Повелители слез

Эли повернулась, прижала крыло, сонно дернулась, запуталась в одеяле и застонала: крылышки были очень чувствительные.

– Эль, тихо, - прошептал он.

Крепко сжал ее в объятиях и освободил крыло, которое от нежных прикосновений трепетало.

– Гуннульв?
– недовольно спросила Эли.
– Ты что тут делаешь? А ну, брысь к себе! Надо было сдать тебя родителям, чтоб они раз...

Он поцеловал ее, как тогда, в прачечной. Эль была слишком расслаблена, чтобы сопротивляться, тело было согретым, а губки мягкими. Да и соображала она спросонья слабо, а потому позволила парню уложить себя на кровать, нависнуть и начать медленно целовать сначала шейку, потом плечи и плавно переходить ниже. Элиана выгнулась и застонала.

– Не бойся, расслабься, - пробормотал он, обняв ее, прижав к себе одной рукой, а второй расстегивая рубашку.

До Элианы только начало доходить, что собирается делать Гуннульв. Ее глаза испуганно распахнулись, а сонливость как рукой сняло.

– Нет! Уйди!

– Тише, Эль, - сказал он, возвращаясь к девушке, прижимаясь и снова целуя.
– Я не сделаю тебе больно.

– Ты!
– Элиана сверкнула глазами.
– Мохнатый тапок! Мне восемнадцать лет, отстань от меня, ежик плюшевый!

– Брось, Эль, пора уже вступать во взрослую жизнь. Колдовать ты научилась, а отвечать за последствия - нет?

Глаза Элианы вдруг наполнились слезами, и она с неожиданной силой оттолкнула Гуннульв, отползла к спинке кровати и съежилась, укрывшись крылышками. Он смотрел на нее со смесью непонимания и нежности, но Эль того не заметила, ей хотелось оказаться как можно дальше от этого парня.

– Милая моя, что такое?
– тихо спросил Гуннульв, боясь испугать Эли еще раз.

– Свали, я сказала!
– рявкнула девушка.
– И никогда ко мне не приближайся! Иначе я отца позову!

Парень мгновенно оценил перспективы: Риорский дочь любил, наверное, больше, чем жену. И готов был за Эли не то что убить - мир по камушкам разобрать. А уж Гуннульв прибьет, как пить дать. И все же уйти он не мог. Элиана выглядела такой беззащитной, что хотелось обнять ее и успокоить, заставить уснуть у него на руках и смотреть, как чуть подрагивают реснички любимой.

– Ну, прости меня, я не то хотел сказать, - примирительно произнес Гуннульв.
– Прости, Эль. Я имел в виду, что ты ведь тоже ко мне неровно дышишь, прекрати бегать от меня. Иди сюда.

Девушка только крепче прижала крылья и всхлипнула.

– Эли, милая, - вкрадчиво произнес парень, - я ничего тебе не сделаю. В такой позе спать неудобно и некрасиво, иди ко мне. Просто полежим немного, не ругаясь, хотя бы раз в жизни. Пожалуйста.

Неуверенно Элиана выглянула из укрытия и вытерла глаза.

– Просто полежим?

– Честное слово!
– подтвердил Гуннульв.

– Подожди, я оденусь, - буркнула девушка.

Он бы предпочел видеть ее такой, но возражать не стал: хрупкий мир с младшей Риорской нарушить было проще простого. Достаточно, например, просто не так посмотреть на нее или не так махнуть рукой...

Элиана набросила легкую сорочку, чем отнюдь не облегчила судьбу парня: скрытое за легкой тканью хотелось сильнее. Но послушно легла рядом и даже (вот уж невиданное дело для Эль) поправила одеяло, вернула подушку. Так что разместились они с особенным удобством, едва уместившись на одной подушке. Ложиться к нему на плечо девушка категорически отказалась.

– И чего тебе у себя не спится?
– немного грубовато спросила Эль.

И Гуннульв, заметив в девушке неуверенность, чуть улыбнулся.

– Ты что-то пробормотала во сне, - соврал без зазрения совести.
– Мне послышалось, будто меня позвала. Я зашел, а ты спишь. Красивая такая, ласковая, милая. Я и не удержался, чуть-чуть крылышки погладил.

Элиана смущенно улыбнулась и отвела глаза. Но никого она этим обмануть не могла: и сама знала, что рано или поздно сдастся, и Гуннульв в том уверен был.

Он погладил ее по щеке.

– Подними глазки.

– Не хочу, - девушка отвернулась.

Он тут же воспользовался моментом и прижал ее к себе, нашептывая на ушко ласковые слова, приподнимая сорочку и поглаживая бедро.

– Ты же обещал!

– Я ничего не делаю, просто целую, - невинно отозвался Гуннульв.
– Могу я поцеловать тебя на ночь?

– Нет!
– с истерическими нотками в голосе откликнулась Элиана и попыталась отодвинуться.

Ему надоело. Надоело мучиться, видеть ее рядом, знать, что любое его прикосновение приятно ей и не иметь возможности получить ее всю. Надоел глупый страх наивной девочки, надоели ее слезы, за которые хотелось убить себя, причем особенно жестоким способом.

Он перевернул ее на спину и накрыл губки поцелуем, одновременно убирая прочь одеяло. Прижал руки девушки к постели, оперся на локти, чтоб не наваливаться всем весом и осторожно, почти невесомо целовал, надеясь, что Эль перестанет, наконец, бояться и позволит себе чувствовать куда больше, чем обычно.

– Не надо, - простонала девушка.
– Ну, пожалуйста!

– Эли, - он закусил губу, рассматривая лицо любимой, - прекрати ты меня мучить, милая. Я пойду к твоему отцу и попрошу твоей руки, я все всем расскажу и объясню, я возьму тебя замуж, буду любить и беречь. Но прекрати меня бояться, прекрати от меня бегать, я же вижу, что ты хочешь быть рядом. Эли, пожалуйста, девочка моя.

Она задыхалась, то ли от ласковых слов, то ли от теплых губ, блуждающих по шее. Стонала и сама не понимала, чего хочет.

– Я люблю тебя, Эль, - выдохнул Гуннульв, возвращаясь к ее губам.

Девушка замерла. Внимательный и настороженный взгляд пробудил в нем желание обнять и не отпускать, чтобы и сомнений не осталось в том, что парень - ее судьба.

– Ну что, не веришь? Девочка моя, родная, ты сама вытащила меня из практически загробного мира, сама провела со мной неделю в этом доме, влюбила по уши и теперь боишься...чего? Я не сделаю тебе ни больно, ни плохо. Не напугаю, не обижу, не обману. Я хочу только немножко тепла, понимаешь? Все мои родные давно умерли, я даже их почти не помню, я столько веков провел в образе мохнатого тапка... Я смотрел на вас с Ксю и мечтал о том, что бы сделал, если б был человеком. Я знаю тебя с детства, мы вместе ездили отдыхать, я помогал тебе сдавать экзамены, прячась в сумке, я ходил с тобой в походы. Играл в снежки, помнишь? Плавал, хотя ненавижу воду. Даже летал. Ты любила гладить мою шерстку и смеяться над моими шутками. А еще кормить меня печеньем. Я все тот же Гуннульв, просто в другом обличье. И я тебя очень люблю, Эли. Можешь прогнать меня, но неужели тебе одной будет лучше, чем со мной?

Она вздохнула и несмело провела рукой по волосам. Они, конечно, были далеки от чудесной шерстки монстра, которым Гуннульв некогда был, но все же прикосновение к ним вызвало приятные ощущения. Девушка улыбнулась.

– Ну вот, не бойся. Не хочешь, не будет ничего. Но не отталкивай, ладно? Я пообещаю, что больше приставать не буду, если ты меня обнимешь и поцелуешь.

– Шантажист!
– возмутилась Эль.
– А если не поцелую, приставать будешь?!

– Буду, - совершенно серьезно откликнулся парень.