Повесть о Городе Времени

– Эмблема Вечного, - прошептал Джонатан. – Цельное золото. В левом крыле – бриллиант Кохинор [2] , в правом – Звезда Африки [3] .

Когда они проходили мимо, он нежно погладил штуку.

Это было уже слишком для Вивьен. «Я точно сплю! – решила она. – Я знаю: оба эти бриллианта находятся где-то в другом месте».

– Подарены Городу Времени Исландским императором в веке семьдесят два, - добавил Джонатан, открывая маленькую тяжелую дверь.

2

Известный индийский бриллиант, чья история уходит корнями в XIV век. Он перешел в британское владение после присоединения Пенджаба в 1849 году и был установлен в королевской короне для коронации Георга IV. Один из самых больших бриллиантов, входящих в состав сокровищ британской королевской семьи.

3

Звезда Африки или «Куллинан» - самый большой алмаз в мире. Был найден в Южной Африке. Правительство колонии Трансвааль преподнесло алмаз английскому королю Эдуарду VII в день его рождения.

Но Вивьен чувствовала себя слишком нереально, чтобы уделить внимание его словам. Она мечтательно прошла по длинному темному проходу, через кошмарно скрипучую дверь и наружу – в место, похожее на величественный дом, где они поспешили наверх по казавшейся бесконечной, темной деревянной лестнице. «В этом сне всё происходит неправильно! – подумала Вивьен, когда у нее начали болеть ноги. – Здесь должен быть лифт, или хотя бы движущаяся лестница!» Нормально мыслить она не начала, пока не оказалась сидящей на еще одном странном стуле в просторной комнате, где вся мебель представляла собой пустые рамы – точно спортивная площадка с турниками. Джонатан включил свет и прислонился к двери.

– Фух! Пока в безопасности. Теперь мы должны усиленно подумать.

– Я не могу думать, - возразил Сэм. – Я хочу есть. Она тоже. Она мне сказала.

– Мой автомат опять при последнем издыхании, - сказал Джонатан. – Чего ты хочешь, если мне удастся заставить его работать?

– Сливочное пирожное из века сорок два, - ответил Сэм само собой разумеющимся тоном.

Джонатан подошел к штуке на стене напротив Вивьен, про которую она решила, что это музыкальный инструмент. У нее имелись клавиши, как у фортепиано, и трубы, как у церковного органа, и по всей поверхности ее украшали золоченые завитки и венки – немного потертые и ободранные, как если бы инструмент знавал лучшие времена. Джонатан забарабанил по белым клавишам. Когда ничего не произошло, он постучал по органным трубам. Штуковина начала пыхтеть, ворчать и немного трястись, при этом Джонатан яростно пнул ее внизу. Наконец, он взял нечто, похожее на обычную школьную линейку, и приподнял ею длинный клапан под трубами.

– Что ж, сливочное пирожное он сделал, - сообщил Джонатан, всматриваясь внутрь. – Но функция века двадцать, похоже, сломана. Нет ни пиццы, ни жевательной резинки. Ты не возражаешь против еды из другого века? – встревоженно спросил он Вивьен.

Вивьен никогда не слышала о пицце, хотя и думала, что слово звучит как итальянская, а вовсе не английская еда, к которой она привыкла. К этому времени Вивьен перестала удивляться чему бы то ни было.

– Я могу съесть динозавра! – искренне ответила она.

– Это почти динозавр и есть, - сказал Джонатан, неся полную охапку маленьких белых горшков к пустой раме рядом с Вивьен.

Он свалил их прямо в воздух над рамой, и они остались стоять там на пустоте.

– Сливочное пирожное, - объявил Джонатан, протягивая Сэму горшок с торчащей из него палочкой. – Кроме того, он сделал суп из водорослей, солодовый соус, две лепешки рожкового дерева и рыбную лапшу.

Сэм вытащил из своего горшка палочку с желтым шишковатым мороженым на ней.

– Йехуу! – закричал он и вгрызся в него точно людоед.

– Э… что из этого что? – спросила Вивьен, глядя на странные пометки на других горшках. – Я не могу ничего прочесть.

– Извини, - произнес Джонатан. – Это всеобщие символы из века тридцать девять.

Он рассортировал для нее горшки и взял себе сливочное пирожное. Вивьен обнаружила, что горшки как будто прилипли к воздуху. Ей пришлось приложить небольшое усилие, чтобы оторвать их. Она узнала, что крышку следует соскрести назад, а если тебе нужна ложка или вилка, крышка сама съеживается в форму ложки или вилки. Суп из водорослей оказался совсем невкусным – будто соленая вода из пруда. Но солодовый соус был приятным, если в него окунать лепешки рожкового дерева. Рыбная лапша…

– Я бы лучше съела папину рыбную наживку, - Вивьен быстро поставила горшок обратно.

– Я достану тебе сливочное пирожное, - предложил Джонатан.

– И мне еще одно, - вставил Сэм.

Орган снова вытерпел удар, два пинка и пробивание распределительного клапана, и Вивьен с Сэмом получили каждый по горшку с палочкой. Джонатан бросил пустые горшки в раму рядом с органом, где они и исчезли.

– Теперь нам надо поговорить, - сказал он, пока Вивьен с сомнением вытаскивала шишковатый кусок из своего горшка. – Мы все нарушили закон и не должны попасться. Всё было бы нормально, если бы В.С. была на самом деле В.С., но поскольку это не так, мы должны придумать, как ее спрятать.

Вивьен страшно надоело то, что ее называют В.С. Она бы возразила, если бы в этот момент не откусила сливочного пирожного. Ее рот наполнился восхитительными вкусами: всё сливочное и кремовое, что она когда-либо пробовала, с легким привкусом ириски и двадцатью другими еще лучшими вкусами, каких она никогда прежде не встречала, и всё это ледяное. Это было настолько изумительно, что она лишь тихо спросила:

– Вы задолжали мне объяснение. Что вы пытались сделать?

– Спасти Город Времени, конечно, - сочно ответил Сэм из середины своего сливочного пирожного. – Мы подслушали в Хронологе. Так мы и узнали, где ты будешь.

– Отсюда к Хронологу ведет проход, - объяснил Джонатан. – Но он всегда был оцеплен с тех пор, как моего отца избрали Вечным, и мне стало любопытно. Так что Сэм закоротил его для меня. В общем, мы обнаружили, что он ведет в Хронолог и, если чуть-чуть приоткрыть дверь, можно услышать, о чем они говорят. Они обсуждали кризис…

– Только я не мог понять ни слова, - сообщил Сэм таким тоном, словно это доказывало его ум. – Это было непохоже на предания.

– Совсем! – с чувством произнес Джонатан. – Разговор шел о полярностях, и хрононах, и критических циклах, но я понял ту часть, где говорилось, что Город Времени почти износился. Понимаешь, он слишком долго использует один и тот же кусочек пространства и времени, и они пытались найти способ передвинуть его на другой кусочек. Город удерживается на месте штуками под названием полярности, которые помещены в историю как якоря, но никто, кроме Фабера Джона, никогда не понимал, как оно устроено. Я слышал, как доктор Леонов признал это. И здесь вступает В.С.

– Кто она? – спросила Вивьен.

– Повелительница Времени, - ответил Сэм. – Она в ярости.

– Да, но нам пришлось дойти до этого самим, - сказал Джонатан, - сопоставив разговор в Хронологе с тем, что говорится в предании. Хронолог изъяснялся очень научным языком о ком-то, проходящем через Первую Нестабильную эпоху на волне темпоронов и хрононов, вызывая повсюду войны и изменения. Но я догадался, что это должна быть Повелительница Времени. Предание говорит, что Фабер Джон и его жена поссорились по поводу того, как управлять Городом Времени, и она обманом заставила его спуститься под Город и там усыпила его. Говорят, он всё еще там, и пока он спит, Город в безопасности. Но если Городу будет угрожать опасность, он проснется и придет нам на помощь. Мы руководствовались преданием. Мы знаем, что ты… Повелительница Времени ненавидит Фабера Джона и Город, потому что в последнюю минуту он понял, как она обманула его, и вышвырнул ее в историю. Мы думаем, теперь, когда город почти износился, она пытается вернуться и разрушить его.

– Вот эту часть я не понимаю, - сказал Сэм, сидя на полу, скрестив ноги и облизывая палочку от сливочного пирожного.

– Это действительно немного озадачивает, - согласился Джонатан; Вивьен видела: он страшно доволен собой из-за того, что смог до этого додуматься. – Хронолог уверен, что Повелительница Времени будет достаточно благоразумна, когда они найдут ее и объяснят про кризис. Думаю, ссора, которая у нее произошла с Фабером Джоном, в некотором роде политическая.