Повелители Владений
Шрифт:
— Может быть, если бы ваше оружие было получше, — сказал Таурвалон, — или ваши воины более мужественны…
— Как бы то ни было, — добавил Сераф, — потери и унижение — хороший урок вам на будущее. А если повезет, он не станет последним.
— Интересно, какой урок преподали нам? — не выдержал Ферендир.
Не успели эти дерзкие слова сорваться с его губ, как Сераф встал на ноги и произнес:
— Что ты сказал?
Ферендир бесстрашно выпрямился перед бывшим наставником, теперь их разделял только пылающий костер.
— Я спросил, какой урок усвоили мы сами, — спокойным тоном, без горечи, гнева и упрека в
— Ты сам не знаешь, о чем толкуешь, послушник, — ледяным тоном заявил Сераф и направил палец на Ферендира.
— Он как раз прекрасно знает, о чем толкует. — Дезриэль поднялся с места. — И имеет полное право высказаться, потому что он больше не послушник, а наш товарищ.
Теперь ледяной взгляд упал на Дезриэля. Хотя ярость Серафа и была очевидна всем, кто умел ее распознать, внешне Каменный Страж был совершенно спокоен и говорил не повышая тона.
— Значит, ты решил сейчас занять его сторону? — спросил Сераф.
— Я не выбираю сторон, — ответил Дезриэль. — Речь вообще не об этом. Несколько дней назад, когда наш храм стоял цел и невредим, когда все были еще живы, я, может быть, тоже читал бы этим несчастным дуардинам нотации, как ты, Сераф. Вел бы себя надменно и самоуверенно, не сомневаясь в том, что люминет неизмеримо выше их и со мной такая беда произойти не может… А теперь я вижу, что Ферендир во всем прав. Когда враги напали на храм, там никто не был к этому готов — все погибли. Алариты не были слабы, или неразумны, или даже недостаточно бдительны. Враг просто оказался более коварным и жестоким, чем ожидалось. Он ни перед чем не остановился и не стал накладывать на себя никаких ограничений, на которых зиждется смысл жизни нашего народа. Сдается мне, эти несчастные дуардины пострадали не меньше нашего, и поэтому у нас с ними сейчас гораздо больше общего, чем мы думали раньше.
Сераф молча и угрюмо смотрел на своего старого товарища, потом неодобрительно взглянул на Ферендира и наконец смерил взглядом сбившихся в кучу дуардинов, словно они были нищими попрошайками. Дуардинам он, конечно, показался просто жестоким и равнодушным, но Ферендир хорошо знал своего наставника и мог прочесть у него на лице никому больше не заметную досаду.
Как ни странно, это вдохнуло в молодого аларита решительность и энергию.
В конце концов Сераф снова уселся на место, оперся на рукоять каменного топора, уставился на огонь костра и пробормотал:
— Возможно, я несколько поспешил с оценкой ваших действий и выводами…
Потом он вздохнул, раздраженно взглянул на предводителей дуардинов и добавил:
— Хорошо! Мы поможем вам, чем сможем.
— Ладно, — вставила Меторра, — допустим, эти дуардины все-таки достойны нашей помощи. Да только чем же мы можем им помочь?
— Мы уже помогаем, — сказал Луверион, по-прежнему колдуя над рукой дуардинского юноши.
— Этого недостаточно! — заявил Дезриэль. Он завязал на узел жгут, которым зашил рану на ноге у Гераллы, и посмотрел на удивленную дуардинку. — Отведите нас назад, туда, где произошло нападение.
— Назад?! — поперхнулся Ялгрим. —
Вы что, с ума сошли, альвы?!— Вот тут соглашусь с карликами, — сказала Фальцея. — Мы и так без проблем идем по следу Эзархада — благодаря нашей магии и разрушениям, которые он оставляет за собой. Зачем же нам сейчас помощь этих дуардинов?
— Затем, что с их помощью мы сможем застать Эзархада врасплох, — объяснил Дезриэль.
Он старался говорить убедительно и дружелюбно, но по едва заметной дрожи в его голосе Ферендир понимал, что наставник не до конца уверен в правильности своих решений.
— Скорее всего, слаанешиты задержались у дуардинов, чтобы все разгромить и пополнить запасы провизии. В этом случае они вряд ли ожидают нападения, — добавил Дезриэль.
— А может, они уже ушли! — вставил Таурвалон.
— И это возможно, — сказал Дезриэль. — И все же у нас хороший шанс.
— И вы хотите, чтобы мы вас туда отвели? — мрачно спросил Ялгрим.
— Мы будем вам за это безгранично признательны, — ответил ему Дезриэль.
Поморщившись, дуардин сплюнул на землю.
— Пойми меня правильно, альв, — пробормотал он, — но уж лучше расплавленного золота хлебнуть. Мы вшестером оттуда едва ноги унесли, а ты просишь нас туда вернуться. Нам что, жить надоело?!
— Мы вас защитим, — пообещал Дезриэль.
— Вряд ли у вас это выйдет, — с грустью сказала Гералла. — Прошу на меня не обижаться, но, кажется, вы не представляете, с кем хотите сразиться.
— Мы вам помогли, а у вас хватает наглости отказывать нам в помощи?! — вспыхнул Сераф.
Ялгрим встал, покачнулся и снова сел.
— Пусть так, — заявил он и кивнул, — но я не стану подвергать своих товарищей опасности. Нас и так осталось очень мало.
— Я пойду, — сказал юный дуардин, которого лечил Луверион. — Я больше их не боюсь! Кроме того, там остались мои родители. Может быть, они еще живы…
— Нет! — рявкнул Ялгрим, поворачиваясь к нему. — Все, кто не с нами, погибли! С этим надо смириться и не питать несбыточных надежд!
Молодой дуардин сморщился от горя и отчаянья, но не отвел взгляд. Пока Луверион возился с его обожженной рукой, юноша твердо посмотрел в глаза бушующему Ялгриму и сказал:
— Может, и так, но я все равно отведу туда этих альвов.
— Ну вот и хорошо, — сказал Сераф. — Значит, решено.
— Решено?! — воскликнула Меторра. — Еще минут назад мы не хотели помогать дуардинам — и вдруг стали практически навязываться! Как-то все слишком быстро получается!
— Дезриэль прав, — начал тут же объяснять Сераф. — Именно сейчас можно догнать этих слаанешитов. Даже если не застанем их в дуардинском поселке, то найдем поблизости — они наверняка задержались и не могли уйти далеко. Теперь у нас появился шанс остановить врага тут, в горах, прежде чем он доберется до своей цели…
— И покончить с этим! — воскликнул Дезриэль.
Ферендир внезапно понял, что так воодушевило наставников.
«Если мы нагоним их здесь, в горах, и не дадим добраться до цели, если положим этому конец… тогда все наши потери будут не напрасны…»
Луверион к этому времени завершил лечение: место ожога на руке молодого дуардина все еще было воспаленно-розовым, на большом участке отсутствовала кожа и виднелась запекшаяся кровь, однако зловещее фиолетовое свечение пропало. Теперь заживление должно было произойти естественным путем.