Повесть о дружных
Шрифт:
– Война кончится, ты здесь останешься?
– спрашивает Галина Владимировна.
– Не знаю... Я хочу дальше учиться.
– А чему?
– На математический хочу, это так интересно.
– Нет,- говорит Галина Владимировна,- это не для меня. Я вот хочу садоводом быть. Вернусь на Украину, а там враги сады повырубали. Вот я и стану наново сажать. Еще лучше прежнего насажаю!
– А школу бросишь?
– Ну, что ты, что ты!
– пугается Галина Владимировна.- То я в свободное время. Без ребят я никак не могу. А сейчас в особенности. Знаешь, как у нас ребята отстали?
– Значит, уедешь?
– Уеду, уеду, Леночка. Всё отстроим, всё вырастим. Будут снова у нас сады цвести и девушки песни петь мои любимые.
И Галина Владимировна запевает бархатным грудным голосом: "Ой, у лузи да ще при дорози червонна калина..."
Ребята бросают игры, присаживаются на ступеньках, слушают. Вот уже Манька подхватила припев, и Леночка не выдержала...
И несется над угорьями, над темными еловыми лесами, над бревенчатыми избами песня о белых хатках, о вишневых садах, о червонной калине и бескрайней степи.
А потом замолкнет, тихо-тихо станет, и Саша скажет:
– Лена Павловна, расскажите что-нибудь.
И тут уже Лена начнет рассказывать, всё больше про войну.
От нее узнали ребята и про Зою Космодемьянскую, и про Александра Матросова и про Гастелло. Леночка хорошо рассказывает,- так бы сидели и слушали всю ночь.
Но выходит на крыльцо Власьевна и говорит:
– Не довольно ли, полуночники? Пора и честь знать.
– Ну еще минуточку,- просит Таня.
– Нечего-нечего, отцы-матери дома заждались.
– Сейчас уйдем,- говорит Нюра примиряюще,- только нашу споем, "Дружную".
"Дружная" - теперь песня звена. Леночка научила. Пока не споют, не разойдутся по домам.
– Запевай, Манька.
Кто в дружбу верит горячо,
Кто рядом чувствует плечо,
Тот никогда не упадет,
В любой беде не пропадет.
И ребята подхватывают:
А если и споткнется вдруг,
То встать ему поможет друг.
Всегда ему надежный друг
В беде протянет руку.
И так, с песней, спускаются в деревню.
Устанет за день Таня и упадет на кровать камешком.
А Лена еще долго сидит за столом, роется всё в книгах, заметки себе делает,- видно, к занятиям готовится. Волнуется Лена,- как-то у нее в школе дело пойдет?..
Конец лета
Послезавтра в школу. В последний раз собралось звено дружных по грибы, по ягоды в темный лес.
Теперь когда еще удастся выбраться? Разве что а какое-нибудь из воскресений. И то, если учеба пойдет хорошо, не надо будет догонять и подтягиваться.
Власьевна не велела Тане собирать "всякую чепуху",- сыроежек, лисичек, опят.
– Знаю я, натащишь всякого сору, а теперь надо дельно по грибы ходить: грузди да рыжики для засола брать. Всякая мышь к зиме готовится, а мы разве хуже? Я уже и кадушки пропарила.
Поля лежали голые, сжатые. Ячмень уже высушили и овес скосили. А трактор всё стучал в поле, поднимая зябь для будущего лета.
Из-под ног то и дело вспархивали полевые
петушки с куропаточками. За ними тянулся выводок. Некуда бедным птахам спрятаться, побегут теперь на картофельные поля.Саша поймал одного птенца, подержал в ладонях, подышал на темечко и отпустил. Куда его, такого щуплого?
На болотцах зарозовела клюква, протянула свои длинные ниточки. Таня нарвала было горсть, бросила в рот и сразу выплюнула. Ух, какая твердая и кислая!
– Дурная ты,- говорит Саша,- разве клюкву теперь щиплют? Ее после первого мороза брать будут.
В молодом ельничке набрели ребята на племя рыжиков. До чего же ладненький, красивый гриб!
Словно медные пятаки рассыпались по зеленой траве. Таня как присела на корточки, так и просидела час, только ножиком взмахивала.
До деревни Таня несла корзину, закрытую еловыми лапами, а у деревни их сбросила. Пускай все видят, с какой добычей домой идет!
На крыльцо взошла, нарочно топая ногами, чтобы Власьевна скорее выглянула. В сенях застучала в дверь ногой, звонко крикнула:
– Власьевна!
Власьевна не откликалась.
Таня поставила корзину на пол, рванула дверь и вбежала в кухню.
Хотела было снова крикнуть Власьевну, да осеклась: посреди кухни стояла незнакомая высокая, худая женщина. Лицо у нее красивое, тонкое, но было в нем что-то такое горькое, что Таня невольно затихла. Маленький рот был крепко сжат, а очень черные глаза смотрели печально и строго.
На полу стоял чемодан, а около печки Власьевна, как будто растерянная.
Женщина устало посмотрела на Таню.
– Здравствуйте,- пробормотала девочка.
– Здравствуй,- тихо сказала женщина и нагнулась над чемоданом.
Таня потопталась на месте и, осторожно открыв дверь, выскользнула из кухни.
"Ну и ну! Кто же это такая? Скоро ли она уйдет отсюда?" Таня не знала, как ей быть. Бежать ли к Леночке или посидеть тихонько на крыльце и подождать, пока эта строгая женщина уйдет из дому?
Но тут дверь приоткрылась и высунулась голова Власьевны.
– Иди сюда,- сказала Власьевна.- Это заведующая новая. Здесь с вами жить будет, а я в сторожке.
Заведующая повернулась к Тане.
– Как тебя зовут, девочка?
– Чижик... то есть Таня...
– Как? Таня?..
Женщина вдруг быстро взглянула на девочку, отвернулась к окну и замолчала...
– Так вот, Таня,- начала она снова спокойным и ровным голосом,- мы будем жить вместе. Я люблю, чтобы в доме было чисто и тихо. Иначе я не могу работать. Я тоже постараюсь тебе не мешать. Меня зовут Мария Дмитриевна.
Таня стояла столбом и, не мигая, смотрела на новую знакомую.
Мария Дмитриевна чуть повернула голову:
– Ну, займись своими грибами, Таня...- сказала она, и губы ее вдруг дрогнули.
Девочку словно ветром сдуло.
Таня стояла на крыльце и грустно смотрела вдаль.
В домике было тихо, но не той мирной, веселой легкой тишиной, как бывало раньше.
Нежаркое солнце скрылось за серыми облаками. Лес казался совсем черным и суровым, только кое-где пылали красным огнем осины. Первый мелкий осенний дождик засеял сквозь редкое сито облаков.