Повесть будущих дней

По узеньким рельсам к воротам двигалась десятка два вагончиков. Их толкали женщины. Рельсы завернулись в сторону, вдоль стен. На вагончиках были коробки со стружками. Женщины быстро и ловко начали собирать яйца и запаковывать в коробки.

— Сегодня вечером за многие сотни километров отсюда будет уже ужинать этими яйцами, — заметил дед.

Потом дед повел Юзика в здание, где забивали в основном петухов и цыплят на мясо. В первой комнате с двух сторон у стены стояли два человека в фартуках и резиновых перчатках. С десяток ребят подвозили к ним связанных кур и давали в руки.

Люди в перчатках брали их, касались куриной головой каких-то кнопок и бросали дальше уже мертвыми. Ни крика, ни возни, ни крови. Десять парней чуть успевали подвозить и совать в руки кур.

— Как это так! — удивился Юзик. — Неужели всё кончено, больше ничего?

— Дело просто: они убивают электричеством, — ответил дед. — Эти два работника за пять часов таким образом могут убить двенадцать тысяч кур. Куда более сложное дело поймать их и подать в руки. К сожалению, нет еще машины, которая бы сама это делала. Также, как нет машины, которая бы щипала перья. Видишь, там сколько людей должно этим заниматься.

Но более удивительной была другая операция— потрошение. В комнате, похожей на больницу, с блестящими сложными машинами, стояли четыре «доктора», брали ощипанных кур, что — то такое делали возле машины и бросали курицу дальше, такую же целую, но уже без внутренностей. Внутренности по трубе шли куда-то вон. Эти четыре человека потрошили за тот же самое время столько кур, сколько первые два убивали.

— На этот раз хватит, — сказал дед, когда они вышли из фабрики. — Далее убиты куры идут в холодильник, а если близко, и нужно, тогда отправляются сразу, свежими. Также делается и с яйцами. Внутренности сушатся, и из них делается мука для корма и удобрения.

— А где ваша электрическая станция?

— Да ее у нас и нет вовсе. Районная электростанция находится более ста километров от нас и обслуживает весь район на сто километров вокруг.

АДССР

Юзик возвращался домой словно из большого путешествия. Инкубаторы, красивые цыплята, подлетки, несушки, бойня, — все это было таким чрезвычайном, огромным, что охватить сразу и не было возможности. Все это казалось сказкой.

— Дедуня! Услышите он голос рядом, и увидел, как к деду подбежала красивая девочка лет пяти.

— Ах ты, цыпленок мой! — сказал дед и поднял ее на руки.

— Пойдем к нам играть, — сказала девочка.

— Придется пойти, — обратился дед к Юзику. — Твоя сестра, дочь Агаты, зовет.

Они в это время были в саду, с той стороны дома, куда выходило окно дедовой комнаты. Здесь среди деревьев было отдельное двухэтажное здание, которое соединялось с главным корпусом коридором.

— Здесь находится автономная советская социалистическая детская республика, — смеясь, сказал дед.

Населения республики было занято упорным трудом: копались в песке, возили его, сажали сады, строили хозяйства. А сколько здесь было строительных материалов и всякой другой собственности! И бревна, и целые части зданий, и автобусы, и поезда, и пароходы, и животное всякое, и инструменты разные.

— Посмотри, какой мы коровник сделали! — сказала девочка, сидя на руках у деда и указывая на свое строительство.

— Чрезвычайно хорошо! — наклонился дед и спустил внучку. — Только зачем вы сюда и волков, и медведей напустили?

— Ничего, они домашние, добрые, — ответила девочка и дед с внуком вошли во внутрь. В больших комнатах было не меньше света, чем снаружи. Тут также работали дети, рисовали, рассматривали книжки, рисунки; кружок постарше был из железных частей считай, что настоящих машин.

Воспитательница ходила от кружка к кружку, делала замечания, объясняла, выходила в сад, снова входила.

В нижнем этаже было две комнаты для занятий, работы и игр, столовая, оборудованные маленькой красивой мебелью и, наконец, купальня. Эта купальня понравилось Юзику больше всего. Большое, светлое помещение, с изразцовые полом и стенами окруженные низенькими скамьями. В середине было углубление, бассейн, с широкими и низкими степенями. Этот бассейн был такой глубины, что через него, как говорят, курица могла бы пройти, но это не мешало детворе чувствовать себя здесь лучше, чем в каком-либо другом месте.

Вот и сейчас здесь собралось под присмотром воспитательницы человек двадцать детей. Что они здесь делали, как барахтались, подрагивали, кувыркались, «плавали», кричали! Воспитательница ходила по этому бассейну, даже не подняв платья, и едва успевала наводить порядок.

— Вода сюда пускается только во времени купания, — начал объяснять дед, — и всегда с определенной температурой, которая в данный время нужна. Вода, как видишь, не стоит, а постоянно течет.

— Может и зимой здесь можно купаться? — спросил Юзик.

— Конечно. Весь год они купаются также, как сейчас. Разумеется, определенное время, а то, чтобы им дать волю, то они так и просидели бы здесь весь год. Тоже самое мы собираемся построить и для взрослых, но пока что не могли. Нужно много воды и тепла. В других местах это есть.

Подошла воспитательница.

— Сейчас начинается самая тяжелая работа, — сказала она, — вытянуть их из воды. Когда наступает это время, никакого совета не дашь. Прямо хоть за уши тяни. Ну, детки, вылезай! Пора уже. Хватит!

— Тётенька! Милая! Еще минуточку! Ну что вам стоит! Чуточку только! — закричали со всех сторон и еще больше начали плюхаться и дурачиться.

— Нет, нет. Хватит, будет. Вредно. Вылезайте! — и она поймала двух детей и вытащила их на берег. — Одевайтесь!

Те неохотно начали вытираться. А когда воспитательница отвернулась, они снова бросились в воду.

Дед и Юзик не могли удержаться и рассмеялись. А детвора еще больше начала стараться. Воспитательница делала строгое лицо, но по губам и глазам: было видно, что и ей весело.

— А! Вот вы как? Воскликнула она внезапно — Ну тогда я тогда по-другому сделаю! — И она покрутила какой — то кран.

Тотчас вода в бассейне начала уменьшаться. Потихоньку, медленно, но неуклонно воды становилось всё меньше и меньше. Вот уже ее осталось на два пальца, на палец…

Крик и писк усилились. Детвора еще больше зашевелилась, используя последний момент ползала на животе, хлопала руками по полу.

И, наконец, осталась на суше, словно рыба в высохшей луже.

Тогда только начали выходить из бассейна, да и то не сразу. Надо было еще напоследок попрыгать по влажной полу.