алексей все же не сдавался, но вскоре окончательно ослабел и… проснулся.

Долго не мог прийти в себя, гнал прочь надоедливый ночной кошмар. И все же вздохнул с облегчением. Это всего лишь сон. Голова и вправду безбожно трещала. Должно быть, выпил какую-то гадость накануне. Ах, да! Братство Двух молний! Магистр Гвинедер опоил мерзопакостным вином. Наверняка подсыпал какую-то дрянь в средневековом духе.

Копарь лежал неподвижно и боялся открыть глаза. Меньше всего хотелось увидеть братьев в черных одеяниях или вооруженную до зубов охрану. Вспомнился Тун и вонючая камера в Гнилой башне. Нет, он не в темнице. Валяется в мягкой постели. Белье чистое, нежное как шелк, словно кожа любимой женщины. От него не несло дерьмом или чужим потом. И, странное дело, не кусаются клопы как в ночлежке Бервиса. Где же он?

Любопытство взяло верх, да только ничего не разглядеть. Тьма, густая тьма кругом. Он утопал в сером бесформенном пятне одеяла. Откуда в Коралтаре такая роскошь? Черт возьми! Неужто все происходит на самом деле? Как все надоело! Вспомнилась родная девятиэтажка и холостяцкий бардак последних недель. Дом, милый дом…

Зрение медленно возвращалось. Из темноты проступали размытые контуры мебели. Со временем они становились четче, обретали истинные формы. Где-то рядом находилось окно, сквозь которое лился робкий, едва уловимый свет. Алексей не мог дать толкового объяснения его природе. Возможно, то Луна или звезды испускали бледное сияние. Тишина и ночной сумрак напоминали об одиночестве и плохо скрываемом страхе. Запах дерева и кожи, смешанный с легким ароматом сушеных трав, погружал в атмосферу таинственности и загадочности. В немом великолепии ночи чувствовалось что-то домашнее, полузабытое. Некая недосказанность влекла и пугала, приятно щекотала нервы, прочь гнала головную боль, обещала скорое романтическое приключение.

Леха резко откинул одеяло и встал. Что-то сковывало его движения. Он спал в одежде! Кто же додумался уложить его в чистую постель в грязном камуфляже? Благо, ботинки додумались снять. Главное, чтоб не украли.

Да только Алексей зря волновался. Куртка и штаны были выстираны и старательно выглажены. Натовские ботинки стояли тут же, у кровати. Вставая, он едва не споткнулся о них.

Неожиданно Леха поймал себя на мысли о том, что где-то поблизости непременно должна быть свеча. Машинально полез в карман. Зачем? Толком и себе не мог объяснить. Подумалось, там обязательно найдется зажигалка или спички. И, странное дело, коробка спичек нашлась, хотя он ясно помнил, что не носил их с тех времен как бросил курить.

С непривычки движение вышло неловким. Спичка едва не сломалась, но зашипела и вспыхнула ярким пламенем, разогнала по дальним углам ночные страхи. Увиденному следопыт вовсе не удивился. Рядом с широкой деревянной кроватью находилось некое подобие тумбочки. На ней стоял бронзовый подсвечник и восковая свеча. Великий герцог зажег фитиль. Пламя дрогнуло раз-другой и разгорелось, выхватив из темноты большую часть комнаты.

Ночное пристанище Алексея оказалось весьма просторным и, если и не тянуло на номер «Хилтона», то выглядело по коралтарским меркам роскошно. Широкая кровать с атласным бельем, тумбочка, книжный и платяной шкафы, зеркало, умывальник, письменный и обеденный столы составляли мебель его жилища. Стены были выложены на известковом растворе из бутового камня и драпированы деревом на высоту человеческого роста. Почему-то вспомнился кремлевский кабинет Сталина, виденный Лехой в советских исторических фильмах. Недоставало только напольных часов и духа отца народов и друга всех трудящихся. Хотя, без него можно и обойтись. Его с лихвой заменяло негласное присутствие главарей братства Двух молний. Натурально, они и упрятали Леху в одно из секретных помещений цитадели коралтарского барона.

Мысль о Гвинедере и Эоборусе постоянно преследовала копаря. Но, благо, сейчас ночь, братья дрыхнут и до утра Алексей мог насладиться покоем и одиночеством. Впрочем, где-то рядом наверняка прятался тайный соглядатай, как то обычно и водилось в средневековых замках, кишащих шпионами, наушниками и наемными убийцами. В любом случае Алексей имел в своем распоряжении несколько часов и мог обдумать нынешнее положение.

Но для начала все же стоило осмотреть комнату. Вдруг тут найдется что-то интересное и полезное. Взяв подсвечник, великий герцог подошел к окну, взглянул в темноту и несколько удивился. За железными коваными прутьями он увидел настоящее стекло! Нет, не бычий пузырь, не слюду, а настоящее стекло. Отнюдь не первосортное, оно напоминало китайский самопал, изготовленный в заброшенной подворотне. Мутное, с мелкими пузырьками воздуха, но вполне сносно пропускало свет. Следопыт попытался разглядеть сонный город, только ничего достойного внимания не увидел. Темно-красный спутник Дэорума размерами немногим превосходил земную Луну и едва освещал Коралтар. В его свете Алексей разглядел лишь кусок крепостной стены и часть какого-то каменного строения.

Зеркало поразило следопыта куда больше. В резной деревянной раме оно выглядело тусклым, но все же отражало свет куда лучше полированной бронзы. Леха с опаской заглянул в него. Как-то в юности он пытался устроить гадание при свечах. Вот также взглянул и оторопь взяла. Зеленоватые огоньки свечей и в самом деле образовали некий тоннель в пустоту или преисподнюю. Казалось, сам Вельзевул сейчас заявится к нему. К счастью дьявол не спешил нанести визит. Видать, нашлись дела поважнее. Но жуткое чувство осталось в памяти на всю жизнь.