Повести и рассказы

– Какой ещё подход?
– пробормотал Рощин.

САША, РОЩИН, МАРЛЕН

Когда дождь кончился, Марлен сказал, что он хочет посмотреть, чему научил Рощин дельфина.

– Пожалуйста!
– согласился дрессировщик.
– Обучение несколько затянулось, но я считаю - в целом оно успешно.

Вместе с Марленом и Павловым к загородке пришёл и я.

Рощин опять надел сапоги и полез в воду. В одной руке у него была палка, в другой - свисток.

Он свистнул. По свистку Саша должен подплывать к человеку.

Дельфин и не думал это сделать. От отплыл в дальний угол и стал шумно дышать: пых! пых!

– Почему он не плывёт к вам?
– спросил Марлен.

Рощин свистнул ещё раз.

– Упрямое животное, - сказал он.

Пых! Пых!

Тогда Рощин полез ещё глубже. Он хотел выгнать Сашу палкой из угла, но не рассчитал, вода хлынула ему в сапоги.

Рощин уронил палку и вышел на берег. Тогда Саша двинулся с места, разогнался и перепрыгнул через палку.

– Та-ак... Что он умеет делать ещё?
– спросил Марлен.

Рощин сел. Потоки воды вылились из его сапог.

– Снимите сапоги. Может быть, они мешают вам работать с дельфином?

Рощин застонал.

– Попробуйте так.

Рощин послушно вошёл в воду босиком.

Он стоял по пояс в воде и свистел. Саша плавал вокруг.

– Негодяй!
– кричал Рощин.
– Ты будешь прыгать или нет?

Он побросал дельфину всю рыбу. Саша рыбу съел, но делать ничего не стал.

– Вы устали свистеть, - сказал Марлен.
– Даю вам ещё неделю. Если через неделю дельфин не будет вас слушаться, дрессировку прекратим, а вы уедете.

Он повернулся и пошёл прочь.

Мы с Павловым побрели следом.

– Странно, - сказал Павлов.
– Я видел в кино океанариум: дельфины прыгают через обруч, играют в кегли, бросают баскетбольный мяч в кольцо.

– При чём тут океанариум?
– сказал, оборачиваясь, Марлен.
– Каждый дельфин-афалина легко поддаётся дрессировке. Это факт.

– В книжках всё просто, - примирительно сказал я.
– Попробуй повозись... Скажи лучше мне, что такое Эски? Я давно хотел тебя спросить, да забывал.

Марлен остановился.

– Ага, - сказал он, - и ты узнал, что на свете существует Эски? Эски Кермен - это удивительное место. Как только выпадет свободный день, пойдём туда.

Нас догнал Рощин-второй. На плече он нёс палку. На ней висели резиновые сапоги. Синие капли, как слёзы, падали с них на песок.

– Я думаю, за неделю вы всё-таки кое-что успеете сделать, - сказал Марлен.
– Не может быть, чтобы не успели. Говорят, вы выступали в цирке с морскими львами?

Рощин неопределённо кивнул.

Он раскланялся с нами и пошёл к себе в палатку.

– С морскими свинками, вот с кем, - сказал я.
– И то не он сам, а его отец, Рощин-первый.

ЭТО ЕЩЁ ЧТО ТАКОЕ?

Из Севастополя приехал Немцев и привёз матрасы. Замечательные матрасы для подводного дома, из поролона, с приборчиками для поглощения влаги. На таких матрасах акванавты будут не отдыхать, а блаженствовать.

Так сказал Немцев.

Посмотреть, как их будут распаковывать, собрались все.

Каждый матрас был запечатан в пакет.

Три пёстрых пакета лежали у ног начальника экспедиции. Павлов достал перочинный нож и с хрустом вскрыл первый. Из пакета послышался писк.

Павлов вздрогнул.

– По-моему, там кто-то сидит, - сказал Марлен. Он с любопытством смотрел, как Павлов осторожно сдирает с матраса разноцветную бумагу.

Матрас развернулся, как удав, и лёг на песок.

Посреди матраса сидел и ошарашенно смотрел на нас котёнок.

– Это ещё что такое?
– спросил Павлов.

– Может быть, его положили против мышей? В каждый матрас по коту.

Это сказал я.

Павлов удивлённо посмотрел на меня. Он вспорол оставшиеся два пакета, и гибкие блестящие матрасы выползли из них на свет.

Котов в них не было.

– Как же ты сюда попала, киса?
– пробормотал Немцев и взял котёнка на руки.

– Случайно завернули, - сказал Павлов.
– Улёгся, дурак, на матрас, и всё. Лёсик, поедешь в Севастополь - отвези.

– Кот пригодится, - неожиданно сказал Марлен.
– Я включаю его в программу биологических исследований.

Павлов пожал плечами.

– Дело ваше.

Он нагнулся над матрасами и стал щупать их. Он искал приборчики для поглощения влаги.

Немцев сказал:

– Есть предложение - придумать котёнку имя. Что, если... Садко?

– Громко.

– Машка?

– Это же кот.

– Черномор, - сказал Джус.

– Мрачно.

– Мальчик.

– Ерундой занимаетесь, - сказал Павлов. Он наконец нащупал приборчики.

Немцев вздохнул:

– Ни одной свежей мысли. Приходится оставить "кис-кис".

ПОРТФЕЛЬ

Я уже давно заметил, что Джус повсюду таскает с собой портфель.

Как-то я не выдержал и спросил:

– Можно задать вам глупый вопрос? Почему вы всюду ходите с портфелем?

Он не обиделся:

– Да, понимаете, привык. Потом, все бумаги с собой. Как придёт что-нибудь в голову, сразу на карандаш. Я ведь конструктор, проектировал дом. А что? Очень смешно?

– Да нет.

Мы сидели у палатки. Над вершинами гор тянулись серые облачные нити.

– Ночью я видел вокруг луны светлое кольцо, - сказал Джус.
– Погода испортится. Замечаете, уж не так печёт?

Он присел на корточки, раскрыл портфель и вытащил из него пачку бумаг.

– Вот наш следующий дом. Он, вероятно, больше не будет называться "Садко". Видите, совершенно другой: большой, похожий на тарелку. Его легко можно будет переводить с места на место. И глубину он сможет менять сам. Это черновые наброски.

Я взял в руки листки. На них были не успевшие ещё родиться чертежи. Они словно проклёвывались из листков. В каждом только угадывалось - будет то-то...

– Дом будет плавать, а палаточный городок?
– спросил я.