Повести исконных лет. Русь до Рюрика

Тогда пришли с востока воины ромейские — доместик Панфир с сорока тысячами воинов, патриций Фока с македонянами, стратилат Феодор с фракийцами, с ними же и бояре многие, — и окружили русь в лагере ее.

Русы же стали держать совет и решили дать грекам бой — не верили бо воеводы русские в силу ромейскую. Исполчились они и вышли против греков с оружием. И была сеча велика и жестока, и подались назад воины славянские, и опрокинули строй русский. Хотели бо воеводы русские поставить славян перед русами, дабы пустили те кровь ромеям и ослабили их, а после того ударили бы по ним русы и варяги с двух сторон, и так победили бы. Но не устояли славяне перед строем ромейским за худостию оружия своего в сравнении с греческим; побежали они и навалились на строй русский. Тогда смешались воины; но бились крепко, и в жестоком сражении едва одолели греки. Но не смогли они наступать далее, ибо наступил вечер. Русы же в вечеру возвратились в лагерь свой и ночью, сев в ладьи, отплыли.

А то время собрали греки флот свой из старых хеландий и дромонов — не было ведь флота возле Царьграда, воевал бо он с агарянами. И установили ромеи на дромонах своих греческий огонь. После же вышли из Суда и прошли Боспором и напали на лодьи русские; а вел флот патриций Феофан. И встретили греки русов у Нерона [166] утром в день 18 июня месяца.

По центру у греков пошли дромоны с греческим огнем, и стали они трубами пускать огонь на ладьи русских. А русы многие сочли огонь такой за страшное чудо. Увидев пламя, бросались они в воду морскую, стремясь спастись, и так утонули многие. И по сию пору те, кто остался тогда в живых и возвратился домой, рассказывают о ладейном огне. «Будто молнию небесную, — говорят они, — имеют у себя греки и, пуская ее, пожгли нас; оттого и не одолели их».

166

Иерон — византийский порт на азиатском берегу Босфора, у выхода из пролива в Черное море (современный Фейербахчи).

Не многие вышли из той битвы. Только дюжина кораблей русских вернулись в Тмутаракань, и князь Игорь вернулся с ними.

Встретили его хазары и привели к Песаху джавшигыру [167] . И спросил Песах: «Кто вернет хазарам долг, что взяли русы, и будет давать плату за Тмутаракань?» «Олег великий князь еще воюет греков», — ответил Игорь. Сказал тогда Песах: «Пока не вернется он, будешь жить здесь».

И остался Игорь в Тмутаракани, а Олег воевал ромеев на море Понте, а в Киеве правил его именем ярл Гуды Косматый.

167

Высокопоставленный вельможа в Хазарии: главный — каган, затем — царь, который, собственно, и командует; у царя же, по сообщению арабского путешественника Ибн-Фадлана, есть заместитель — кундурхан. А уже у того есть свой заместитель — джавшигыр.

Олег же великий князь воевал в Вифинии и Пафлагонии 4 месяца, и много зла сотворил грекам, и добычи взял на них несметно. А в Никомидии убил префекта Фому. И преследовали его греки, и флот ромейский его преследовал, но ничего не могли сделать они с войском русским, и много раз побеждал Олег греков.

Когда же подошла осень и начались осенние штормы на море, собрал Олег добычу великую на корабли и отплыл. И не хотел он плыть к Тмутаракани, зная, что держат там хазары сына его, а хотел идти на Киев, дабы не отобрали хазары добычу его без права.

Не решились русы перейти море напрямую из-за непогоды, но пошли вдоль берега греческого к Лукоморью, надеясь обмануть флот ромейский. И шли они вечером вдоль устья Понта [168] , а шторм был на море, и несло русов к берегу. Тут перехватили греки лодьи русские, коих ветер гнал прямо на большие дромоны с огнем греческим. Стал тут бой сильный, и много греков побили русы; но не могли противостоять они ветру; и так много лодий русских было разбито о берег, а воев русских попленили греки. Было это сентября месяца в 29 день.

168

Мимо устья Босфора.

Олег же избыл смерти и пленения и на кораблях своих дошел до Киева. И дошла с ним дюжина всего кораблей, оттого немного добычи привез Олег, и не хватило ее на возврат долга хазарского.

Греки же казнили в Царьграде русов, коих пленили до того.

В год 6430 (942). Олег собрал полюдье большое и отправился к хазарам выкупать сына своего и долг свой.

В Итиле сказал ему Иосиф-царь: «Мало привез. Сына твоего отпущу на Русь, а ты с войском своим под рукою моею ходить будешь, и сын твой». И не мог Олег возразить ему — сам бо клятву давал служить царю после битвы на Дону; и войска у него мало осталось.

Сказал тогда Иосиф бен Аарон: «Да будет великим князем на Руси сыновец [169] мой Игорь», — назвал ведь он Игоря сыновцом своим, пока жил тот в Итиле, дабы тем сильнее привязать его к себе, царю хазарскому. Дал еще царь денег Игорю, дабы мог тот набрать новое войско для войны с ромеями.

А Олегу сказал Иосиф: «Набирай войско тоже, но пойдешь на Марзубана, врага моего, отнимешь у него город Берду».

А был Марзубан ибн Мухаммад эмиром в Азербейджане, что у греков зовется Атропатена, и правил в Дайламе и Гиляне честно и грозно после того, как с братом Вахсуданом сверг своего отца и заточил его. Захватил он города Ардебиль и Тебриз и земли их, а затем подчинил себе стольный город Кавкасионской Албании Берду, и Дербент взял.

169

В принципе, это большое повышение: сыновей — это племянник, внук, внучатый племянник; словом, Игоря назвали родственником и едва ли не наследником кагана; однако замысел Иосифа явно другой — обозначить свои права на землю Киева.

А Берда та есть горд знатный: сходятся здесь пути торговые — на восток в Ширван и на Шамаху, а оттуда в Дербент; а еще путь лежал через Муганскую степь в Ардебиль; а еще один — через Гянджу в Тифлис; а еще — в армянскую столицу Двин. А город то большой, более фарсаха [170] в длину и в ширину, здоровый, цветущий и весьма обильный посевами и плодами; и говорят, что нет после Рея и Испагани города более цветущего и более красивого по местоположению и угодьям, чем Берда.

170

Персидская мера длины — расстояние, которое можно пройти пешком за час, то есть 5–6 км.

А Дербент считали хазары своим городом, и был он хазарским во время разное; а на Берду всегда зарились цари хазарские, бо не токмо перекресток она путей торговых для купцов хазарских, радхонитами именуемых, но делается тут много шелку, и червей шелковичных вскармливают на тутовых деревьях. И продают тот шелк в Персию и Хузистан [171] . А рынок там, по имени «ал-Кюркий», что возле ворот Курдских, величиною в фарсах в квадрате. И стекаются сюда люди из всевозможных стран, даже из Ирака.

171

Персидская провинция, на берегу Персидского залива.

И приказал царь хазарский Иосиф Олегу захватить город сей для него, и дал на подготовку похода туда денег и год времени.

А Игорь вернулся в Киев, и славили люди его возвращение. И принесли воины все и бояре присягу ему как великому князю.

Обрел Игорь в Киеве сына своего, иже родила ему Ольга в месяц февраль. И назвал его Святослав, в честь отца своего — значит ведь имя русское Хельги по-славянски «Святой». Родился ведь Игорь от славянской матери и по-славянски говорил так же, как по-русски.

Сел Игорь на стол Киевский и стал собирать русь, и варягов, и славян русских, хотя изнова идти на Царьград.

А Олег остался у царя с сыном своим Улебом и своею дружиной, с коей пришел из Киева.

И пришел к нему варяг один, именем Свенельд, с дружиною своею — его ведь тоже нанял Олег, когда ходил за море; но задержался Свенельд на Северном пути по делам рода своего и не смог пойти на греков.

И так собирал Олег русь по себе, как сын его собирал русь в Киеве: посылал и в Ладогу, и в Ростов, и в Смоленск, и в Хольмгард. А в Новгород не посылал и в Плесков — были те руси в личной унии с Игорем и только с ним вместе стояли.