Повесть о четырех цветках

"Он предан своему делу. Он - это долг. И даже по-своему остроумен", - подумала Маргаритка, с нежностью разглядывая широкие плечи и огромные ладони парня. Он спасет ее, непременно спасет! И как должно быть надежно с ним...

– А вы, Кардинал, отдайте-ка крестик мне. Такие штучки давно должны быть конфискованы. Это еще одно нарушение. Вы и за него ответите.

Парень вынул из обессилевших пальцев Белого Кардинала распятие и бросил его в небольшой тигель, стоявший в углу комнаты. Через некоторое время огненная струя расплавленного золота устремилась в формочку, из которой вскоре выпало миниатюрное изображение Золотого Бога. Казалось, это простое действие окончательно сразило Кардинала.

– Вот так-то лучше, - заметил парень.

"Да, весь он - это ДОЛГ, ПОДЧИНЕНИЕ ЗАКОНУ. Пусть даже закон этот не всегда хорош", - восхищенно думала Маргаритка.

– К порядку, Мастер!
– неожиданно раздался старческий голос. Парень нехотя, но все же послушно преобразился. Лицо его сделалось вдохновенным, коричневая униформа натянулась под напором мускулов.

– Всем встать! Никому не двигаться! Суд идет!
– отчеканил парень.

"Так его имя Мастер!" - подумала девушка и слегка вздохнула. И в это мгновение глаза их встретились. Как показалось Маргаритке, в его взгляде сменились все выражения от гнева за нарушение торжественной тишины до самого горячего сочувствия и даже полуслепого обожания. Кто знает, не увидела ли девушка лишь ОТРАЖЕНИЕ своих собственных чувств! Во всяком случае те несколько секунд, пока Суд торжественно входил в комнату, Мастер пристально (возможно, СЛИШКОМ пристально) оценивал Маргаритку с головы до ног.

Потом всех схваченных судили. В центре комнаты, прямо перед столом находилась витиеватая кованая крышка люка Справедливой Машины. Мастер поднял ее. Суд зачитывал каждому (даже глухому) замеченные факты и обвинение, весело кряхтел, почесывал лысину под пыльным париком, с таинственным видом скреб под мышками и передавал обвинение Мастеру. Тот в свою очередь вручал листок с обвинением подсудимому, подводил его к люку, кричал в гулкое черное отверстие: "Справедливая Машина, рассуди такого-то!" - и сталкивал человека в люк. Маргаритка, видевшая всю процедуру впервые, внутренне трепетала. Предпоследним к Справедливой Машине подвели Белого Кардинала.

– Господи, Боже мой! На тебя уповаю, спаси меня от всех гонителей моих и избавь меня; да не исторгнет Он...
– заунывно молился старик, готовый принять, как казалось, любую напасть. Однако, заглянув в люк он подскочил так, что серебристые волосы взметнулись над головой и визгливо запричитал: - На Господа уповаю как же вы говорите душе моей "улетай на гору вашу как птица" ибо вот нечестивый натянул лук стрелу свою приложил к тетиве...

Несмотря на упрямое ожидание спасения, мысль о котором завладела всем ее существом, Маргаритка с раздражением подумала: "Вот противный старикашка! И как это смеет он сопротивляться Мастеру? Ведь это одно удовольствие - подчиняться... МОЕМУ Мастеру".

Между тем терпение парня истощилось. Запечатав рот Кардинала ударом кулачища, он столкнул несчастного вниз. Впрочем, старик с обезьяньей ловкостью уцепился за край люка и пронзительно заголосил:

– Из глубины взываю к Тебе, Господи-и-и!..

– Зови, зови, поганка бледная, - пошутил Мастер, расплющивая каблуком пальцы Белого Кардинала. Истошные вопли замерли где-то в недрах Справедливой Машины, которая не упустила случая передразнить осужденного и немножко повыть:

– Голос мо-о-ой... мо-о-ой... мо-о-ой...

Мастер же отряхнул руки и вполне миролюбиво и спокойно добавил:

– Машина справедливо рассудит вас. Ну что ж, теперь последняя, - и обернулся к Маргаритке.

Девушка с надеждой вглядывалась в парня. Вот сейчас, сейчас он поможет ей, избавит от наказания. Сейчас! Осуждение предшественников проносилось мимо сознания гонимыми ветром клочьями газетных листов. Сейчас!! У нее столько раз уже обрывалось сердце... Занимая место Белого Кардинала Маргаритка бросила свой самый пронзительный взгляд на широкий лоб Мастера. Ну же!!! Приговор шелестел где-то вокруг нее.

Пронзительный удар гонга вспорол воздух комнаты. Крышка люка захлопнулась. Мастер, который о чем-то яростно спорил с Судом, повернулся к Маргаритке и удивленно проронил:

– Подумать только, как тебе повезло! День Траурного Смеха кончился. Ты останешься безнаказанной.

Не в силах вымолвить ни слова Маргаритка сделала три неверных шага вперед и привалилась к плечу Мастера.

– Очень жаль, очень жаль, - бормотал Суд, устало покряхтывая и удаляясь. Мастер презрительно и ненавидяще смотрел ему вслед.

– Очень жаль, - отозвалась Справедливая Машина из-под люка.

Очнулась Маргаритка на улице. Мастер сильно тряс ее за плечо и шептал:

– Правда хорошо, когда умеешь затягивать время, а? Я этому страшно рад. А ты?

– О мой Мастер!
– девушка благодарно бросилась парню на шею. Он взял ее за подбородок двумя пальцами и развернул лицом к себе. В глубине изумрудных глаз со спокойным удовлетворением прочел то, что и хотел прочесть: собачью преданность, покорность и лучезарную вечную любовь.

– Я в таких делах действительно МАСТЕР, - самодовольно продолжил парень и тут же добавил: - И НЕ ТОЛЬКО в таких.

Маргаритка доверчиво прижалась к Мастеру. Тот приобнял девушку за плечи и решительно повлек за собой.

– Куда мы идем?

– Ко мне конечно, - сказал Мастер.
– ли ты против?

– Нет-нет, что ты!

Мастер с удивлением взглянул на нее, но промолчал. Маргаритке даже в голову не приходило отказаться. После своего чудесного спасения она всецело доверилась Мастеру. Душа девушки ликуя парила в надатмосферных высотах. На глаза словно бы опустилась пелена всеобъемлющей любви. Маргаритка рассматривала теперь весь мир и особенно Мастера только через эту пелену. Она пыталась представить глубокую красоту души и благородство Мастера. Прислушивалась к ровному стуку сердца в его груди и гадала, о чем же стучит горячее сердце. Представляла себе его дом. Его комнату. Самого Мастера в комнате...

Постепенно щеки Маргаритки мило позеленели от смущения. Она представила СЕБЯ в этой милой и такой уже родной комнате. И непременно рядом с Мастером. И он непременно обнимает ее за плечи. Вот как сейчас. Или не как сейчас... а ИНАЧЕ. Девушка зябко поежилась и с трудом оборвала поток мыслей. Ультрамариновое солнце на секунду выглянуло из-за рыжих туч, но увидев Маргаритку с Мастером пожало лучами и вновь скрылось. Лишь иссушенная старуха-дворничка в черном плаще с огромным черным капюшоном, скрывавшим почти все лицо, и с огромной черной метлой в руках внимательно наблюдала за парочкой. Более того, старуха даже принялась незаметно следить за Мастером и Маргариткой, осторожно ступая и положив метлу на плечо, чтобы не шелестела.

Мастер не заметил ни черную старуху, ни подрагивания плечиков девушки. Он пристально всматривался в полузабытые лица скрипачей, тянувших унылую песню на углу улицы. Их было двое. Юноша и девушка. Оба неряшливо-грязные, в изодранной одежде, и тем не менее с необычайно вдохновенными лицами. Особо грязными были волосы. Они казались серыми, и тем не менее при малейшем повороте головы сквозь толстую коросту пыли пробивался подозрительный рыжий блеск. На голове у девушки восседала крупная белая крыса. Она мирно умывалась, не обращая ни на кого внимания. Вообще-то странно было видеть в Городе крысу СЕЙЧАС. Вот уже недели три назад животные и птицы, и даже насекомые исчезли, словно их никогда и не было на земле. Мастер еще пристальнее всмотрелся в музыкантов, Маргаритка же рассеянно уронила к их ногам скомканную семиталерную бумажку.