Повелители слез

– Играла? Вот и я немного поиграю.

Он наклонился, поцеловав девушку. Та в первое мгновение была настолько ошеломлена, что позволила себя обнять и вдруг оказалась прижата к телу парня. Глазки Эль закрылись, а руки почему-то, вместо того, чтобы врезать как следует возмутителю спокойствия, предательски дрожали. Крылья дрогнули от его прикосновения. Поцелуй уже не был игрой, такие игры известно, чем могли закончиться.

Эль, наконец, взяла себя в руки. Дернулась с такой силой, что ударилась головой о полку, очень неприлично выругалась и сползла вниз, потирая место, где обещала вскочить приличная шишка.

– Мне не нравятся такие игры!
– буркнула девушка откуда-то снизу.

Гуннульв вздохнул и помог ей подняться.

– Я же пошутил! Ты обиделась?

И с надеждой заглянул в лицо.

– Да! Я обиделась!

– Эль!

– Что?!

– Я же пошутил! Мы же друзья!

Элиана хмуро посмотрела на Гуннульв.

– Когда ты был меховым шариком, с тобой было легче общаться.

Парень отмахнулся.

– Да прекрати ты. Я просто еще не привык. Не Ксюху же мне целовать, она ж моя родственница!

От удивления Элиана даже забыла про обиду.

– Ксюха - твоя родственница?!

– Ну, да, - Гуннульв пожал плечами.
– Я монстром-то после смерти стал. А до того был человеком, вот таким вот примерно. И Вилдэр фактически - мой дальний родственник.

– Обалдеть!

– Не проси рассказать ничего, - вздохнул парень.
– Я почти и не помню ту жизнь.

На секунду Эли даже стало его немного жаль. И ведь правда: превратила в человека, а теперь-то что делать? Не обратно же превращать! Как вообще она до такого додумалась?

– Эй!
– раздался вопль Ксюши.
– Вы там чего притихли? Уже поубивали друг друга? А ну, выходите! Я все еще жажду разборок!

– Идем?

Гуннульв протянул Эли руку. Во взгляде его не было ни насмешки, ни ехидства, а потому Эль немного нервно, но уверенно подала ему ладонь и, почувствовав себя спокойнее, нахмурилась.

– О, вы помирились, - хмыкнула Ксюша, увидев, как Гуннульв и Эль выходят из прачечной.
– Здорово. Ну что, будем обсуждать сложившуюся ситуацию?

Они уселись в гостиной. Ксюша приготовила кофе, Гуннульв опять что-то ел, а Эль как будто бы притихла, то ли смущенная, то ли еще что...

– В общем, вы вчера выпили, - начал Гуннульв.
– И пошли колдовать. Вернее, на любовь себе гадать.

– Это я помню, - влезла Эль.

– Вот и рассказывай, раз помнишь, - резво откликнулся Гуннульв.

– Опять?
– вздохнула Ксюша.
– Я сейчас напьюсь!

– Все, молчу, - хихикнула Эли.

– Где вы свечи нашли, я не знаю. Очевидно, остались после какой-то вечеринки, потому что они были разноцветными и в блестках. Но вас это не смутило. В общем, сначала ты, Элька, решила подсобить подруге в любовных делах. Заставила ее написать записку с качествами, которые она хотела бы видеть в любви всей своей жизни, чего-то там намудрила с заклинанием - я не слышал - а итогом стал вот этот кулон на ее шее.

– И что он означает?

– Насколько я понял из заклинания, он...м-м-м... "консервирует" твои чувства до определенного момента.

– До какого момента?
– опешила девушка.

– Пока ты свою любовь не встретишь, - ответил Гуннульв.
– Настоящую. До тех пор влюбиться не сможешь, а вообще, скорее всего, даже отвращение будешь испытывать. Я не все понял: Эль читала очень быстро, но вроде как это индикатор. Когда наступит определенный момент, он изменит цвет.

Все замерли. Ксюша переводила взгляд то на Гуннульв. То на Элиану.

– Эль!
– наконец выдохнула она.
– Ты чего наделала?! А если эта "любовь" мне вообще не встретится?! А если он будет психом каким-нибудь?! Или маньяком?!

– И дались вам эти маньяки, - пробормотал Гуннульв.

– Или еще кем-нибудь хуже!

– Хуже маньяка?

Эль сидела, явно пораженная услышанным. Кажется, такого она не ожидала даже от самой себя.

– Да я даже заклятья такого не знаю!
– возмутилась девушка.

– Ого, ты его еще и придумала, - с уважением отозвался Гуннульв.
– Ну, ты даешь, чудо крылатое.

– Хорошо, - Ксюша глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
– А ты как превратился в человека?

На это Гуннульв печально развел руками.

– Увы, не помню. Вы, обрадовавшись, что заклинание сработало, куда-то ушли. Потом вспышка, и я лежу на полу. Потом прибежала, вернее сказать, приползла Эль, радостно ухмыльнулась и - передаю дословно - выдала:

– Какой милый мальчик лежит у нас в гостиной! Ксюха! Подь сюды!

Эль покраснела и отвернулась, а у Ксюши даже рот открылся от удивления.

– А дальше мы пили уже втроем и я почти ничего не помню, - закончил Гуннульв.
– Ядреное вино вы достали, девчата.

– Что-то я даже не знаю, на кого орать, - призналась Ксюша.
– С одной стороны - виновата Эль, она наколдовала такую ерунду. С другой - это я вино принесла, да и пили мы вместе.

– Свалим все на Гуннульв?
– вяло предложила Эль, за что тут же и получила тычок под ребра от парня.

– Как нам все родителям объяснить, вот в чем вопрос, - задумалась Ксюша.

Но Элиана, как оказалось, на этот счет даже и не волновалась.

– А зачем им что-то объяснять? Скажем, само получилось...

– Ага. Такое только в детстве проходило, и то не всегда. Сам Гуннульв превратился, сам кулон из маминой шкатулки переместился мне на шею и - вот ведь зараза какая - не снимается. Все само, а мы вообще пирожки жевали на диване, ага.

– Да, ты права, - согласилась Эль.
– Звучит по-детски. Может...м-м-м...что это наш научный проект? Мол, работали над преодолением заклятий-проклятий всяких, вот результат. Якобы мы давно задумывали это провернуть, но боялись, что не получится, и молчали.

– Слушай, - Ксю довольно прищурилась.
– Мысль интересная. У тебя вроде как работа научная на подобную тему, да? Ты, кстати, не из нее заклятье брала, нет?

– Не помню, - вздохнула Элиана.
– Может, и из нее.

– Тогда так и сделаем. Гуннульв, возражений нет?

Тот покачал головой и продолжил пристально рассматривать что-то, находящееся за спинами девушек.

– Это здесь было?

Девушки синхронно обернулись. На небольшом столике, где Веста хранила всякие мелочи и статуэтки, лежал пергамент, перевязанный атласной коричневой ленточкой. Пергамент чуть дымился, что свидетельствовало о его недавнем появлении. Элиана быстро развернулся свиток, пробежала глазами первые несколько строчек и протянула его Ксюше.