Пойдем играть к Адамсам

Джон, как и подобает хорошему лидеру Свободной Пятерки, рассчитывал, что пойдет по тропе и сменит стоящего на страже Бобби. Но вместо этого он замешкался и стал перебирать в уме различные фантазии и вероятные сценарии. Сборщик пришел, одолел Бобби и теперь поджидал там Джона… Сборщик где-то рядом, наблюдает за домом, в то время как он… Бобби сидит за той дверью с ружьем, готовый по ошибке снести Джону голову… В этот самый момент родители обнаружили, что Джона нет в постели. Эти и другие мысли – возможно, сегодня вечером здесь вообще не было Сборщика – метались в голове у Джона. Если бы не тот факт, что Барбара, вероятно, все еще там, он пошел бы домой спать.

Вместо этого Джон достал свисток и издал звук, рассчитав громкость так, чтобы тот был слышен только здесь, а не дома, по ту сторону от Оук-Крик, и снова вытащил фонарик. Сойдя с тропы, он двинулся через мокрую кукурузу к месту, откуда мог видеть одно из передних окон, надеясь при этом, что не окажется на линии огня, выбранной Бобби. Там он дважды свистнул и снова принялся ждать. Через несколько секунд ему показалось, что из домика донесся ответный свист, но из-за далекого грома и шелеста растений он не был в этом уверен. Направив фонарик в окно, он подал сигнал Свободной Пятерки. Облака над головой начали разделяться на полосы, тянущиеся вслед за грозой. Джон посмотрел вверх, и ему показалось, что он видит звезду.

Дверь в домике прислуги приоткрылась на дюйм, сквозь щель просочился свет.

– Джон? – Голос Бобби звучал тоньше, чем обычно.

– Ага. – Джон наклонился вперед и спешно двинулся через сорняки и старую кукурузу. Положил на стол промокший кофр с ружьем вместе с содержимым карманов. Два мальчика смотрели друг на друга в свете бензиновой лампы.

– Он здесь.

– Кто? – спросил Джон, хотя хорошо знал ответ.

– Он возле дома. Как мы и думали. Прячется от дождя. Под навесом, – сказал Бобби. – Я видел его, а он видел меня.

– Где ты был?

– На верхнем этаже.

– Как она?

Бобби пожал плечами.

– Он знает про нее?

– Откуда? Если только не увидел что-то прошлой ночью.

– Где он сейчас?

– Как я уже говорил, – Бобби указал на заколоченные окна в дальнем конце пустующей комнаты, – под навесом, наверное.

– Он пытался проникнуть внутрь?

– Нет. Я ждал.

С тех пор как Бобби впустил Джона в дом, он действительно не выпускал из рук дробовик, и это казалось Джону настолько нормальным, что он не обратил на это внимания. Однако теперь он расстегнул свой кофр и вытащил ружье.

– Что будем делать?

Джон посмотрел на свои руки – чистые, мокрые, мальчишечьи руки, вынимающие ружье, проверяющие и заряжающие его, – и покачал головой.

– Не знаю…

В этот момент раздался раскат грома – еще более отдаленный – и эхом прокатился по дому. Джон запер дверь на засов.

– Убьем его? Выстрелим поверх головы? – спросил Бобби. – Останемся здесь? Я хочу спать. – Одна идея была столь же безнадежной, как и другая, и тон голоса Бобби выдавал это.

– Не знаю. Может, поговорить с ним. Уверен, он не сможет нам навредить.

Разговоры, уговоры, убеждения, бесконечная городская говорильня, болтовня, соглашения, полемика и проволочки. Джон почувствовал кислый привкус во рту, едва он это сказал. Тем не менее они с Бобби были слишком молоды, чтобы справиться с убийством в одиночку. К тому же рядом не было Дайаны, которая указывала бы, что делать. Возможно, это ей даже не понравилось бы. Но было б весело. Это было бы похоже на настоящую жизнь, а также решило бы проблему.

– Просто поговорим с ним. – Джон вышел из задумчивости. – Выясним, в чем дело. А завтра поговорим с Дайаной.

– Имеешь в виду, просто обойдем вокруг дома и начнем говорить?

– Я уже разговаривал с ним раньше. Не так уж и страшно. – Джон осторожно открыл дверь. Снаружи, конечно же, никого не было. Он шагнул в сорняки.

– Оставим ее здесь одну?

– Придется.

– Э-э-э… сейчас? – спросил Бобби.

– Чем дольше будем ждать, тем хуже. Идешь?

– Ага, – без энтузиазма ответил Бобби.

Они принялись огибать дом – Джон шел впереди – и споткнулись об снесенные ветром ворота. Поскольку элемент неожиданности был утрачен, остаток пути Джон преодолел с включенным фонариком. Сборщик – мужчина – был там, где и сказал Бобби. Ожидал их прихода. Сидя на грязном, старом эмалированном столе, которым когда-то пользовались на кухне, он наблюдал за ними, прищурив от света их фонарика глаза.

– Кто вы?

Тайна Сборщика была раскрыта, и страх у мальчиков наполовину прошел. Теперь, когда они увидели его и когда в руках у них было оружие, игра становилась более интересной.

– Круз, – осторожно ответил он. – Меня зовут Круз.

– Что вы здесь делаете? – в голосе Джона звучали высокие нотки.

– Дождь, – сказал он и пожал плечами. Он не предпринимал попыток уйти. И не был встревожен.

Джон и Бобби продолжали стоять там, где стояли, на открытом месте, вне стен своей крепости, в грязи, несколько неуверенные в себе. Сборщик продолжал сидеть там, где сидел, спрятав ноги от сырости, упершись спиной в стену дома и скрестив руки на большом животе. Его положение было более удобным и защищенным, в позе читалась непринужденность. Между ним и мальчиками проходила нейтральная полоса.

Бобби и Джон молчали, но последний буквально кипел от злости. Они не могли приказать Сборщику уйти и заставить его послушаться. Не могли просто подойти и отдубасить его. Не могли застрелить его. И они не могли позволить ему оставаться там, где он сидел. Тревога за Барбару лежала на них тяжелым грузом. Что сделала бы Дайана?

Джон опустил ружье и небрежно положил его на сгиб руки.

– Есть хотите?

– Есть? – спросил Сборщик с недоверием, хотя и с легким любопытством.

– Еда. – Бобби опустил дробовик, копируя Джона.

– Где? – спросил Сборщик.

– В доме.

– Какая? – Сборщик, казалось, тянул каждое слово.

– Не знаю. Всякая. Мы собираемся перекусить. Мы хотим есть. – Это прозвучало искренне, поскольку было правдой.

– Пошли, – добавил Бобби.

– В дом? – снова протянул Сборщик.

– Там никого нет.

– Они уехали.

– Мы просто остановились здесь на ночлег.

– А, ночлег. – В голосе Сборщика прозвучала ирония.

– Это лучше, чем стоять здесь. – Проявив величайшую на сегодняшний день смелость, Джон повернулся спиной к своему врагу и направился к двери дома. Воодушевленный этим проявлением уверенности, Бобби сделал то же самое.

– Пойдем.

По прошествии какого-то времени за спиной у них раздался какой-то шум, а затем хруст сорняков и стеблей кукурузы. Сборщик следовал за ними.

– Это может сработать, – прошептал Бобби.

– Заткнись.

У

тром трава и сорняки были вдвойне тяжелыми от дождя и росы, и Дайана стояла на маленьком причале Джона, ощущая себя неряхой. Ее длинные, похожие на ходули ноги промокли, белые носки обвисли, а сандалии были выпачканы в грязи. Кусочки мокрой травы прилипли почти ко всем частям ее тела, даже в тонких белых волосках на руках были пушистые хлопья пуха, принесенного с поля ночной бурей. За спиной у нее молча стоял и дрожал Пол – пребывал в состоянии, которое можно было бы назвать волнением от предвкушения, – и он был такой же помятый и неопрятный, как сестра. После того как он преодолел тропинку, ведущую к дому Рэндаллов, его синие шорты, безупречно чистые пятнадцать минут назад, теперь были в черных разводах и помяты. Позади него, на узком, состоящем из одной доски причале сидела, свесив ноги и глядя перед собой, Синди. Утром того дня, когда это должно было случиться, в воздухе пахло обманом и заговором, но Дайана сдерживала свое разочарование и ждала, с присущей ей скованностью и замкнутостью.