Пояс Ипполиты

– Вот мой дворец,- сказала Годейра с усмешкой, показывая на большую лачугу из камышовых щитов.- Но я и ему рада, пока мы живем бедно.

– Мой отец тоже спит в повозке,- утешил царицу коной.-Дворца у нас нет. Да и в каменных дворцах душно.

В тронном зале стояло высокое кресло. Другой мебели не было, и коной с Бораком встали перед креслом царицы. Вдруг открылась дверь, и в зал вбежали шестеро амазонок с копьями и мечами за поясом. Они проскочили мимо гостей и встали за креслом, откинув руки с копьями в сторону.

Увидев тревогу на лицах гостей, Годейра сказала:

– Простите меня — это запоздалая охрана.

– Для чего она?
– спросил грубо Борак.- Мы тебя не тронем.

– Дело в том, что я не ждала вас так скоро. Разве вам Лебея не говорила?

– Мы не видели ее, - сказал коной.- Где она?

– Как это где,- возмутился Борак,- Они их казнили, наверняка! Мужиков всех перебили, принялись за баб. За своих, между прочим.

– Это твой друг?
– спросила царица коноя.

– Друг и телохранитель. Его зовут Борак.

–  Гони его от себя в шею. Ты сын царя, около тебя не должно быть дураков.

–  Почему это я дурак?
– вспылил телохранитель.

–  Соседи-цари должны жить мирно. А твой Борак дважды за это время заставляет тебя хвататься за нож. Если так пойдет дальше, через час мы вцепимся в друг друга, а через день начнется война.

–  Борак, выйди на время,- приказал коной.

–  Хорошо, я уйду. Но я приведу нашу охрану ближе к этому сараю.

– Ты прости его, великая царица. Недаром говорят, береженого бог бережет.

– Пусть - Годейра махнула рукой.- Так значит, вы не видели Лебею? Видимо, вы разъехались.

– Но почему они не дома?

– Я послала их к морю.

– Для чего?

– Борак прав - чтобы их не судили за плен. А вы, стало быть, решили сами к нам приехать?

– Не я - отец решил. Он сказал так: «Не дело, чтоб нашими соседями были воры. Дадим им лошадей...».

– А если бы не отец, ты не приехал бы?

– Приехал бы. Чтоб украсть девушек.

– Значит, ты хотел бы быть вором?

– Я люблю Лебею.

– А Борак?

– Он любит ее подругу.

– Хорошо. Мы тоже не хотим, чтобы наши соседи были ворами. Мы подарим вам девушек, хотим породниться с вами.

– Я уже послала за вином. Сделаем на агоре праздник. Позовем вас и ваших мужчин, вы посмотрите на наших дев, они на вас посмотрят, и выберете друг друга.

– Не соглашайся, коной!
– крикнул, входя, Борак.- Потом они нас, когда рассусолимся, убьют.

– Ты был на агоре? Видел амазонок?

– Видел. Бабы что надо!

– И они тебя не убили?

– Пусть бы попробовали.

– Да кому ты нужен - убитый. Нам нужны женихи, а вам невесты. Вы увидели двух девчонок и уже влюбились. А у нас есть много миловиднее, чем Лебея и Гипаретта.

– Слышишь, коной. Им нужны женихи! С жиру бесятся.

– Ты меня раздражаешь, дурачок. Выйди снова.

– Удались, Борак. Дай нам поговорить. А как быть, царица, с Лебеей и Гипареттой?

– Если они вам милы — ждите их. Пейте, веселитесь, танцуйте. Или у скифов только пьют и дерутся? Драться и мы умеем. А вы поучите нас любви и ласкам. Умеете?

– Мы остаемся. И посмотрим, что мы умеем. Но у меня четыреста парней...

– А у меня более тысячи девушек. Будьте готовы к вечеру.

– Я бы хотел знать...

– Завтра утром все узнаем,- сказала царица и исчезла во внутренних покоях.

Агапевесса для простых амазонок была чуть ли не единственным праздником, где пили вино, плясали и пели песни. Были храмовые праздники, но там никакого веселья - одни моления. У скифов тоже все празднества на траве, в лучшем случае под навесами. Поэтому Годейра и Гелона надумали угощение скифов сделать между рекой и рощей, на большом и ровном лугу, прямо на траве. Борак, все еще не доверявший амазонкам, распределил своих друзей-скифов по десяткам, у каждой группы оставил пояса с ножами и акинаками, сам рассадил их на траву. День выдался жаркий, скифы скинули свои кожаные куртки на кучки с оружием, остались по пояс обнаженными. Зазвучал рог, и со всех сторон стали появляться амазонки. Они тоже были без поясов, в одних легких хитонах. Каждая выносила камышовую корзину со снедью, кувшины с вином. Некоторые несли роги, флейты, сделанные из камышовых тростинок, барабаны и самодельные кифары со струнами из овечьих жил. Скифы подобрели, развеселились, все они были молодыми, и возможность поплясать с красивыми женщинами их радовала. Успокоился и Борак. Если коной переживал отсутствие Лебеи, то Борак плотоядно разглядывал полуголых амазонок, верность Гипаретте его не удерживала. Женщины прохаживались между скифскими группами и подсаживались к парням, которые им понравились или которые ловили их за руки и усаживали рядом. Затем вышел коной, его вели под руки Годейра и Беата. Царица хотела поприветствовать гостей, но коной остановил ее:

– Не надо, дорогая хозяйка. Мои друзья не привыкли к речам и не поймут их, им нужны женщины.

– А тебе?
– спросила Годейра.

– У меня есть Лебея. Я подожду ее.

– Вот и прекрасно. А у меня есть Перисад. Поэтому нам нужно быть вдвоем и следить за порядком. Согласен?

– Ты мудро решила. Там, где вино, там и драки.

– Ты говоришь о своих?

– И о твоих. Смотри - пожилые амазонки все еще ходят без места. Они, выпив вино, начнут отнимать скифов у молодых. Ваших втрое больше...

– Вина не так много. Мы не ждали такого большого гостеприимства. Пусть пляшут. Полемарха, собери музыкантов.

Беата отошла, и скоро на пригорке появились амазонки с флейтами, барабанами и кифарами. Грянула не стройная, но резкая плясовая музыка. Пожилые амазонки не растерялись, они стали выхватывать скифов из пирующих групп и увлекать за собой в пляску. Скоро луг загудел в вихре танцующих пар, кто-то подпевал, кто-то подпрыгивал в такт барабанам - скифы танцевать не умели. Годейра подхватила коноя и начала кружить его по лугу. Агапевесса входила в свое веселое Русло.

* * *

Скиф Бакид сидел на коне, как на вершине своего счастья. За последние полсотни лет своей жизни он почти ни разу не ездил верхом. А ведь он, считай, родился и вырос на коне и простор степей любил больше всего в жизни.

И вот он скачет по степному простору, на гнедом жеребце, а по бокам его едут две молоденькие полногрудые и крутобедрые коры ^[14]и ждут, когда он заговорит.

– Куда мы едем, дядя Бакид?
– спрашивает Лебея, придерживая коня.

– И зачем? — добавляет Гипаретта.

Скиф осадил коня, перевел его на шаг, поравнялся с корами и заговорил:

– Чтоб вы знали, мои милые корочки, мы едем, хотя и по краткому, но немалому пути, прямо в Горгипию. Туда должен зайти корабль боспорского царевича Митродора, который ходил по понтийским гаваням, а попутно заезжал в Фермоскиру.

– О, боги!
– воскликнула Гипаретта,- В ту самую, в нашу?

– Вот именно. И мы должны успеть перехватить его, чтоб он не проехал в Тиритаку. Если прозеваем, нам царица оторвет головы и бросит их в камышовое болото. Вы-то хоть успели передать приглашение кону Агату?