Повести и рассказы

– Нет, - я оборвал ее, - это не любовь, просто чувство вины. И я тебя не спасал, просто помог, но ты помогла мне больше. Ты спасла меня от самого себя.
–  Комок застрял у меня в горле, стало тесно в груди.
–  Я должен тебе кое-что вернуть.
–  У меня на ладони блестел маленький крестик на цепочке.

У нее на глаза навернулись слезы, но она сдержалась.

Она взяла меня за руку.

– Ты боишься меня?

– Да, очень боюсь. Тогда не боялся, а сейчас боюсь.

Я заглянул в ее голубые глаза. Голубые, как море, как небо, и обрел покой.

Побочный эффект

Сеанс № 1

Просторная, светлая комната с белыми стенами, даже кожаный диван - и тот белый, как снег. Диван предназначен для клиентов и посетителей. Перед диваном - прозрачный фигурный стол, напоминающий гитару, но он темного цвета, из крепкого дерева.

Дверь, как ни странно, тоже прозрачная, на ней аккуратная табличка: «Доктор Арно Берховиц». Специалист по психоанализу, патологиям и неврозам, если проще - мозгоправ. Я бы никогда в жизни не пришел в подобное заведение, но я не спал уже три месяца, вернее, нормально не спал, по-человечески. У меня бессонница, и кроме того все очень хвалили эту клинику, хотя она и жутко дорогая - вот откуда дизайнерский, модный интерьер. А доктор Берховиц - специалист с мировым именем, если верить справкам. Кстати, о справках - я разглядываю потолок: он тоже белый и похож на молоко.

– Как Вам тут, у нас?
–  сказал человек, похожий на Санта-Клауса. Белая борода, слишком белая, здесь все белое…

– Ничего, но много белого, Вы сами не устаете?

– Знаете, как я говорю - у каждого свои особенности. Вот я, например, помешан на белом цвете, - Санта-Клаус улыбнулся.

Это доктор Берховиц - мой врач. Белая борода, белый халат. Куда я попал?

– Давайте потихоньку начнем, - доктор скрестил пальцы.
–  Ответьте на несколько вопросов - это нетрудно, - он опять улыбнулся.
–  Как Вас зовут?
–  док взял анкету.

– Маркус, Маркус Хант.

– Сколько Вам лет?
–  Очки Берховица блеснули.

– Мне тридцать, - отвечаю я, и меня уже тянет зевать.

– Чем Вы занимаетесь?

– Прохожу обследование в Вашей клинике.

– Да, да, но чем Вы занимались до этого?

– Я адвокат.

– Что Вас беспокоит?

– Бессонница, доктор.

– Что ж, мы закончили на сегодня. Можете идти домой.

– Точнее, в гостиницу. Я специально приехал, чтобы избавиться от чертовой бессонницы.
–  Смотрю на портрет над креслом.
–  Это Фрейд.

– О да, Вы правы - это Зигмунд Фрейд собственной персоной.

– Он ваш кумир, док?

– Нет, он мой учитель.

Сеанс № 2

– Как Вы сегодня себя чувствуете?
–  спросил доктор с белой бородой.
–  Как Вы спали?

– Никак, и Вы это прекрасно знаете. Ночью я просто лежал на кровати и глядел в потолок.

– А когда началось? – поинтересовался доктор.

– Три-четыре месяца назад, и с каждым днем все хуже.

– Вы не спите вовсе или… - протянул Берховиц.

– Нет, когда я пытаюсь уснуть, меня мучают кошмары, не смейтесь только.

– А я и не смеюсь, - Берховиц впился в меня взглядом.

– Все мы иногда плохо спим, -отмахнулся я.

– Тогда почему Вы здесь?
–  возразил доктор.
–  Три-четыре месяца без здорового сна - это ненормально. Увы, Маркус, это не просто бессонница. Расскажите, что Вам снилось, а я постараюсь Вам помочь, - снова улыбка Санта Клауса.

–  Мне, например, ничего не снится, точнее, я не помню.

– Завидую Вам, доктор, - ответил я.

Здесь, в этом кабинете, даже пол белый, как лед…

***

Мне снится, что я иду по гладкой белой поверхности во мраке. Я ничего не вижу. Только слышу скрип под ногами. Скрип постепенно становится все громче с каждым шагом. Я не вижу, куда иду, все как будто в пелене или в тумане. Жутко холодно, до дрожи. Потом резкий хруст внизу, и я проваливаюсь, падаю в темень.

Мрак поглощает меня. Кажется, что я тону в ледяной воде. Я барахтаюсь, размахиваю руками, отталкиваюсь ногами, но тщетно.

Я все глубже проваливаюсь. Хочу закричать, позвать на помощь, но не могу. Мой рот застывает в немом крике. Надо мной дымка света, но она очень мала и тает с каждой секундой, как уголек. А потом все - я захлебываюсь и растворяюсь во тьме. Я пытаюсь выбраться из последних сил, делаю рывок наверх, но упираюсь как будто в стену и тону. А потом просыпаюсь в холодном поту и не могу уснуть.

– Вы упомянули немой крик, - Берховиц задумался.

– Да, а что?

– Ничего, просто есть знаменитая картина - «Крик».

– Сны - это просто сны, верно, док?

– Как сказать… Что более реально - сны или действительность? Зависит от того, во что Вы верите, - задумчиво протянул психотерапевт.

– Это Фрейд?
–  предположил я.

– Нет, это я. Вы читали мою книгу, Маркус?

– Нет, не читал.

– Хорошо, на сегодня мы закончили, - доктор вздохнул.

Сеанс № 3

– Будете кофе?
–  предложил доктор.
–  Знаете, я жить не могу без кофе. Можно сказать, что я даже несколько помешан на кофе, - снова улыбка доброго старика.

– Я не пью кофе, - ответил я.
–  Давайте сразу к делу, док.

– Сегодня мы поговорим о Вашей семье, Маркус, о Вашем детстве. Вы сказали, что Вы адвокат. Вы довольны своей профессией?

– Не очень.

– Почему?
–  медленно потянул доктор.

– Закон и справедливость - разные вещи, док. Зачастую исход дела решают деньги и связи. Фемида действительно слепа, - я кисло улыбнулся.

– Вам приходилось защищать убийц, негодяев, злодеев?
–  доктор и его очки впились в меня, как в мишень.

– Да, бывало, - ответил я и помрачнел больше обычного.

– Но сегодня мы поговорим о другом, - Берховиц положил руки на живот и откинулся в кресле.

– Кто были Ваши родители, Маркус? Отец? Мать? Где вы жили? Расслабьтесь и отвечайте.

***

Мы жили в маленьком, уютном, но престижном пригороде. В Бригстоуне. Мы недавно туда переехали. Отец купил большой, старый, но хороший дом. Мы часто переезжали, отец был военным.

А мать - учительницей. Она учила детей музыке - игре на пианино, у нас в гостиной стояло пианино. Мама хотела, чтобы я научился играть на этой штуке, и даже нашла мне репетитора, потому что сама была занята. Но у меня были кривые и неуклюжие пальцы для пианиста. Моего отца звали майор Артур Хант, а мать звали Лана.