Повседневная жизнь египетских богов

И вот, наконец, мы в тронном зале Осириса. Новоприбывших принимает Анубис. ^{858} Бог уже давно знает о их приходе и говорит спутнику, который находится рядом с ним: «Слышен голос человека, пришедшего из Египта. Он знает наши дороги и наши селения». Кроме того, Анубису известно, что умерший, который преодолел все препятствия, уже, в сущности, знаком с организацией иного мира и оказывается здесь не совсем чужим. Анубис становится посредником между новоприбывшим и ассамблеей, которая заседает вокруг Осириса — последним судом. Пока кандидат на посмертное преображение ждет у входа, Анубис повторяет для аудитории все добрые дела, которые тот приписал себе перед ним, и заключает, поворачиваясь к нему: «Пусть твое взвешивание состоится среди нас». Перед тем как пройти в большую залу, умерший должен еще раз произнести названия двери, которую он должен пройти, ее перекрытия и порога, чтобы Анубис смог сказать: «Проходи, ибо ты знаешь». Теперь наступает страшное испытание — взвешивание сердца, вместилища тайных мыслей покойного, где хранятся его добрые или дурные дела. Перед Осирисом ставят весы. На одну из чаш кладут сердце, которое должно быть по меньшей мере одного веса с пером Маат, которое лежит на другой. Анубис совершает взвешивание, в то время как Тот, чтобы избежать каких-либо споров, записывает результат. Собрание, где председательствует Осирис, теперь терпеливо выслушивает два долгих перечисления грехов, которые умерший, если верить его словам, не совершал. Содержание этих «отрицательных исповедей», как их называют, не повторяется: напротив, они дополняют друг друга. ^{859} Первая адресована непосредственно Осирису, вторая — сорока двум судьям ассамблеи. Умерший начинает с того, что приветствует бога умерших, как того требуют приличия: «Привет тебе, великий бог, Владыка Обеих Истин! Я пришел, дабы узреть твою красоту! Я знаю тебя, я знаю имена сорока двух богов, пребывающих здесь, на Великом Дворе Двух Истин, — они поджидают злодеев и пьют их кровь в день, как предстанут злодеи на суд Уннефера». ^{860} Затем следует собственно декларация его невиновности: «Я не делал зла. Я не начинал дня с получения взятки от тех, кто должен был работать на меня… Я не кощунствовал перед богами. Я не лишал сироту его добра… Я не убивал. Я не приказывал убивать…»

Вторая декларация лишь расширяет и дополняет первую. Однако испытания умершего еще не закончились. Следуют еще три допроса, которые должны проверить его знание реалий загробного мира, без чего он не сможет постоянно здесь жить. Сорок два судьи просят его поведать о своей новой личности обожествленного человека. Еще следует уточнить места, которые он преодолел, чтобы прийти к ним, а также их имена. Наконец, он должен описать жесты, которые он исполнил и которые свидетельствуют одновременно о знании таинственных реликвий Осириса и забот, которых они требуют. Судьи довольны, но теперь перед кандидатом появляется еще одна дверь, на сей раз уже самая последняя, которая ведет в жилище блаженных. Нужно ответить на вопросы и назвать каждую из составных частей двери ее тайным именем. Привратник также не упускает случая спросить, что привело умершего в эти места и знает ли он точно, какому богу следует это сказать. Умерший, разумеется, знает, что теперь он пришел на встречу с Тотом. Это знание, о котором он с уверенностью говорит, обеспечивает ему свободный проход. Но и у Тота, в свою очередь, есть вопросы. Начинается диалог: «Кому я должен объявить о твоем приходе? — Объяви о моем приходе Тому, жилище которого — огненный потолок, стены — живые уреи, пол — вода. — Кто это? — Это Осирис. — Проходи! О твоем приходе объявлено». И только тогда умершего представляет Осирису его сын, Хор, который подтверждает, что он успешно преодолел все испытания. Осирис и его свита, наконец, позволяют новоприбывшему одеться во все новое и участвовать в заупокойной трапезе, которая им подана. Теперь умерший становится своим среди блаженных и видит, что его дальнейшее существование гарантировано жертвоприношениями.

В течение всей этой долгой процедуры чудовище, соединяющее в себе голову крокодила, заднюю часть тела бегемота и гриву льва, ждет, раскрыв пасть. Эта тварь, восседающая у весов и известная под именем «Пожирательница», тщетно ждет, когда же ей отдадут умершего. Это иногда происходит: если новоприбывший хоть чуть-чуть ошибется во время всех этих испытаний, показав, что он недостоин быть принятым среди праведников, ей немедленно прикажут его уничтожить. Однако отнюдь не все проклятые предназначены ей. Некоторые злодеи должны войти в страшный зал казней, где царствуют «Сидящие на корточках, творцы смерти в тайной зале истребления». ^{861} На самом деле в загробном царстве обитает множество демонов, которые должны наказывать или пожирать грешников. Для этих мелких служителей преисподней, чьей задачей было нейтрализовать злодеев, все средства были хороши, но не все из них были смертельны (заточение в темницу, оковы, увечья). ^{862} Ожесточенность, бесцеремонность и хитрость делали их опасными даже для блаженного, который старается себя защитить, чтобы никогда не попасть во власть «тех, кто в зале истребления среди тех, кто занят расчленением», ^{863} и кто, как известно, питался сырым мясом. ^{864} Даже триумфально преодолев испытания, умерший продолжает провозглашать: «Я не буду принесен в жертву хранителями чертогов Осириса, теми, кто творит резню». ^{865} Следует подчеркнуть, что вообще-то Осирис проявляет большую жестокость или, по меньшей мере, безразличие, поскольку предоставляет каждому из этих служащих ему демонов случай помучить умершего. ^{866} Их имена, которые говорят о их функциях, достаточно красноречивы: мучители, убийцы, злодеи, воители и т. п. Они также «те, кто едят своих отцов» и «те, кто едят своих матерей». Таким образом, Осирис в качестве средства своей защиты не исключает и каннибализм, и некоторые судьи в его трибунале носят имена, которые ясно говорят об этой практике: «разбиватель костей», «тот, кто питается кровью», «глотатель потрохов». ^{867} Считается, что, судя по некоторым признакам, эти убийцы приносят «владыке жизни» в жертву даже плоть детей. ^{868}

В конечном счете этот мир умерших кажется достаточно несовершенным и даже жутковатым. Осирис — довольно бездеятельный повелитель, предстающий порой довольно деспотичным. У него множество требований, но в то же время он позволяет каждому в чем-то действовать по своей воле. Умерший может или служить ему, или попытаться достигнуть для себя существование «днем» (то есть в земном мире) или в небесном пространстве с помощью своей души. Этот последний этап проходит не без трудностей. Можно представить себе, что служители богов, обитавшие в загробном мире, были не слишком расположены видеть, как очень многие подданные Осириса выходят из-под его власти, ^{869} становясь богами. ^{870} Таким образом, умерший желает выбраться из этого мира, куда ему так трудно было проникнуть. Хотя при этом его тело, труп, останется там навсегда, но его душа-птица, ба, позволит ему путешествовать гораздо более свободно. Однако хранители Осириса, которые оберегают бога от Сета и его банды бунтовщиков, одаренные различными силами, должны также и охранять души- бавсех умерших — и мужчин, и женщин: ^{871} при этом они должны мешать им улететь. Освобождение бапозволит освободиться от превратностей существования в царстве мертвых, которое является лишь продолжением мира живых — со всеми его страхами, обязанностями и проблемами. Отсюда молитва, которую возносят подданные Осириса, пытаясь предотвратить попытки помешать перемещениям этой души: «Тебя не схватили, тебя не держат пленником хранители неба и земли; держись вдали от твоего тела на земле, чтобы не оказаться среди тех, кто работает вилами, среди хранителей, надзирающих за членами тела, (ибо) ты бог, который владеет своими ногами, дитя бога, который владеет своими ногами. Удаляйся от своего тела, которое на земле». ^{872} Упоминание о «тех, кто работает вилами» относится к работам, на которые могут погнать умершего. Загробный мир в конечном счете — всего лишь отражение царства фараона. ^{873} Конечно, Осирис не запрещает своим подданным вновь наслаждаться земными благами: «Вот я гребу в этой ладье на канале Хотеп… здесь я расцвел и силен, здесь я ем и пью… здесь я совершаю зачатие… здесь мои заклинания могущественны». ^{874} Однако от этого неотделимы и принудительные работы: в том же самом тексте мы находим и слова: «я здесь тружусь и собираю урожай». Известно также, что умерший — «тот, чистый, что готовит для Осириса во время его путешествия. (Его) поля — в Полях Блаженных среди тех, кто сведущ, кто готовит хлебы (для) Осириса». ^{875} Мотив принудительной работы в текстах не всегда намечен явно, однако живые, очевидно, опасались, что загробный владыка, точно так же как и земной фараон, будет ждать от них своего вклада в обеспечение нормального функционирования своего царства. Какие это были работы, легко себе представить по распоряжениям, которые получал умерший: «Берите в руки ваши мотыги, ваши тяпки, ваши жерди, ваши корзины, как делает каждый человек для своего хозяина!» ^{876} Позднее та же формула недвусмысленно описывает, какую работу нужно сделать. Речь идет об обрабатывании полей, орошении берегов и перевозке песка с Востока на Запад. ^{877} Именно поэтому, разумеется, рабочий осел (несмотря на его связь с Сетом) находит себе законное место в загробном мире. ^{878}

Душа обитателя царства Осириса живет в ожидании ежедневного путешествия солнца, а также в надежде снова увидеть свет дня и разделить вечность в обществе Ра: «Смотрите на меня, люди, боги, блаженные, умершие! Я выхожу на свет дня. Мои глаза открыты, мои уши открыты… Я вышел на свет дня; я ем своим ртом, я испражняюсь своим задом, я вышел на свет дня». ^{879} Умерший хочет подняться в солнечную ладью, подняться на небо: «Этот умерший окружен Орионом, Сириусом и Утренней звездой. Они положат тебя в руки твоей матери Нут… Ты не спустишься к побоищу начала декады среди виновных Запада». ^{880} Но нужны были особые средства, чтобы вырваться из опасностей и обуз царства Осириса и подняться на небо. И здесь путь наверх встречает многочисленные трудности — например, четыре ветра. ^{881} Отплытие на лодке — один из наиболее быстрых способов достичь неба. Однако можно также поставить лестницу ^{882} или превратиться в птицу. Добравшись до таких высот, умерший может наконец восторжествовать: «Я появляюсь, как бог… я обхожу пространство земли на небе, я занял место Шу». ^{883}

Восхождение наверх, как и путь в загробный мир, требует определенных знаний, позволяющих воспользоваться хорошей дорогой. «Познать дороги (к небу): дороги в небо мне открыты, свет солнца спускается по реке к Северу, проходя по Югу». ^{884} Это знание передается посредством слова. «Тот, кто знает это божественное слово, он будет на небе с Ра, среди богов, что на небе». ^{885} Знать нужную формулу — значило одновременно быть Ра на небе и Осирисом в загробном мире. ^{886} В начале египетской истории это было привилегией одного лишь фараона, но затем солнечная вечность стала общей надеждой всех умерших. Заупокойные тексты в целом, как мы уже видели, дают многочисленные свидетельства двойственности загробных судеб людей. Представления об этом колеблются от смирения перед мглой подземного мира, перед зависимостью от него — до почти отчаянной надежды когда-нибудь вернуться к дневному свету. Решение, основанное на средствах, предоставляемых египетской религией, оставить тьме служащие помехой бренные останки, чтобы позволить крылатой душе беспрепятственно обитать в небесной выси, было одновременно ловким и удобным. Оно непротиворечиво примиряло по существу очень разные представления.

Перед лицом того выбора, который предлагали заупокойные книги, египтянин показывал свойственную ему трезвость ума. В глубине души он не строил иллюзий по поводу того, что его ожидает в будущей жизни. Царство Осириса пользовалось не слишком доброй славой, и умерший считал себя вправе сказать: «Как получилось так, что меня нужно отвести в пустыню, где нет воды, где нет воздуха, которая глубока, очень темна и совершенно не освещена?» ^{887} Точно так же думали и живые. Сопровождая умершего в его последнее жилище, они могли лишь жаловаться на его судьбу: «Дом тех, что на Западе, глубок и темен. Здесь нет ни двери, ни окна, ни света для освещения, ни ветра с Севера, который оживил бы сердце. Солнце здесь не встает. Они (умершие) спят круглые сутки из-за темноты, даже днем». ^{888} Наконец, и омоложение при воскресении, на которое так надеялись, отнюдь не было гарантировано. Если и правда, что умершие «хотя и состарились, но не умирают», ^{889} они в лучшем случае сохраняют тот возраст, что был у них на момент кончины, отнюдь не становясь моложе. ^{890} В реальности загробного мира мы очень далеки от тех обещаний возрождения, о которых много говорят в иных случаях. Отсюда и желание подняться в солнечный мир, в избытке обеспеченный духовной силой, а также позволяющий объединиться с единственным истинным источником жизни и молодости.

Путешествие солнца в подземном мире

Для египтян солнечное светило в своем дневном и ночном путешествии проходило по телу своей дочери Нут. Однако они не могли не заметить, что, садясь, солнце заходит за западный горизонт и как будто бы пересекает подземный мир, чтобы утром взойти на небо на востоке. Эти два понятия о видимых движениях солнца противоречат друг другу и на первый взгляд кажутся несводимыми одно к другому. В некоторых царских гробницах, изображая двух Нут, стоящих спиной друг к другу — дневную и ночную, таким образом пытались объединить эти два путешествия и при этом как-то физически их разделить. Как бы то ни было, существует целая литература, которая описывает подземный мир, его земли, его обитателей, и уже в основном не как мир Осириса, но как мир, через который солнце совершает свои разнообразные путешествия. Множество книг — «Книга о том, что в загробном мире» (Амдуат), «Книга врат» и другие — пытаются описывать так точно, как только возможно, своеобразную вселенную, где умершие хотя и присутствуют, но не играют существенной роли. Эти тексты, которые обычно писали на стенах царских гробниц, граничат к тому же с фигурой Нут — неба в облике женщины, и это противопоставление различных подходов никого не шокировало. Среди этих сочинений «Книга пещер», безусловно, одна из самых странных и самых сложных, но, может быть, едва ли не самая богатая сведениями о подземной судьбе солнца. ^{891}

Здесь Ра проходит через шесть секторов, которые довольно трудно связать с часами ночи. Ничто не говорит о том, что каждый сектор соответствует двум полным часам. Более того, число пещер не определяется точно. В этих пещерах (если пользоваться египетским термином) находятся одновременно самые разные предметы и существа. Цель этой книги — прежде всего передать картину таинственного преображения, по отношению к которой тексты являются всего лишь сопровождением и пояснением. Смысл их зачастую темен, и нужно всегда обращаться к изображениям, чтобы попытаться понять хоть частичку того, что хотели сказать составители текстов. Их язык сух: лишь несколько слов, тонущих в бесконечно повторяющихся фразах, позволяют понять, какая ситуация, какие мифологические роли в ней могут дать смысл целому. Сами иллюстрации с первого взгляда дают картину неподвижного, статичного загробного мира: неясно, какую надежду он может дать существам, его населяющим. Эти существа в основном заключены в овальные фигуры, которые воспроизводят то ли саркофаги, то ли земной круг и оживают лишь на краткое мгновение, когда мимо них проходит солнечное светило. «Эти боги видят лучи диска… и когда он проходит мимо, их охватывает тьма»; с несколькими вариантами эта фраза назойливо повторяется по мере описания продвижения солнца. Несмотря на все эти трудности, книга оказывается одним из самых интересных свидетельств, помогающих понять, как именно представляли себе возрождение богов, ослабленных смертью, как Осирис, или ночью, как Ра. Она представляет собой настоящий учебник теологической физики подземного восстановления и воскрешения божественных тел.

Как правило, каждый из шести секторов мира пещер разделен, с точки зрения его развертывания на стене гробницы, на три расположенных один над другим регистра. Нижний регистр — это «подвал» подземного мира: как правило, там обитают исключительно проклятые и те, кто должен их наказывать. Начнем с первого сектора. На исходе дня Ра достигает первой территории, которая, видимо, является территорией первого часа ночи. Он объявляет о своем присутствии привратникам и богам этих мест: «Я — Ра, тот, что на небе, я вхожу в сумерки заката, я открываю двери неба на Западе. Примите меня и (протяните) ко мне свои руки! Смотрите, я знаю ваше место в ином мире. Смотрите, я знаю ваши имена, ваши пещеры, ваши тайны». ^{892} Ра представляется им в своей двойной форме антропоморфного бога с головой барана, за которым следует его диск: эти аспекты, вместе или по отдельности, будут свойственны ему на протяжении всего его путешествия. Можно вспомнить, что это практически те же формы, что он принимал во время своего путешествия внутри тела своей дочери Нут.

Первая картина показывает нам мир, в котором обитают отнюдь не только умершие. Здесь присутствуют боги и демоны (в животной или иной форме). Среди обитателей этого мира — миксаморфные твари, человекообразные существа и животные. Особенно много змей — это специфически подземные силы. Можно видеть проклятых, у которых отрублены голова или руки, но также и блаженных в их гробах и, конечно, покоящихся божеств. В общем и целом все пещеры населены более-менее одинаково, лишь с несколькими вариациями. Единственное, отсутствие чего бросается в глаза — это растения.