Повелительница сов

– Надо мной сегодня издеваются что ли? – послышался голос де Веста.

Стефания взметнула голову и тут же обняла Остина.

– Я так рада, что вы все живы, - задыхаясь от эмоций, проговорила полукровка, - все живы.

И только Сиан понимал, почему она так рада, почему слезы с такой силой льются из ее глаз, почему она не может отвести от них взгляд, и только он знал, как ей сейчас было больно глубоко внутри.

– Кстати, - Каним хитро посмотрела на де Веста, - Бель очень сильно волновалась за тебя и она тоже здесь.

– Правда?

– Она ждет у центрального фонтана, думаю тебе нужно оставить нас и немного прогуляться.

– Пожалуй, - он подмигнул ей и тут же исчез в толпе.

Некоторое время они стояли плотной группкой, переговариваясь между собой. Отовсюду слышались истории одна чуднее и страшнее другой. Везде был смех, и он пушистым покрывалом стелился по воздуху, бережно укрывая раны.

– Поехали домой? – тихо шепнул Идем на ухо девушке.

Стефания едва заметно кивнула.

Лукиан взволновано ходил по гостиной, меряя ее своими широкими шагами. Мирабель сидела в кресле, и казалось, что она практически не дышит. Внезапно рука опустилась на ее плечо, и Аллин присела рядом с ней, ободряюще улыбаясь.

– Простите меня, - наконец обронила нимфа, - я не хотела, чтобы так получилось.

– Ты ни в чем не виновата, - тут же подскочил к ней Лукиан, - просто моя сестра… Она меняется. От прежней Стефании уже мало, что осталось.

– Будем надеяться, что Сиан ее спасет, - осторожно произнесла Аллин.

Белокурая красавица нервно теребила платок в своих руках. Ее пальцы все сильнее сжимали ткань, растягивая концы в разные стороны, пока не послышался характерный звук рвущейся ткани.

– Серьезно?! – воскликнул юноша, - потомок Нарсиса Идема?! Думаете он поможет ей стать прежней?

– Он не такой, как его отец, - спокойно произнес Финикс, - в этот раз яблоко упало довольно далеко от яблони.

– А если ты ошибаешься?

– И что ты предлагаешь сделать? – взгляд его усталых, вымотанных кремнистых глаз упал на оставшегося сына.

– Поговорить с ней, попытаться достучаться, - его взгляд упал на Мирабель, скромно и испуганно поджимавшую ноги, - надо было ей сказать раньше.

– Она боится потерять тебя, - пожал плечами Каним-старший, - и Стефания не привыкла делить тебя с кем-то. Ей нужно время, чтобы научиться этому и смириться с тем, что ты больше не принадлежишь только ей.

– Думаешь у нее получится? Она не разговаривала со мной четыре месяца.

– Дай ей еще время.

Лукиан неопределенно качнул головой и взглянул в окно. За стеклом стелился знакомый пейзаж. Все было по-прежнему, но что-то внутри юноши отчаянно кричало, что скоро все изменится.

Полукровка переступила порог его комнаты. Давно она здесь не была. В последний раз ее сюда привели события наполненные горем, сейчас же это было нечто иное. Девушка обвела комнату взглядом, ничего не изменилось. Письменный стол все так же был захламлён, а рядом с ним валялось множество смятых листов. Каним нагнулась и подняла один.

– Нет! – воскликнул белокурый, вырывая бумагу из ее рук, прежде, чем она успела расправить ее, - не смотри.

Идем поймал на себе удивленный и подозрительный взгляд полукровки.

– Не хочешь, чтобы я прочитала твое письмо к Франсуазе?

Сиан тяжело выдохнул и отдал ей скомканное письмо.

– Давай же, - он подошел еще ближе, - бери и читай.

Стефания выжидающе посмотрела на юношу, а потом развернула листок и пробежала взглядом по написанному.

– Теперь убедилась, что оно не было адресовано Франсуазе?

– Почему ты не отправил его?

– Я не знал, что писать тебе, мой вечный помощник Стефан испарился, исчез, Брайан умер, и мне не с кем было посоветоваться, я не знал, как написать так, чтобы ты не посмеялась надо мной.

– Думаешь я бы смеялась? Мне было больно! – воскликнула девушка, - достаточно было всего лишь «Стефания, со мной все хорошо. Я жив и здоров. Скоро увидимся. Твой Сиан». Мне было бы этого достаточно. Ты хоть представляешь, как мне было плохо все это время?

– А ты думаешь мне было хорошо?

– Давай еще посмотрим, кому из нас было хуже, - фыркнула юная воительница.

– Ты мне нос разбила!

– Ты сам первый в драку полез, - равнодушно пожала плечами Каним, - тебя никто не заставлял. Хотел, чтобы тебе беспрекословно подчинялись, тогда стоило выбрать Франсуазу. Не прогадал бы.

Стефания скрестила руки на груди и села за стол, повернувшись к нему спиной и принимаясь, рассматривать рисунки, которые он успел нарисовать, прибыв с войны. Их было множество, с каждым новым лицом пурина злость Каним испарялась, пока не превратилась в ничто, и она не обернулась к юноше, готовая пойти на примерение. Он сидел на своей кровати задумчивый. Неожиданно белокурый красавец вскинул голову и странно улыбнулся.

– Кстати, ты видела меня голым, а я тебя нет.

– Еще одну пощечину захотел? Или нос давно целый? – полукровка замолчала, а потом грустно добавила, - у меня не такое тело, которое ты привык видеть у девушек.

Каним чувствовала пристальный взгляд жениха на своем теле. Он пытался заглянуть под ткань платья и увидеть то, о чем она говорила. Но Идем и так видел достаточно, чтобы понять о чем она говорила: открытые руки, огрубевшие ладони, покрытые маленькими шрамами. Она была подтянутой и жилистой, и не было былого намека на бархатную кожу.

– Мое тело покрыто шрамами, как тот, что ты видел на лице.

– Подумаешь, - отмахнулся Сиан, поднимаясь на ноги, - у меня тоже теперь есть шрам.

Он молча скинул мундир, а в следующее мгновение на кровати оказалась и его белоснежная сорочка. Каним задержала дыхание. На торсе белокурого юноши красовался ужасный, рванный шрам, пересекавший весь живот. Кожа побелела и он казался замысловатым узором, выведенным костлявой рукой смерти. Стефания поднялась на ноги и подошла к Идему. Ее пальцы бережно коснулись шрама, и Сиан почувствовал приятную прохладу на своей коже.

– Ты можешь нарисовать меня и себя? – неожиданно спросила полукровка, поднимая на него свои глаза.

– Не думаю, что это приведет к чему-то хорошему, - отозвался Идем, - ты ведь знаешь, я рисую только тех, кого убил.

– Прошу, - протянула девушка, - пожалуйста.

– Хорошо.

Он присел за свой стол и взял в руки перо. Его взгляд долго скользил по ее лицу, стараясь запомнить каждый изгиб. В руках полукровка уже держала книгу, и ее взгляд скользил по написанному. В желтом свете свечей ее ресницы отсвечивали чудной позолотой.