Повести и рассказы

– Дельфин - инвентарное имущество, переданное этому человеку, холодно сказал Марлен.
– Этот человек отвечает за пропажу и срыв опыта.

Рощин продолжал смотреть на море.

– Обидно, - сказал Павлов.
– Но что сделаешь? Будем работать без дельфина. Ладно. Всё равно у вас ничего не получалось.

Рощин скорбно посмотрел на него:

– Почему? Он уже узнавал меня.

– А вы - его, - сказал Марлен.
– Больше вы не нужны. Завтра можете уезжать.

Рощин чуть не заплакал. Он хотел возразить, но только издал горлом непонятный звук: кх-кх-хх...

МАРЛЕН НЕ ПРАВ: НЕЛЬЗЯ БЫТЬ ТАКИМ ЖЕСТОКИМ.

– Хватит о дельфине, - сказал Павлов.

– Завтра приезжают корреспонденты, а через два дня начинаем погружение. Может быть, наш художник возьмёт на себя общение с прессой? Как-никак вы родственные души, служители искусств.

Он посмотрел на меня.

Я смутился и сказал:

– Я что... Я с удовольствием.

НЕ ТЕ КОРРЕСПОНДЕНТЫ!

Они приехали на следующий день.

Ждали не только из газет - из кинохроники тоже, но приехали одни газетчики. Двое мужчин и женщина.

Один мужчина был маленький и лысый. Он представлял молодёжную газету и всё время прятался в тень, закрывал голову от солнца. Второй был весёлый и толстый. Его прислала областная газета. Этот всё время бродил по лагерю и рассказывал смешные случаи, которые бывают с работниками печати.

Женщина носила огромную шляпу и чёрные очки. Она ходила следом за толстым мужчиной, ждала, что он расскажет, и говорила:

– А вы злой!
– и легонько ударяла его по руке.

– Не те корреспонденты!
– сказал Павлов. Он отвёл меня за палатку и стал чесать подбородок. Я уже заметил: он всегда чешет подбородок, когда чем-нибудь озадачен.
– Нам бы кино. Как же так: ставим подводный дом, а кино нет? Надо найти оператора. Придётся самому ехать... Вы тут общайтесь с ними, общайтесь.

И он уехал.

ЧЕЛОВЕК И СЛОН

Я разговорился с корреспондентом. С тем, толстым, что рассказывал смешные случаи.

– Хотите, - сказал он, - расскажу, как я не написал свою лучшую статью?

– Давайте.

– Дело было в Ленинграде. Я тогда ещё учился на журналиста. Раз меня вызывают и говорят: "Вот первое задание. В университете есть студент, который написал очень ценную работу про слонов. Найдите его и напишите о нём статью". Иду, узнаю - есть такой. Получаю адрес, вечером являюсь. Он дома. Маленькая комнатка, в углу что-то прикрытое простынёй. Разговорились.

Действительно, студент написал работу: "Особенности скелета слона".

"Вот, - говорит, - в углу кости. Слон".

"Откуда вы его взяли?" - спрашиваю.

"Выкопал".

"Где?"

"Тут, в Ленинграде".

Я решил, что парень врёт или сумасшедший. Обиделся и ушёл. Так статьи и не написал. А потом узнал: чистая правда. Только послушайте, какая история.

До войны в Ленинграде был слон. Очень знаменитый слон, вернее, слониха - Бетти. А этот парень был юннатом и часто ходил в зоопарк. Можно сказать, они с Бетти были знакомы. Когда настала война, парня забрали на фронт. А Бетти убило шальной бомбой. Её тело разделили на части и закопали на территории зоопарка. Война кончилась, парень стал учиться. На старшем курсе он стал писать работу о слонах. А о судьбе Бетти он знал. Получил разрешение директора зоопарка, достал лопату и давай копать. Перекопал весь зоопарк. Два месяца искал. И что вы думаете? Собрал весь скелет. Описал его, получилась блестящая работа. Недавно встретил его фамилию в журнале - Вадим Евгеньевич Гарутт. Крупнейший специалист по слонам. Вот так. А я о нём не написал. Смешно?

Я покачал головой.

– Не очень. Даже наоборот - печальная история. Человек и слон... Как вам вообще пишется?

– Так себе. Плохо начинаю. Иной раз интереснейший факт, замечательные люди, а начну писать - скукота. Для меня самое трудное - начало придумать, зацепку. А для вас?

Я вздохнул:

– Конечно, зацепку. Поверить в свои силы ещё нужно. Обязательно...

РИСУНКИ

Я мало рисовал. Мне казалось: ну что рисовать?

Дельфин удрал. Осьминоги и трепанги в Чёрном море не водятся. Рыб в бухте?

Я взял альбом, сел под скалой и нарисовал по памяти всё, что случилось в эти дни.

Я нарисовал, как буксиры тащат огромный кран с наклонной стрелой. Как плавает посреди бухты на боку "Садко".

Нарисовал похожие на пчелиные соты известковые стены Эски Кермена, выдолбленные изнутри скалы, и чёрные входы в подземелья среди зелёных кустов кизила.

Ещё я нарисовал Рощина-второго. Он стоял на берегу моря и тоскливо всматривался из-под руки в даль. Он ждал, не вернётся ли дельфин.

ДАВНЕНЬКО Я НЕ РИСОВАЛ ЧЕЛОВЕКА!

Когда я кончил рисовать Рощина, около скалы появилась женщина-корреспондент. На руках у неё была кошка.

– Вот, нашла на берегу, - сказала она.
– Это ваш кот? Лагерный? Чуть не утонул.

– Наш, - ответил я.
– Только кошки не тонут, они боятся воды. Отнесите Немцову, это его кот.

И женщина ушла.

ВЕРНУЛСЯ ПАВЛОВ

Всё было готово к постановке дома. Не было только Павлова.

– Везёт! Везёт!
– раздалось однажды около нашей палатки.

Мы с Марленом выскочили наружу. Мимо нас пробегали полуголые водолазы.

– Кто везёт?
– спросил Марлен.

– Павлов! Оператора! Бежим!

Мы побежали.

По дороге спускался к бухте грузовой "газик". За ним тянулось жёлтое облако пыли. "Газик" доехал до палаток и остановился. Из кабины вылез Павлов.

– Пожалуйста. Прошу вас!
– сказал он.

Показался человек. Он лез спиной вперёд и тащил за собой жёлтые кожаные сумки.

– Знакомьтесь, - сказал, обращаясь ко всем, Павлов, - кинооператор Центральной студии. Будет работать у нас.

Человек повернулся, и я ахнул. Тот самый киношник, который снимал Телеева с осьминогом! Мой Главный киношник.

Я толкнул Марлена в бок.

– Помнишь?
– спросил я его шёпотом.
– Шхуна. Взрыв мины. Рыбы под водой... Это ведь тот самый!

– Ага.

МАРЛЕНА НИЧЕМ НЕ УДИВИШЬ!

– Где мне располагаться?
– спросил Главный киношник.

– В палатке, вместе с художником.

Павлов подтолкнул меня:

– Вот он.

– А мы знакомы, - сказал Главный киношник.
– Я очень хорошо помню вас по Тихому океану. Вы ещё советовали мне изменить сценарий.

– Да, это я.

Я помог ему перенести сумки в палатку.

– И я вас тоже знаю, - сказал Главному киношнику Марлен.
– Помните, вы снимали фильм - взрыв мины под водой? Тут, на Чёрном море.

– Я много что снимал, - устало сказал киношник, и я вдруг увидел, что он здорово постарел.
– Может быть, и был взрыв мины.

– Вы всё ещё снимаете морских животных? И бываете часто за границей?

– Как вам сказать... В общем, нет. Бросили на "Фитиль". Знаете, такие сатирические фильмы. Бичую недостатки.