Поверь мне

Еще минуту он контролировал моё тело, а теперь я стою на четвереньках, терпя боль превращения в зверя обратно. Разгибаюсь только после того, как стоять так становится неудобно. Ищу свою обувь и штаны, надеясь, что в этот раз, они не сильно пострадали. Интересно, как смешно выглядит огромный белый волк в голубых трусах с Микки Маусом? Нет, лучше мне об этом не знать. Штаны лопнули по швам, обувь непонятно где валяется так еще с дырками от когтей. Тяжело вздохнул, обулся, натянул свитер и надел куртку. Майку жалко, она осталась валяться где-то в опавшей листве.

— Я же сказал тебе не смотреть, дура! — Шиплю на нее, как же она меня бесит.

— Я и не смотрю! — Она показательно зажала себе глаза еще сильнее, это разозлило меня еще больше.

— Пошли. — Прохладно приказал ей, обходя обрыв и забираясь наверх.

Злость колотит внутри, это впервые за полгода я могу спокойно испытывать ее, не боясь, что это отдаст моё тело под контроль зверя. Девочка не поспевает за мной, только замедляет. Все время то падает, то спотыкается, то вообще с размаху ударяется об ствол дерева. Видимо в темноте она видит намного хуже, чем я. Меня это все равно раздражает.

Она в очередной раз спотыкаться и почти падает, это так раздражает меня. Зачем я только побежал в лес за ней? Сожрали бы ее волки, отец забил, да какая разница, что бы с ней случилось?! Почему все получилось именно так? Хватаю ее за руку, хочу быстро выбраться с этого леса и забыть о ней. Забить о том, что зверь не монстр, ему не все равно кого убивать.

— Как тебя зовут? — Спрашивает она мне в спину, ее голос дрожит. Не отвечаю, не хочу с ней говорить. Мне хочется заткнуть ей рот, только бы она не задала тот самый вопрос, который я слышать не хочу.

— Ты тоже болеешь? — Снова спрашивает она, несколько секунд ждет ответа, но я не отвечаю. — Моя мама говорит, что мы с братом очень больны. Она много плачет из-за этого. Мама верит, что эта бабушка излечит нас с братом.

Она замолчала, все так же крепко сжимая мою ладонь. Что-то в ее голосе и рассказе меня насторожило, но я не мог понять, что. Пробираемся сквозь кусты, далеко же мы забрались. Если бы не мой слух и обаяние, мы бы не выбрались с такой чащи самостоятельно.

— Хочешь секрет? Мы с братом на самом деле не больны, у нас ничего не болит. Мы повторяли папе и маме это много раз, но они нам не верят. Может ты знаешь, чем я больна? — Что-то я уже скучаю по ее плачу, кто же знал что она болтливая такая.

Осталось еще немного, как только выйдем к домику, сразу же уйду к дяде и тёте. Вот только что я буду делать дальше? Моё будущее в последнее время, меня совсем не интересовало. Может, уеду куда подальше, от прошлого, от людей, которые окружают.

— Мне кажется, я знаю, чем ты болен. — Вдруг говорит она необычайно серьёзным тоном.

Резко останавливаюсь, от чего она ударяется лбом в моё плечо.

— И чем же? — Не могу скрыть иронию.

— Мама нам с братом часто читает сказку, Снежная королева называется. — Начала она объяснять, только когда я снова пошел впереди.

— И причем здесь какая-то сказка? — Ребенок, что с нее взять.

— Там в сказке есть мальчик, Кай. Ему в глаз попал осколок зеркала снежной королевы. От чего он начал видеть в мире только зло, и начал творить только зло. — Забавные мысли по поводу сказки, в обычного ребенка.

— Так причем здесь я и моя болезнь? — Повторяюсь, потому что она почему-то замолчала.

— Мама говорит… Нет, я думаю, что все люди рождаются добрыми, просто в какой-то момент жизни, такой осколок зеркала попадает им в глаза, и они злыми становятся. — Кажется, я начал понимать, какую болезнь она мне приписала.

Резко разворачиваюсь и, отпустив руку, смотрю на нее сверху в низ.

— То есть ты хочешь сказать, что я злой? А ничего, что я тебя от волков спас и сейчас жизнь спасаю, с леса вывожу? — Вот же неблагодарная мелкая зараза!

— Я хотела сказать совсем не это. — Мать честная, она сейчас что ли опять плакать собралась?! — Просто ты как Кай, на самом деле не злой, а хороший. Я бы хотела спасти тебя, как Герда спасла Кая.

— Слышь ты, Герда! С чего ты взяла, что мне это нужно? Это я вообще-то тебя спасаю, не заметила?! — Так, она точно уже начала плакать, наверное, думает, что я не вижу. Хотя мне все равно, меня она все больше бесит.

— Потому что это правильно. Мне тебя жалко, и волчонка твоего тоже. Папа говорит, что благодарить людей стоит не словами, а ответными поступками.

— Какого еще волчонка? — До меня не сразу дошло, что эта малявка так зверя назвала.

— Того, что остальных волков отогнал! А ты на него нарычал! Где он? — Она огляделась по сторонам, но было похоже на то, что она и собственного носа не видит.

Я потерял дар речи, пока эта наглая маленькая зараза не попыталась погладить меня по голове, словно какого-то щенка.

— Ты что делаешь? — Отбиваюсь от ее руки, как от назойливого насекомого, ибо она все пытается погладить меня по голове. Еще и смеется! Как ей удается почти добываться цели, при том, что она на голову ниже и почти ничего не видит?

— Мама говорит, что каждому нужна забота и жалость. Вот я и хочу тебя пожалеть, а ты вырываешься! — Она снова потянулась к моим и так, наверное, грязным от крови волосам.

Мне надоело, серьёзно, надоело! Хватаю ее за лоб одной рукой и удерживаю на расстоянии вытянутой руки. Ну что с этой малявкой не так? У нее не все дома?

— Твои родители, сектанты? От того ты такая больная на всю голову?

— Не обзывай моих родителей! — Она как-то вывернула голову, так еще ударила меня в колено!

— Ах ты мелкая… — Попытался ее схватить, но эта зараза увернулась и отпрыгнула назад. Язык мне показывает, дразнится зараза. Может бросить ее в этом лису, хотя бы напугать, сказав, что ухожу?

— Ну и чёрт с тобой! Я ушел, а ты сама с леса выбирайся, дура! — Разворачиваюсь и слышу ее насмешливое фырканье. То есть теперь я ей не нужен?!

— Мне вот интересно посмотреть, что с тобой отец сделает, когда найдет. — Разворачиваюсь и смотрю в ее испуганные глаза, она боится его. Улыбка на моем лице застыла, как маска, даже если она не видит ее. Сжимаю до боли кулаки, сжимаю зубы, мне не нравятся мои мысли. Она смотрит по сторонам, наверное, думает о том, что лучше в лесу.

— А мама? Он ее не трогал? — Спрашивает девочка и, не дожидаясь моего ответа, срывается и бежит в сторону деревни. Похоже, за мать она боится больше, чем за себя.