Повести и рассказы

– Я не фоторепортёр, я художник. И потом, мне надо разобрать вещи, привыкнуть. А то сразу так - в море...

– Как хотите. Сегодня - солнце.

– А завтра его не будет?

Телеев пожал плечами. Моторист в люке тоже пожал плечами. Они пожали плечами и переглянулись.

Я сошёл на причал. Моторист скрылся в машине.

Снова запустили мотор, матросы отвязали канат, и катер ушёл.

Он ушёл в море, а я отправился домой.

Да, да, сперва надо осмотреть остров. Надо привыкнуть.

Я взглянул на часы - восемь часов утра.

ОСТРОВА НА ГОРИЗОНТЕ

Я шёл осматривать остров.

Жёлтая дорога вела из посёлка в лес.

Лес был густой, непролазный. Высокая, по пояс, трава росла между деревьями. На деревьях висели, как плети, тонкие суставчатые лианы.

Я шёл по дороге. Справа от меня между верхушками деревьев чернела большая сопка. Слева шумело море. На верхушке сопки виднелась ровная площадка.

Я шёл по лесу час, второй. Дорога не кончалась и не делала крутых поворотов. Сопка всё время была у меня справа, море - слева. Только тень моя передвигалась: сперва она прыгала позади, потом забежала сбоку и, наконец, появилась спереди.

И тогда я понял, что кружу. Что дорога идёт по острову вокруг сопки и что если я пойду по ней дальше, то вернусь в посёлок.

Я свернул к морю, прямо на шум волн. Они шумели совсем неподалёку, но как только я сделал несколько шагов, то сразу попал в болото.

В невысокой траве лужами стояла вода. Глина не давала ей уйти в землю. Мелкому холодному болотцу не видно было конца.

Я вернулся обратно. Ноги мокрые. Была не была! Махнул рукой и пошёл напролом через лес к сопке.

Сопка была крутая и скользкая. Лес редел.

Несколько шагов, и моя голова поднялась над вершиной.

Вокруг до самого горизонта море! И острова.

Острова были зелёные. Они плыли по морю; приближаясь к горизонту, становились голубыми.

На вершине сопки кто-то выложил площадку из камней. ЗАЧЕМ?

Наверно, задумал когда-то строить дом, заложил фундамент, а брёвна для дома затащить сюда не смог. А может, во время русско-японской войны на этой площадке стояли генералы и смотрели в подзорные трубы, как приближаются к Владивостоку серые японские миноносцы?

Дул ветер, сильный ветер, которого не было внизу.

На юге, в море, стояла розовая полоса тумана.

Я обошёл площадку кругом и начал спускаться по тропинке вниз. Идти было скользко.

ОТКУДА ЗДЕСЬ ТАК МНОГО ВОДЫ?

ДОЖДЬ

На следующий день я проснулся оттого, что кто-то барабанил по стеклу: тук-тук-тук...

Я поднял с подушки голову.

Небо было серое и плоское. С этого плоского неба на землю спускались серые нити. Шёл дождь. Крыши домов блестели. Блестели трава и листья деревьев. Дорога около дома потемнела. Из жёлтой она превратилась в коричневую.

В дверь постучали.

– Кто там?

– Получите кровать.

Я пошёл следом за комендантом в кладовую. Кровати все были с чугунными литыми спинками. Их нельзя было оторвать от пола.

– Тяжесть-то какая!

– Позвольте!
– сказала комендант и подняла сразу две спинки, как пёрышки.

Следом за нею я потащил кроватную сетку.

В комнате комендант поставила спинки - они стали как вкопанные, бросила между ними сетку. Сетка с лязгом вошла в пазы.

– Готово, - сказала комендант, - сейчас постелю.

Она привела в порядок кровать, сдёрнула со стола старую скатерть, принесла новую, сменила в графине воду. Раз-два - и готово.

– Не понравится вам у нас, - сказала она на прощание, - быстро уедете.

– Почему вы так думаете?

– Знаю. Городским всем не нравится. Что тут? Одно кино.

– Отчего же только кино? А природа? Острова кругом интересные.

Комендант посмотрела на меня с недоверием:

– Какие острова?

– Те, что рядом.

– Вы что, их видели?

– Вчера на верхушку сопки лазил.

Комендант вздохнула.

– А вот я там не была. Пятый год на острове и всё не собралась. Всё некогда. То приезжают, то уезжают, то бельё, то кровати... Красивые они?

– Острова? Очень. Все зелёные, а вода вокруг них голубая.

Комендант ещё раз вздохнула.

– Счастливо оставаться!
– по-военному сказала она и вышла.

Мне надо было на катер. Я достал из чемодана плащ, надел чёрные полуботинки и вышел из дома.

Дорога раскисла и стала липкой. Она присасывалась к подмёткам. Полуботинки с писком отрывались от глины: чвик! чвик! Брызги летели во все стороны. Ноги тонули в лужах.

Когда я дошёл до причала, мои чёрные полуботинки стали жёлтыми. На катере меня ждали, мы отошли от причала.

К ОСТРОВУ СИБИРЯКОВА

МБВ-10 тарахтел мотором, раскачивался на волнах, неторопливо шёл вперёд. На палубе, кроме меня, был один Телеев. Он стоял на корме за рулём и смотрел вперёд. Перед ним на машинном люке лежал бинокль.

Впереди был западный берег залива.

С неба падала морось. На люке, на медных водолазных шлемах - всюду были капли. У Телеева промокла кепка. Она была сплющенная, как блин, и блестящая.

– Скажите, - спросил я, - что мы будем ловить?

– Трепангов.

– А где?

Шкипер пожал плечами.

Ветер был несильный, но с моря шла тяжёлая пологая зыбь. Она лениво раскачивала бот.

Мы подошли к берегу. Здесь зыбь вела себя совсем по-другому. Она выбегала на мелководье, поднималась горой и с рёвом обрушивалась на камни. Вода около берега была мутная и кипела.

Вся команда вышла на палубу.

– Нельзя здесь работать!
– сказал Телеев.
– Придётся идти прятаться.

– К Сибирякову?

– Туда.

Ко мне подсел один из матросов.

– Можно посмотреть?
– спросил он и показал на фотоаппарат.

Прежде чем дать ему камеру, я сам посмотрел через неё на море. В зеленоватом стекле отражались хмурые берега. Шевелилась белёсая горбатая зыбь.

– Сейчас будем проходить кекур Колонну!
– сказал матрос.
– На ней нерпы живут. Вот она.

Катер проплыл мимо одинокой, торчащей из воды скалы. Она и верно была похожа на колонну. С одной стороны от скалы отходила в море коса. На косе лежало несколько чёрных тюленей - нерп.