Пояс неверности. Роман втроем

Я смеюсь очень громко и слишком долго.

Какие-то дети в животах. Милый дневничок, почему я такая несчастная? Ну почему, почему…

Почему?

ж., 45 л.

Иногда я не запрещаю себе красиво жить. Варю кофе, наливаю в кофейную кружку, прихватываю сливки в пакете и тащу все это в ванную, включая сигареты, закуриваю первую.

Распиваю напитки, возлежа в пене, воображаю себя русалкой, такой девочкой, чьи волосы стелются на воде вьющимися стеблями растений. Еще я обязательно читаю или слушаю музыку в наушниках, недавно вот отыскала нечто необыкновенное на Ю-тубе, девочка Вика виртуозно исполняет на рояле композиции металлики, не опишешь это словами, да и не надо.

Слушаю прекрасную музыку, почти живую, но немного опасаюсь утопить телефон, такое уже бывало, обидно потом очень, и красивая жизнь резко заканчивается. Я предпочитаю ее продлевать сколь возможно долго, поэтому выбираюсь не скоро из ванной, укатываюсь в полотенце и иду неспешно досыхать в комнату, валяюсь в подушках, такая предсказуемая и такая счастливая, закуриваю вторую сигарету. Разбираю спутавшиеся темные пряди волос, свиваю в смешную косу.

— Расскажи мне, кто была твоя первая девушка. Чтобы секс, отношения и все такое.

— Боже, Боже, что еще за детские вопросы! Как это мило. Просто почувствовал себя десятиклассником.

— Расскажи.

— Да рассказывать особенно нечего. Учился в универе на втором курсе. Один мой товарищ, курсант какого-то военного училища танкистов, привел ко мне девушку. Каникулы были какие-то. Зимние, что ли? Да, зимние. Вот, говорит, моя девушка, зовут Зоя. Я, говорит, уезжаю обратно в свое училище танкистов, а ты не мог бы за ней присмотреть? Вот я и присмотрел, в общем.

— То есть ты друга обманул. И девушку.

— Так, так! А девушку чем же я обманул?

— Наверное, она тебя полюбила. А ты ее бросил наверняка. Причем максимум через полгода.

— Естественно, моя птичка! Через два месяца. Тебе СМС.

— Это из банка. Поступили деньги на счет…

Забыла, забыла, телефон предварительно необходимо выключить. Вымазываю на себя полфлакона какого-нибудь крема с ароматом любимых духов «Гипноз», крашу ресницы, перебираюсь из полотенца в страшно бабский халат с цветами и звездами и варю себе кофе еще, потому что одной чашкой никак нельзя начинать день красивой жизни. Вынимаю третью сигарету, слегка обдумываю, что стоит сейчас надеть, чтобы удобно и соответствовало внутреннему убеждению в своем великолепии.

Как правило, это бывают кашемировые свитера — черный, черный в серую полоску и черный еще. Натягиваю полосатые теплые гольфы выше колена и брожу по квартире вот так какое-то время, разглядывая себя в зеркалах. Вдоволь налюбовавшись, надеваю какую-нибудь шубу или какое-нибудь пальто, заворачиваюсь в огромный шарф и иду.

Иду, между прочим, пешком, потому что пробки несовместимы с моими представлениями о красивой жизни. Сегодня я решаю купить все необходимое для паэльи, вечер дня красивой жизни требует визита приятных гостей, восхищенно поедающих нечастое кушанье, и отправляюсь в далеко расположенные магазины, чтобы гулять, просто гулять.

Хотя идея гулять в почти тридцатиградусный мороз, наверное, немного ущербна. В чем-то. Но раз в планах дня красивой жизни значится «гулять», то я надеваю много одежд слоями и гуляю по Мясницкой, ничуть не менее малолюдной, чем в какой-нибудь роскошный день цветущего июня.

Женщина спортивного типа, но вся в розовом: розовая пухлая куртка, розовые штаны ворсом наружу, розовые кроссовки с мехом и розовая шапочка с орнаментом из розовых роз, ведет за руку маленького мальчика в разноцветном комбинезоне и отрывисто говорит ему непонятное: все! замучил! никаких больше зубов!

Высокая девушка с красивым бледным лицом голыми покрасневшими пальцами тычет в слишком мелкие кнопки мобильника, подносит всю конструкцию ближе к лицу, обдувает горячим воздухом, тычет снова, высоким голосом птичьи кричит в молчаливую, видимо, трубку: ах, не отвечает?! ах, временно недоступен?! я тебе попробую позвонить позже, ссскатина!

А вот этой девушке повезло больше, капюшон ее зеленоватого пуховика вмещает кроме головы в полосатой шапке еще и телефон, она бьет ногой о ногу, как деревяшкой о деревяшку и произносит преувеличенно оживленно: да ничего страшного, Леш! Конечно, подожду!

Осматривается в поисках более теплого убежища, поглощается магазином «Красивая Обувь», где переводит дыхание наконец.

Внушительных размеров старуха в чем-то ватном и стеганом не выдерживает и вязаными руками собирает в емкий пакет свой несложный товар — семечки, чищеный арахис и туалетная бумага «54 метра». К ней подходит свекольно-румяная товарка в высоких валенках, обвязанная пуховыми платками, как пулеметными лентами. Громко, размеренно, в расчете на слабослышащую аудиторию, говорит:

— А мы-то думали, ты умерла! Деньги тебе собрали, на похороны! У Лидки деньги… Пошли, заберем!..

Старуха молча разворачивается и уходит. Товарка так же звучно ей вслед:

— Ну ты и гордячка, Танька!

В большом парфюмерном магазине круглая и упругая, как персик, черноволосая женщина стягивает с себя темно-коричневую дубленку и кидает взволнованному мужчине с празднично выбритым лицом:

— Уф, Женька, хоть десять минут в день без этой амуниции похожу! Дома — колотун, на работе — колотун-бабай…

Военнообязанный мужчина в ватной униформе топает валяными ногами на резиновом ходу. Он охраняет подступы к высоким серым раздвижным воротам чего-то милицейского, и кажется, что он сейчас вскричит: «Пааабиригись», — и выкатит из-за спины бочку со стратегическим оборонным грузом. Бочки не выкатываются, круглое лицо военнообязанного багровеет, он каким-то ковбойским жестом выхватывает пачку тонких дамских сигарет и прикуривает от спички.

Около витрины-морозильника я немного прохаживаюсь с проволочной тележкой, выбираю креветки, мидии, рыбу-меч, подглядывая в список необходимых ингредиентов, прохожу к рисовым полкам. Рисовые полки, как-то забавно звучит, помню в школе на уроках географии учили про рисовые заливные поля в Китае. Звонит телефон, точнее, беззвучно дергается в сумке, в честь дня красивой жизни звук я отключила.

— Ну и где ты?

— Сейчас в магазине.

— Машина на месте.

— Я пешком пошла.

— С чего бы это?

— Ты чем-то недоволен?

— Я чем-то удивлен.

Довольно оказалось непросто целые вторые сутки проживать с Ним под одной крышей, может быть, потому, что я сильно подозреваю какие-то неприятные и даже унизительные для меня мотивы, привлекшие Его под эту самую крышу. Он стоически молчит, рассеянно целуя меня в лоб или во что-то иное, попадающееся на пути, я нервничаю и продолжаю задавать вопросы, даже здесь, рядом с нарядно упакованными бакалейными товарами.