Пойдём со мной, Василина

– Арид, я… – набрав в лёгкие воздуха, начинаю, понимая, что начинать надо было гораздо раньше.

– Вася, садись! – перебив на полуслове, припечатывает куард строго, и я оказываюсь у него на коленях прежде, чем даже успеваю осознать свои действия.

И тут же вокруг меня смыкаются его руки, притягивая моё уже изрядно продрогшее тело к широкой мужской груди. Ох, какой же он горячий. Кайф, просто. И так хочется ладони погреть об кое-кого. 

– Вот, – удовлетворённо хмыкает куард. – А теперь поговорим о том, какой урок ты должна усвоить. Скажи, почему ты так замёрзла?

– Потому что холодно? – не сдерживаю я ироничный смешок, чтобы не демонстрировать, как сильно мне хочется прижаться к нему теснее. 

– Нет. Потому что ты даже не подумала попросить меня согреть тебя, – одним махом вышибает из меня воздух этот воспитатель куардистый. Вот чего я совершенно не ожидала услышать. 

– А что должна была? – интересуюсь возмущённо.

– Да. Должна, – абсолютно уверенно заявляет мужчина. – Мы находимся в аномальной зоне, искажающей моё восприятие. Я могу вовремя не понять, что тебе нужна помощь. И если тебе больно, плохо, или тяжело, ты должна мне это немедленно сообщать. Это раз. И второе. С этой минуты ты будешь во всём меня слушаться, Вася.

Что?!! Слушаться? Во всём?! Он серьёзно?!! 

Меня буквально с головой захлёстывает волной возмущённого негодования.

Ага, вот прям щас-с-с. Спешу аж падаю.

– Что, правда, буду? – интересуюсь саркастично, пытаясь вывернуться из его рук и встать с мужских колен. Невозможно себя уверенно чувствовать в таком положении.

Да только куда там. Арид лишь сжимает руки крепче. И реагирует на все мои трепыхания с таким невозмутимо-снисходительным видом, будто я веду себя точь-в-точь, как он и рассчитывал. Трепыхаться в результате я всё-таки перестаю. Смысл тратить силы на бесполезное занятие? Понятно уже, что руки у кое-кого крайне загребущие. Однако эмоции унять так просто не получается.

А ведь именно на них он и играет. Очень умело, надо признать.

– Поскольку, мы уже пришли к выводу, что ты девушка очень умная, то уверен, что да, – заявляет этот диктатор куардистый.

– И почему, позвольте спросить? – даже не пытаюсь прятать скепсис. Он правда думает, что я стану послушной овечкой, готовой прыгать по малейшему его приказу?

– Я сейчас сделаю скидку на то, что ты устала, дезориентирована и явно воспринимаешь моё требование в неправильном ракурсе, потому объясню, – Арид говорит абсолютно спокойно, ровно, заставляя меня чувствовать себя вспыльчивой дурочкой. – Скажи, у тебя есть хоть малейшее представление, в чём особенности этого места? Или может ты знаешь, какие опасности нам могут встретиться на пути? Сможешь определить любую угрозу самостоятельно? Или может сможешь защитить себя от того, о чём не имеешь ни малейшего понятия?

На смену негодованию приходит неловкость, а потом и смущение, граничащее со стыдом. В таком ракурсе он… получается абсолютно прав. И моё возмущение выглядит по-настоящему глупым. Я ведь действительно подумала совершенно не о том… послушании.

– Поэтому, ты будешь прыгать, если я прикажу, замирать на месте, или бежать и прятаться. Я говорю – ты не споришь, не своевольничаешь, а делаешь в точности то, что должна. В свою очередь обещаю, когда будет такая возможность, отвечать на все твои вопросы, принимать в расчёт твою точку зрения и выслушивать всё, что ты захочешь мне сказать… после того, как выполнишь приказ. И самое главное, я обещаю доставить тебя к сестре, как ты и хотела. Договорились?

Мужчина сам меня отстраняет за плечи ровно на то расстояние, чтобы иметь возможность требовательно заглянуть в глаза. И снова я не могу его ослушаться, тем более, что аргументы он навёл более, чем веские. И хоть как меня коробит сама идея послушания кому-либо, но я не дура оспаривать лидерство того, кто явно намного лучше меня знает, что делать в той ситуации, в которую мы попали… по моей вине. Я это прекрасно помню. 

– Договорились, – ворчу без особого энтузиазма.

– Вот и умничка. А сейчас давай готовиться ко сну, – улыбается он довольно. И даже позволяет мне наконец встать.

Поднявшись, мы, не сговариваясь, отправляемся в разные стороны по естественным нуждам, потом, вернувшись, я, не в силах перебороть себя, поливаю из фляги краешек своего шарфика и обтираю им лицо, шею и руки, даря себе обманчивое ощущение хоть какой-то чистоты, мечтая о том, как завтра мы дойдём до воды и я, возможно, смогу, если не искупаться полностью, то хоть как-то помыться. 

Арид наблюдает за мной с задумчивым выражением лица, а, когда я заканчиваю, отбирает у меня этот самый шарфик, чтобы повторить мои действия. Хм.

Столь скудное «умывание» совершенно не отменяет тот факт, что одежда на нас по-прежнему грязная, и если у меня хоть какая-то смена имеется, то ему так и придётся ходить в заляпанной кровью рубашке. Разве, что можно её попытаться отстирать, когда хоть какой-то водоём найдём. Хм. Тогда куарду какое-то время придётся быть вообще без рубашки. А ведь остальную одежду тоже наверняка нужно будет освежить.

Я невольно зависаю, пытаясь представить, как один конкретный мужчина будет выглядеть без одежды. М-м-м, не о том думаю, не о том, да. Но нарисованная воображением картинка получается слишком уж горячей, заставляя даже ждать этих постирушек. Глупо, Вася, глупо. Но я не виновата, что в попутчики мне такой шикарный экземпляр мужской привлекательности достался. 

Закончив обтираться, Арид бросает на меня смеющийся взгляд, вешает мокрый шарф на ветку одинокого сухого деревца неподалёку от нашего вагончика, подходит ко мне и приглашающе показывает рукой на этот самый вагончик.

И как-то враз до меня доходит, что спать мы будем вместе в довольно тесном пространстве. И вспоминается, как ласкал меня этот мужчина всего пару часов назад, как плавилась я в его руках. Как содрогалась от оргазма и мысленно соглашалась на гораздо большее. Что-то мне уже и жарко становится. И неловко, да.

Есть хоть малейшая вероятность, что мне позволят лечь отдельно? Очень сильно сомневаюсь. Даже могу легко предугадать, какими аргументами Арид меня задавит. Да и сама понимаю, что не место и не время корчить из себя недотрогу, особенно в ущерб собственному здоровью. Успев привыкнуть к зною Лайтази, простудиться в таком холоде раз плюнуть. Так что… спать нам рядышком и никуда мне от этого не деться.

Мы оставляем костёр медленно догорать в обложенном камнями кострище. Сначала Арид подсаживает меня, помогая забраться в вагон, потом поднимается и сам, сразу же развернувшись к двери, чтобы закрыть её. 

Пока он возится с панелью, я иду к своей сумке. Достаю оттуда оба ножа, которые прихватила с собой из его дома и молча отдаю тот, что побольше, как раз справившемуся с дверью куарду. Выражения лица Арида в темноте мне не рассмотреть, но нож он берёт. А я вынимаю ещё и пакет с остатками еды, отставляя его в угол, чтобы не раздавить, и кладу сумку на пол.

– Будет подушкой, – заявляю тихо, мысленно пытаясь прикинуть как на ней можно удобно вдвоём улечься. 

Представляется слабо. Никогда не спала с мужчиной так близко. Кроме самого Арида прошлой ночью. Но я ведь этого не помню. И там была кровать.