Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Отвороти глаза, а то… раздеваешь вроде. Я и так раздетая…

С тех пор как погиб у Насти муж, пополз про нее слушок по деревне. Может, потому, что была Настя остра на язык, ругаться умела не хуже мужика и жила одна. А может, и в самом деле был за ней грех. Но Григорий смотрел на нее просто так, без всяких мыслей, потому что надо было куда-то смотреть.

Степан Алабугин втыкал лопату в землю и подходил к председателю.

— Ну? — произносил Григорий.

— Роем помаленьку, — каждый раз одно и то же отвечал Алабугин. — Да много ли втроем нароешь?

— Где я тебе больше людей

возьму?

— Да хоть бы вместо этих баб мужиков прислал! Женское ли дело землю кидать?

— Ништо… У них жилы крепче…

Затем, когда котлован был почти готов, Степан спрашивал Бородина:

— Где же кирпич-то? Чего не везут?

— Привезти плевое дело. Достать его сперва надо.

— Я говорил — деревянные бы лучше стены сделать. Лес-то свой…

— Строить — так уж капитально. Чтоб столько лет помнили… нас, сколько простоит электростанция.

— Так давайте строить, доставай кирпич…

— А куда тебе торопиться? Трудодни же идут? Идут. Чего еще?

— Чего еще?! — взрывался Алабугин. — Да зачем их зря растрачивать! Щедрый колхозным добром бросаться…

— Ну, ты… — шевеля усами, произносил Бородин. — На выгодную работу поставил тебя, а ты… Все к Ракитину гнешься, к Туманову.

— Э-э, брось, Григорий Петрович, надоело уж, — махала рукой обычно робкая и стеснительная жена Степана.

Григорий замечал, что не только Алабугиной надоели его разговоры о Туманове и Ракитине, которые стараются якобы убрать его, Бородина, с председательского поста. Недаром Федот Артюхин заявил как-то при всех:

— Что-то незаметно этого… То есть, ничего они не стараются, ведут себя по-обыкновенному. Зря ты, Григорий Петрович, на них… — Потом обернулся к народу: — А, товарищи мужики?

Рыболовецкая бригада готовилась к отплытию. С крайней лодки Евдокия Веселова заметила негромко:

— Вот и зря, что не стараются…

Григорий ничего не ответил Артюхину и Евдокии, но уже тогда подумал: «Евдокии глотку не заткнешь, а другим надо попробовать…»

Зимой на отчетном собрании Григорий заявил:

— Помните, говорил я вам однажды, что дал бы на трудодни побольше, да государству хлеб нужен, разрушенное немцами хозяйство надо восстанавливать… И сейчас, конечно, восстанавливаем, но уже полегче нам… Нынче хоть и получили на трудодни крохи, но все же таки побольше, чем в прошлом году. Даю слово, что из года в год колхозники на трудодни будут получать все больше и больше. Потому к лучшей жизни идем. Я, как председатель, настойчиво заботу буду о людях проявлять. А мое слово, вы знаете, крепкое. Насчет электростанции…

— Забота — это хорошо, спасибо за заботу! — крикнул с места неугомонный Федот Артюхин. — А вот почто колхозников за людей не считаешь? Смотришь на нас, как на холопов? Идешь по улице и… того… отворачиваешься от людей…

Григорий поморщился и продолжал, оставляя слова Федота без ответа:

— …насчет электростанции вон обещал — и строим. В будущем году закончим, за клуб примемся. Надо нам хороший клуб, товарищи, позарез…

После собрания Григорий окликнул Артюхина:

— Пойдем-ка вместе, Федот.

Но почти всю дорогу Григорий молчал. Федот семенил следом за председателем, хлопая в темноте дырявыми рукавицами по задубевшему от

мороза полушубку.

— Холодно ить, дьявол, — сказал наконец Артюхин. — А ты куда же тащишь меня по морозу. Дом то мой позади остался!..

Григорий остановился и обернулся к Федоту:

— Ты вот что… Чего на собрании язык распустил? Кто просил тебя?

— Так ведь критика-самокритика, Григорий Петрович… Я к тому, чтобы как лучше…

— Смотри, Федот… — угрюмо проговорил Бородин, втянув голову в воротник волчьей шубы. — Народишко забыл, что ты Колчаку служил, у Гордея Зеркалова против Советской власти в отряде воевал. А я помню… Веселова нет, прикрывать тебя некому теперь…

И пошел дальше, оставив опешившего Артюхина на морозе.

С тех пор Артюхин надолго прикусил язык, на собраниях сидел молча, выбирая место где-нибудь подальше, в темном уголке.

* * *

На следующий год электростанцию не достроили, но на трудодни в самом деле получили почти по килограмму хлеба, по нескольку рублей деньгами.

В Локтях долгие годы овес сеяли по овсу, пшеницу по пшенице. Поля так и назывались: ржанище, овсянище… Истощенная земля, не знавшая к тому же всю войну удобрений, дохода почти не давала, урожаи собирали низкие.

То же самое было с животноводством. Приехав из армии и на другой же день заглянув в скотные дворы, Тихон ужаснулся: везде грязь, коровники почти рассыпались, догнивали.

Приняв молочнотоварную ферму, Ракитин навел понемногу кое-какой порядок в животноводстве, некоторые скотные дворы отремонтировал с помощью доярок и телятниц. Сам целыми днями тесал бревна, конопатил стены, стеклил окна. Теперь животноводство, если не давало доходов, то не приносило и убытка.

А колхозникам, получившим по килограмму хлеба на трудодень, вдруг показалось, что Бородин поставил наконец хозяйство на ноги. Многие, получая деньги и хлеб, благодарили Григория. Он на это ничего не отвечал, только усмехался как-то странно в усы и думал: «Хватайте, хватайте…» И вспоминал почему-то далекие-далекие слова Зеркалова: «Надо, Григорий, подрубить сук, на котором они все сидят…»

Частенько наезжали в Локти уполномоченные из района. Разные это были люди. Иной приедет, возьмет какие-нибудь сведения — и тотчас обратно. Другой для вида сходит в коровник, в телятник, на конюшню, а если летом — выедет вместе с председателем на поля. Осмотрев посевы, скажет: «Ничего пшеница», или: «Да, всюду неважный нынче урожай. Засуха». И тоже отбудет в район, будто за тем и появлялся, чтобы сообщить председателю о засухе. Уполномоченных этого сорта Бородин определял на квартиры к Бутылкину, Тушкову или Амонжолову, много с ними не разговаривал.

Но приезжали и такие, которые как-то пытались разобраться в хозяйстве. Бородин научился отличать таких с первого взгляда, с первого слова, на квартиру ставил только к себе. Со всеми замечаниями и советами соглашался безоговорочно: да, плохо, недосмотрели, упустили, исправим… И сам вел показывать хозяйство: вот коровник ремонтируем, вот рыболовецкую бригаду создали, вот электростанцию строим, клуб заложили…

Однажды Григорий повел очередного уполномоченного на берег, где колхозники выгружали улов.

Поделиться с друзьями: