Повести и рассказы

Мне казалось, что получится очень интересный разговор: человек первый раз в подводном доме.

– Минутку, - сказал Игнатьев.
– Запишу показания приборов и соединю.

Он раскрыл толстую тетрадь и начал писать: температура воздуха в доме... давление... влажность...

– А знаете, - сказал я, - может быть, мне скоро доведётся там жить. Павлов обещал.

Игнатьев кивнул.

– Как у вас уши?

Я вспомнил погружение на Дальнем Востоке:

– Так себе.

– Продувать надо.

Он придвинул телефон.

– Марлена вызывает берег.

РАЗГОВОР

– Привет, Марлен, это я - Николай. Ну как там у тебя?

В трубке шумело. Так шумит воздух в морских раковинах.

– Ничего, - сказал Марлен.

И замолчал. Я тоже ничего не придумал. О чём говорить? На этом наш разговор и кончился.

РАЗРЕШИТЕ, Я ВАМ ПОМОГУ

Всё-таки Павлов разрешил корреспондентам побывать в доме.

Мы сели на буксир.

– Не больше десяти минут, - сказал Павлов.
– Если пробудете в доме дольше, придётся потом сидеть в декомпрессорной камере.

– Сидеть? Сколько времени?
– поинтересовался корреспондент с лысиной.

Павлов посмотрел в книжечку.

– Два часа... Значит, так, - он сурово посмотрел на нас, - опускаться будут только мужчины. По очереди. С каждым идут трое обеспечивающих. Двое держат за руки, третий - сзади...

Я вспомнил, как страховал когда-то Марлена, когда тот опускался на сорок метров.

– Внутри дома, повторяю, находиться десять минут. Ответственный за все погружения Немцев.

На лысого нацепили акваланг. Он посопел и сказал, что готов.

– Тогда пошли.

Немцев первый прыгнул в воду. Потом свалился корреспондент.

Прыгая, он не придержал рукой маску. Её сбило, он захлебнулся. Немцев подхватил его под мышки.

Корреспондент долго плевался и икал.

– Может, не надо?
– спросил, перегнувшись через борт, Павлов.
– Ну что там интересного?

Корреспондент замотал головой. Он снова вставил себе в рот загубник и показал рукой вниз.

Они нырнули. Четыре пузырчатые дорожки свились в клубок. Вода зарябила. Потом пузыри исчезли.

– Вошли в дом!
– сказал Павлов.
– Я думал, не войдут.

Через десять минут вода забурлила и показались четыре головы. Пловцы работали ластами и отдувались.

Их втащили на буксир. Корреспондент стянул со лба маску. Тусклое солнце вспыхнуло на его лысине.

– Ух как интересно!
– сказал он.
– Вот это дом!

Опустили второго. Этот плавал, как морж, вода вокруг него кипела и расходилась кругами. Он никак не мог погрузиться.

– Навесьте на него грузы!
– сказал Павлов.

Толстяку повесили на пояс несколько свинцовых плиток.

Когда, побывав в доме, пловцы вынырнули, толстяк, перевернулся на спину и захохотал.

– Что с ним?
– встревожился я.
– Может, нервное потрясение? Говорят, есть опьянение глубиной.

– Ему просто весело, - сказал Павлов.

Толстяк влез по трапу на буксир.

– Шикарный дом, - сказал он.
– Только я в нём чуть не остался. Туда влез легко - был мокрый и скользкий. А там высох и застрял в люке.

Он снова захохотал.

Тогда вперёд выступила женщина.

– Мне этот надеть?
– спросила она и тронула рукой акваланг.

– Пойдут только мужчины, - неуверенно сказал Павлов. Он сказал это, не глядя на неё.

Женщина подняла баллоны.

– Разрешите, я вам помогу, - сказал Немцев.

Павлов отвернулся.

Немцев почесал в затылке, продул загубник и в третий раз пошёл к трапу.

– Туфли снимите, - сказал Павлов женщине.

– Ах да...

– Шут его знает! У неё есть все бумажки, - сказал наш начальник, когда женщина и Немцев скрылись под водой.
– Все разрешения. Прошли курсы лёгких водолазов.

Эта пара возвратилась ровно через десять минут. Я помог женщине взобраться на буксир. Она сняла плавательную шапочку и отжала волосы. Светлые струйки побежали по немолодому лицу. Она даже не запыхалась.

– Дом как дом, - сказала она.

Корреспонденты попросили шлюпку и ушли на берег передавать по телефону свои сообщения в редакции.

Немцев сказал:

– А что? Ничего ребята. Первый и второй немного дрыгались, а эта совсем спокойно. Всё-таки десять метров. Не в ванне!

Я спросил Павлова:

– А я?

Он пожал плечами.

– Стоит ли? Заселим дом вторым экипажем - и пойдёте. Не стоит портить впечатление. Насмотритесь.

Последним опускался в дом сам Павлов. Я сидел на корме и смотрел, как он плывёт, поблёскивая ластами. Когда он приблизился к дому, навстречу ему выплыла ещё одна человеческая фигура. Их было еле видно. Они были как два пятна - дрожащие и неверные.

Мне показалось, что они пожали друг другу руки.

Я посмотрел на берег. Из палатки, где стоял у дежурного телефон, вышел маленький корреспондент. Он, как видно, передал своё сообщение, прикрыл голову газетой и побрёл к себе в палатку отдыхать.

ЭТИ ТРОЕ-ТО МОЛОДЦЫ!

НЕ ПОВРЕДИТ

Когда мы вернулись на берег, я встретил Игнатьева. Он поманил меня.

– Соберите себе пакет, - сказал он.
– Книжки, бумагу для писем. А то после дома вам ещё сидеть в камере - вот где будет скучища.

Я так и сделал. Завернул в газету карандаши, бумагу. Положил книжку.

Я Долго думал, что лучше всего читать от скуки? И решил - про шпионов.

Конечно, шпионские книжки - это не литература, но ничего.

ОДНА ШПИОНСКАЯ КНИЖКА НА ТРОИХ НЕ ПОВРЕДИТ.

ПРОБКА

Марлен и Джус прожили в доме три дня. Затем их сменили Игнатьев и Немцев.

– Пусть и эти поживут два денька, - сказал Павлов, - а уж потом мы вас...

Когда два дня прошли, я напомнил ему.

– Да, да!

Он стоял передо мной и смотрел на меня сверху вниз.

БЫВАЮТ ЖЕ ТАКИЕ ГРОМАДНЫЕ ЛЮДИ!

– Зубную щётку возьмите, - сказал он, - бельё, мыло.

Я уложил всё, и Павлов повёл меня к врачу.

– Нуте-с, - сказал врач.

Он послушал моё сердце, измерил давление крови, а потом вложил в рот мундштук. На столе стоял прибор для измерения объёма лёгких.