Повседневная жизнь женщины в Древнем Риме

Сама речь Гортензии также сильно отличается от доводов, приводившихся в 195 г. до н. э. Она не просто отказывается платить подать, но осуждает всю политику триумвиров, едва ли не предъявляет политические требования: «Если же мы, женщины, никого из вас не объявляли врагом отечества, не разрушали домов, не подкупали войск, не приводили армий против вас, не мешали вам достигнуть власти и почета, то почему мы должны подвергнуться карам, не будучи соучастницами во всем этом? К чему нам платить налоги, раз мы не получили своей доли ни в государственных должностях, ни в почестях, ни в предводительстве войсками, ни вообще в государственном управлении, из-за которого вы спорите, доведя нас уже до таких тяжких бедствий?» [580] Требование скорее подразумевается, чем высказывается, и в результате женщины удовлетворились сокращением подати. Но этого они добились своим непосредственным вмешательством. Отсюда еще далеко, чтобы делать из Гортензии «адвокатессу», а то и «суфражистку»: особые обстоятельства, ощущение прямой угрозы своим интересам, а то и случай привели к необычайному событию, но за ним ничего не последовало; оно даже не стало прямым покушением на закон, запрещавший женщине выступать в суде по чужим делам. Положение, при котором женщины играли в политике лишь второстепенную роль, было, конечно, навязано мужчинами. Но у нас нет никаких свидетельств, что женщины когда-либо боролись против такого положения.

580

⁵⁸⁰Аппиан. Гражданские войны, IV, 32–33.

Окружение Цицерона

Но и более скрытое влияние оставалось политическим действием. Мы найдем не один пример, если обратимся к окружению Цицерона: Тертулла подходит к нему, чтобы добиться его примирения с Крассом [581] ; к жене Цицерона Теренции приходит жена Сестия Корнелия, сообщая оратору об истинных пожеланиях своего мужа насчет поста в провинции [582] ; Фульвия доносит самому Цицерону о тайных планах Катилины; Сассия интригует в суде по делу Клуенция…

581

Цицерон. Письма близким, V, 8, 2.

582

Там же, V, 6, 1.

Рассмотрим ближе два последних случая. Во время заговора Катилины некая Фульвия, которую собирался бросить ее любовник Квинт Курий, «не стала скрывать опасность, угрожавшую государству; умолчав об источнике, она рассказала многим о заговоре Катилины: что она узнала и каким образом. Это обстоятельство больше всего и внушило людям желание вверить консулат Марку Туллию Цицерону» [583] . Сассия была матерью Клуенция — клиента Цицерона — и замужем (третьим браком) за Оппиаником; она добивалась смерти сына в угоду новому мужу. «Она не упустила ни одного случая, чтобы причинить Клуенцию зло. И днем и ночью эта мать только и думала о том, как бы ей погубить своего сына <…>. Она не только старалась подыскать обвинителя против своего сына, но также подумала и о том, каким оружием его снабдить» [584] . Находя все новых союзников, она получила и лжесвидетелей, и ложные протоколы показаний.

583

Саллюстий. Заговор Катилины, 23, 4–5.

584

Цицерон. В защиту Клуенция, LXVI, 190–191.

Все эти дела, связанные с женщинами, подразумевают целый комплекс отношений, возможностей влияния, способностей давления, часто удивительно похожих на интриги мужчин.

Октавия и Фульвия

В эпоху гражданских войн на сцене появляется немало женских лиц. Октавия — сестра триумвира, впоследствии ставшего Августом, — стала объектом матримониальных интриг Юлия Цезаря. После смерти дочери Цезаря, Юлии (очевидно, в 53 г.), которая была женой его соперника Помпея, «чтобы сохранить родство и дружбу с Помпеем, он предложил ему в жены Октавию, внучку своей сестры, хотя она и была уже замужем за Гаем Марцеллом» [585] . (Отметим, между прочим, «многослойные» родственные связи между крупнейшими политическими деятелями того времени.) Иначе говоря, Цезарь только из политических соображений собирался расторгнуть брак Октавии, не спрашивая ее. Но брак оставался в силе до 40 г. до н. э., когда Марцелл умер и стали возможны новые интриги. После десяти месяцев определенного законом вдовства [586] , будучи, согласно Диону Кассию (XLVIII, 31, 4), беременной своей младшей дочерью (Марцеллой Младшей), Октавия вышла замуж за Марка Антония. Из игрушки в политике Цезаря она превратилась в пешку в руках своего брата, договорившегося об этом браке в рамках Брундизийского договора между триумвирами. По такому случаю она стала первой женщиной, изображенной на римской монете. От этого брака, который Плутарх считает заключенным в государственных интересах, родились две дочери, сыгравшие затем немалую роль в истории: Антония Старшая (бабка Нерона) и Антония Младшая (мать Клавдия и бабка Калигулы).

585

Светоний. Цезарь, 27.

586

Для нового брака в это время нужно было постановление сената (Плутарх. Антоний, 30–31 и 35).

Хотя Октавия сама принимала участие в дипломатических переговорах брата и мужа в 37 г. до н. э. в Таренте [587] , она не смогла помешать краху триумвирата и возобновлению гражданской войны, тем более что в 32 г. Антоний развелся с ней. Она осталась образцом красавицы, верной жены, преданной сестры и безутешной матери: в 23 г. до н. э. она пережила смерть сына — Марцелла, зятя самого Августа. И пассивная роль Октавии, и ее активное вмешательство в события показывают, чем часто бывали браки и женщины в политической жизни того времени.

587

Аппиан. Гражданские войны, V, 93–95.

До нее женой Марка Антония была Фульвия; она, кажется, относилась к другому типу людей, который Цицерон, особенно яростно на нее нападавший, называл жестоким [588] . Сначала она была замужем за Публием Клодием Пульхром (знаменитым народным трибуном 58 г. до н. э., который в 62 г. до н. э. был замешан в скандал с праздником Доброй Богини), затем за Гаем Скрибонием Курионом; Цицерон обвиняет ее в смерти мужей, хотя первый был убит Милоном, а второй погиб в Африке на войне, которую там вел Цезарь. Родовое богатство вдовы и политические связи, о которых говорят ее первые браки, не оставили равнодушным Антония. Он (очевидно, по настоянию Цезаря) порвал связь с актрисой Ликоридой, развелся со своей кузиной Антонией и женился на Фульвии, которая принесла ему двоих детей.

588

Цицерон. Филиппики. И, 11; II, 113; XIII, 18.

История сохранила нам следы многих сюжетов, в которых была замешана Фульвия. В их числе были и проскрипции. Особенно остановимся на Перузинской войне 41 г. до н. э. [589] Октавиан завладел некоторыми землями, чтобы раздать их своим ветеранам. Фульвия и Луций Антоний — брат Марка, консул того года — вступились за ограбленных италийцев и, склонив на свою сторону солдат Марка Антония, который тогда был в Греции, вступили в войну с Октавианом [590] , но она оказалась непродолжительной: войска Антониевой партии оказались осаждены в Перузии и капитулировали. Интересна для нас деятельность Фульвии: она сама набирала воинов, говорила перед солдатами, препоясавшись мечом, командовала подразделениями. Была ли она первой императрицей, готовившей конец триумвирата к возвращению своего мужа? Или настоящей феминисткой, или фурией-извращенкой, как нам нередко ее рисуют? А может быть, образ Фульвии был сильно окарикатурен августианской пропагандой, развернутой ради политики примирения с Антонием, которую Октавиан стал проводить немного позже? Этого мы уже не узнаем.

589

Дион Кассий, XLVIII, 4–15.

590

⁵⁹⁰В это самое время Окгавиан совершил весьма оскорбительный по отношению к Фульвии поступок: развелся с Клодией, ее дочерью от Клодия. Это лишний раз показывает политический характер брачных связей.

Фульвия поразила солдат; они позволяли себе непристойности, одна из которых дошла до нас: камень для пращи с сохранившейся до сих пор грубой надписью: ре to landicam Fulviae [591] . Ей удалось бежать из Перузии; потом она вовремя умерла, позволив Антонию жениться, как мы только что видели, на Октавии.

Фульвия и Октавия — две женщины, игравшие реальную политическую роль, но образ первой оказался демонизирован, а второй идеализирован.

591

CIL, XI, 6721, 5. Смягченный перевод: «Мечу Фульш 111 между ног».

Императорская фамилия. Женщины у власти

Октавия способствовала переходу от эпохи гражданских войн к Империи. В 35 г. до н. э. она и Ливия, на которой недавно женился будущий Август, получили законные почести, подобавшие их сану: статуи, а также «привилегию распоряжаться своим имуществом без опекунов и пользоваться трибунской неприкосновенностью (sacrosanctitas)» [592] .

Когда речь идет об императрицах и женщинах из императорской фамилии, то мы встретим случаи прямого вмешательства в политику, пассивной роли, определяющего влияния, заботы о величии рода (gens) — несомненно, один из главных двигателей политической активности женщин, в данном случае превращавшийся в заботу о династических интересах. Империя и личная власть, по сути, то же, что династия. Но у Августа была единственная дочь Юлия. Как ни странно, первой задачей женщин, которую мы видим, была задача обеспечить легитимность престолонаследия: в этом обществе и при этих институтах, не признававших за женщинами прямых политических прав, в этой традиции, которую первый император, по его многократным уверениям, желал восстановить, нельзя было, игнорируя женщин, сохранить преемственность власти. Отсюда волюнтаристская матримониальная политика, из-за которой Юлии пришлось трижды выходить замуж: за уже упомянутого Марцелла — сына Октавии; затем за Агриппу — сыновья, рожденные от этого брака, Гай и Луций Цезари, усыновленные Августом и назначенные им в наследники, умерли в юности. После этого Август принудил к разводу Тиберия — сына своей жены Ливии — и женил его на Юлии, узаконив приход Тиберия (вдобавок усыновленного им) к власти и осуществив тем самым план Ливии. Ливия, пользуясь реальным политическим весом, вдобавок не брезговала никакими махинациями, чтобы устранить возможных претендентов на власть, пользуясь своим влиянием на Августа, который никогда не забывал посоветоваться с ней и о серьезных государственных делах [593] . Сын Тиберия умер младенцем, а Юлия была изгнана (согласно официальной версии — за прелюбодеяние).

592

Дион Кассий, XLIX, 38, 1.

593

См., например: Дион Кассий, LV, 14–22.

Затем на всем протяжении правления Юлиев — Клавдиев видно, как через женщин передается императорская кровь: Калигула был не только сыном приемного сына Августа (Германика), но и его потомком через Юлию и Агриппу (по матери — Агриппине Старшей), Нерон — не только приемным сыном Клавдия, но и сыном Юлии Агриппины (Агриппины Младшей) — сестры Калигулы. Отсюда проистекало невероятное количество придворных интриг, в которых участвовали и женщины. Их имена перешли к потомству, но обычно ассоциировались с чем-то очень дурным, поскольку эти дамы не соответствовали женскому идеалу историков древности, а затем и Нового времени. В общем, однако, все эти женщины располагали властью только через посредство мужчин, на которых они влияли и которыми манипулировали.

Среди них выделяется одна фигура, на которой стоит остановиться особо — Випсания Агриппина, известная как Агриппина Старшая. Она была дочерью Агриппы и Юлии, вышла замуж за Германика — сына Друза (брата Тиберия) и родила ему девять детей. Агриппина ездила с ним в походы, и ее роль в рейнских войсках хорошо известна. Тацит, не в силах сдержать восхищения, рассказывает, между прочим, как она прямо выступила в отсутствие супруга: «Между тем распространилась молва <…> о том, что несметные силы германцев идут с намерением вторгнуться в Галлию, и если бы не вмешательство Агриппины, был бы разобран наведенный на Рейне мост, ибо нашлись такие, которые в страхе были готовы на столь позорное дело. Но эта сильная духом женщина взяла на себя в те дни обязанности военачальника и, если кто из воинов нуждался в одежде или в перевязке для раны, оказывала необходимую помощь» [594] . Такое поведение совсем не нравилось Тиберию: «Нечего делать полководцам там, где женщина устраивает смотр манипулам, посещает подразделения, заискивает раздачами, как будто ей недостаточно для снискания благосклонности возить с собою повсюду сына главнокомандующего в простой солдатской одежде и выражать желание, чтобы его называли Цезарем Калигулой» [595] . Ведь речь шла именно об этом — о легитимности императора: Агриппина и ее дети были кровными родственниками Августа, а Тиберий нет. В 17 г. н. э. Германик отправился на войну на Восток, и Агриппина с ним. Два года спустя он умер, возможно, и даже вероятно, не своей смертью [596] . Агриппина перенесла его прах в Рим; толпа восторженно встретила ее в Брундизии. Тиберий не на шутку испугался [597] : ведь легитимность его сына и предполагаемого наследника Друза покоилась только на усыновлении отцом Тиберия. Мало того: в 23 г. н. э. Друз умер. В Риме появилась целая партия с Агриппиной во главе с целью привести к императорской власти ее детей — partes Agrippinae [598] .

594

Тацит. Анналы, 1, 69.

595

Калигула — уменьшительное от caliga (солдатский сапог).

596

Заметим, между прочим, что и в этой смерти при неясных обстоятельствах замешана женщина: Планцина, жена Пизона, осужденного посмертно (он покончил с собой), спаслась только благодаря дружбе с Ливией (Тацит. Анналы, III, 10–17). Текст сенатусконсульта по этому делу на бронзовых таблицах недавно был обнаружен в Испании (АЕ, 1996, 885) — редкий случай, когда документальный источник подтверждает литературный текст.

597

Тацит. Анналы, III, 4.

598

Тацит. Анналы, IV, 17–19; 52–60; Светоний. Тиберий, 53, 1.