Поводырь

Я не вмешивался в этот процесс, сразу заявив, что до меня должны дойти только самые сложные проблемы. Например — если нечто сделанное человеком заслуживает виселицы или декапитации. В остальном — пусть делают по своему разумению. Но если узнаю, что они злоупотребляют мои доверием — им конец. Не прощу. Даже их. Я всегда был жестким человеком, и жесткость моя обычно проявлялась в экстремальных ситуациях. А сейчас — она и есть, экстремальная ситуация.

Но в общем, все шло по накатанной, и к тому времени, как солнце все-таки окончательно вылезло из-за туч, в замке образовалась некая организация — с четкой иерархией, с распределенными обязанностями, с законами, судом и неотвратимыми карами за преступления. Эдакое государство в государстве.

Кстати сказать, неожиданно наш гарнизон пополнился тренированными бойцами из числа городской стражи. Хотя…неожиданного тут в общем-то ничего и нет. Стражники, по сути своей аналог земных полицейских, тоже люди, у многих из них есть семьи, которые надо кормить и защищать. И они лучше чем кто-либо представляли, что станется с их близкими и с ними самими, когда Орда войдет в город. А удержать накат степняков ни городская стража, ни армейский гарнизон точно никак не смогут. И если гарнизон все-таки готовится к обороне города (командир гарнизона просто идиот, помешанный на чести и дословном исполнении приказов), стражники решили, что лучше всего защищать город, глядя на него с неприступных стен замка Орис. И только так. Героизм — это не синоним «идиотизма». Да, я циник, злой человек и все такое. Но лучше бы армейский гарнизон пришел в замок, а не бесславно закончил свои дни в поле перед городскими воротами. Стена у города чисто условная, только чтобы коровы по улицам не бродили, оставаясь за этими самыми стенами, и чтобы караваны с товарами не могли войти в город без оплаты пошлины Чтобы их защитить, нужен гарнизон как минимум в десять раз больший, чем тот, который имелся в наличии. Триста армейских всадников, пусть даже и хорошо вооруженных, одетых в латы по типу рыцарских — что они против целой Орды, забрасывающей их тяжелыми свистящими стрелами, каждая из которых макнута в горшок с разлагающимся дерьмом? Даже царапина такой стрелой приводит к нагноению и лихорадке, и если рядом нет хорошего лекаря — то и к смерти. Я уважаю героизм армейцев, но черт подери, они так бы мне пригодились в замке! Умелые, тяжеловооруженные, дисциплинированные — как мне не хватает бойцов! Мои люди тренируют народное ополчение, но разве эти мужички от сохи равноценная замена опытному воину? Еще неизвестно, как торговцы зеленью и мастеровые поведут себя в реальном бою, когда рядом сыплются стрелы, когда на тебя бежит воющий как волк степняк с окровавленной саблей в руке, когда или ты убьешь его, или умрешь. И другого тебе не дано.

Земля в достаточной мере подсохла через неделю после того, как тучи разошлись и солнце снова стало катиться по небу, похожее на огромный раскаленный щит. И ни ветерка, ни малейшего дуновения! Только разогретая земля, над которой поднимается и дрожит горячий воздух, только злое солнце, спасения от которого нет даже в тени.

И тогда мы увидели самые первые, передовые отряды Орды — разведчиков, которые радостно улюлюкая подскакали практически под самые стены замка на расстоянии полутора полетов стрелы. Они вертелись на своих быстрых лошаденках, хохотали, показывали неприличные жесты в сторону крепости, а потом ловко выстроились в одну шеренгу, задом к крепости, приподнялись в седлах и все двадцать человек дружно спустили штаны, показав горожанам свои натруженные седлами зады. А потом, дико хохоча, помчались в Степь, подгоняя лошадей ударами пяток в тугое подбрюшье степных коньков.

Я все это видел со стен крепости, и мог уничтожить всю шайку одним ударом….но не стал. И остановил отца, который в ярости хотел выпустить во врага серию файрболлов. Что толку, если мы сейчас их убьем? Жалкая кучка молокососов, которые решили добыть себе сокровищ и славы. Враг, узнав что в замке два сильных боевых мага насторожится, примет меры…а нам зачем это надо? Пусть идут на приступ, пусть соберутся кучкой. Вот тогда мы порезвимся! Пожалте бриться, господа! Готовьтесь к перерождению!

Глава 17

— Господин! Господин, скорее! Там! Там!

Я подавился куском мяса, прожевал, быстро запил его яблочным соком (вернее чем-то, напоминающим яблочный сок, ибо растение на яблоки только походило), и встал со своего места за столом. Ел я обычно вместе со своими помощницами-наложницами, если они не были заняты каким-то делом, а еще — со своими котейками. Если эти самые котейки присутствовали во время трапезы. Уго обычно ел сидя на стуле, возвышаясь над столом как человек, Снежке сделали небольшую приступочку-полочку, с которой она могла доставать еду. Уго очень уважал свежую печенку и фарш (без специй), Снежка почему-то обожала похлебку с покрошенным туда вареным мясом. Сырое мясо она ела очень мало, хотя я и заставлял его есть — в сыром мясе витамины, а без витаминов она не вырастет такой же большой, как ее друг. Это я ей так говорил. Она слушала, щурилась, мурчала, и отделывалась односложными ответами, типа: «Да, папочка! Хорошо, папочка!». Да, на старости лет заделался котовым папочкой. Именно так у меня в голове переводились мыслеобразы кошечки.

Красивая, зараза! Пушистая, будто плюшевая, глаза…как у меня. Вместо того, чтобы быть желтыми или голубыми, они сделались фиолетовыми. И будто светились изнутри. Кстати — тоже как у меня, по крайней мере, мои женщины мне так говорили. Мол, люди пугаются, когда я на них смотрю, взгляд будто лучами их пронизывает. Чушь, конечно же. Пугаются они не глаз, а того обстоятельства, что я в розыске как бунтовщик, и мне заказан ход в любые города Империи. Если только не приду в город с целой армией.

Снежка подросла — ела очень много, спала, играла, бегала с Уго по тоннелям — счастливая и довольная, как…как кошка, которую любят хозяева, и у которой есть хорошая компания. Говорить она стала уже через неделю после того, как я подверг ее трансмутации. Пока односложно, и «негромко», но говорить. И думать. Ну а мой котобрат Уго был просто счастлив — он дважды свалил меня с ног, вылизал своим жутко шершавым языком, а когда любовно вылизывал Снежку — мурчал так, что казалось, будто рядом завели трактор. Впрочем кошка от него не отставала — чего-чего, а «тарахтеть» она умеет. Для нее нет лучшей доли, чем забраться ко мне на грудь и лежать, прижавшись и мурлыкая, время от времени щуря глаза и разглядывая меня, будто старается запомнить навсегда. Хорошая девчонка, славная. Я просто от нее таю!

Кстати сказать — ее полюбили все в моем окружении. Ласковая, красивая, она не была такой уж доверчивой, но как и Уго слыша мысли людей, позволяла себя гладить — особенно детям. А если кому-то не позволяла гладить и шипела — сразу становилось понятно, что человек этот имел грязные, нехорошие мысли. Эдакий индикатор намерений.

Выросла она до размеров обычной домашней кошки, и продолжала расти. Уверен, дорастет до габаритов Уго, который вроде как остановился в росте, достигнув около семидесяти сантиметров в холке. Когда я выходил во двор и Уго шел со мной — люди шарахались в стороны, чем вызывали у ехидного кота очередной приступ веселья. Он любит попугивать людей и собак, а к кошкам относится снисходительно-презрительно, как если бы он был человеком, а простые кошки голозадыми обезьянками.

Когда выхожу во двор, и кошки желают меня сопроводить (обычно они спят или гуляют по тоннелям — когда не едят), Уго идет слева от меня, Снежка сидит на плече, и я как ледокол рассекаю толпу, шарахающуюся от меня, как от прокаженного. На днях проходил по двору, а там какая-то девушка-горожанка разговаривала со своими одногодками девчонками и стояла спиной к замку. Не видела меня. Когда же собеседницы замолчали — почуяла что-то неладное, обернулась…вот же умеют девки визжать! Ультразвук, точно! На грани слышимости! В обморок правда не упала, но…Уго сказал, что от нее сразу же запахло. Не стал уточнять — чем. Неинтересно. И несексуально.

Сегодня ходил в библиотеку, рылся в старых свитках — полдня на то убил. Все пытаюсь найти что-то про драконов, и про методы хранения их в стасис-поле (а это судя по всему оно и есть). И ничего не нахожу. Сплошные легенды, рассказы о боевой эффективности этих летающих огнеметов, ну и…все. Кроме сказок и фейков — больше ничего. Полдня — как не бывало. Лучше бы в огороде поковырялся, давно уже своими лекарственными растениями не занимался. Впрочем — пока что вроде и незачем, если только для своего удовольствия. Когда очередной мой отряд отправился в город на поиски продовольствия, а также мародеров, которых следует повесить, я попросил командира отряда заехать в лавку торговца лекарственными снадобьями и магическими ингредиентами. Что он и сделал, притащив мне в замок целую повозку всяческих трав и минералов. Их хозяин успел сбежать, бросив свое хозяйство на растерзание вандалам — даже дверь в лавку не закрыл, видимо для того, чтобы ее не сломали, а лавку потом со зла не сожгли. Мародеры пришли, пошарились по ящикам и полкам, кое-что высыпали на пол, пока лазили, но основное осталось на месте. Так что теперь нам есть чем лечить людей.

Хорошо, что мой учитель в замке — будет кому лечить раненых и больных. Прежний, клановый лекарь сбежал из замка вместе с нерадивыми вассалами, так что кроме меня лекарить тут было и некому.

Итак, встаю из-за стола, и дожевывая на ходу иду следом за посыльным. Знаю — так просто за мной не пошлют, не тот уровень. Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Смотрю — решетка ворот опущена, ворота наглухо закрыты. Поднимаюсь на стену, гляжу в сторону реки…опа! Это что такое?! Толпа людей, только люди, если мне не отказывает зрение — голые! Человек двести, не меньше! Мужчины, женщины…детей не вижу. А за ними — степняки, человек пятьсот. Часть сидят на конях, часть держат коней под уздцы. Шумят, улюлюкают, подпрыгивают на месте, как дети, радующиеся новой игрушке. А игрушками тут служат люди. Как я понял — это пленные горожане. А может и не горожане, но то что имперцы — это точно. Зрение у меня очень даже недурное, хотя на солнце оно немного падает — из-за способности видеть в темноте. За все ведь надо платить, и за это — тоже.