Пойг'н
Шрифт:
Утром Пойгн поехал в Кремль покупать билет в Алмазный фонд. Чьё содержимое, как уверял тот же товаровед, принадлежит всему народу, а значит, и ему, Пойгну. И каждый должен хоть раз в жизни проинспектировать «своё добро». Выдержав стояние в очереди, как оказалось, на досмотр, как в аэропорту, Пойгн купил билет на «сеанс», который начинался через два часа, и пошёл гулять.
Обойдя Кремль и Красную площадь, Пойгн решил обогреться в ГУМе. Ничего из того, что там продавалось, не подошло бы ни ему, ни Ие. Он заметил, впрочем, что и сами москвичи ничего из этого не носят. Зачем
Огромные куски золота и россыпи драгоценных камней в Алмазном фонде своей бесполезностью произвели на Пойгна впечатление, обратное ожидаемому. А в Оружейной палате он убедился, что со временем все вещи становятся проще. Как и гарпуны нымыланов – изощрённые тысячу лет назад и с каждым веком всё незатейливее.
Ну что ж, как говорится, день был «сделан». Цирк следовало отложить на завтра. С гудящей от увиденного головой Пойгн вернулся в гостиницу.
7
«… – Опал, для чего ты помогаешь Тале и Эгги?
Опал смутился. Он думал, что речь пойдёт о шамане. Несмотря на неприязнь к тому, Опал не до конца был убеждён в правоте собственных действий. И вот вопрос отца словно подтвердил его сомнения.
– Ну, Тала…
– Что Тала? Ты её до сих пор любишь?
– Тала… нуждается в помощи. И Айгок хочет “подмять под себя весь Вэемлен”, – повторил Опал слова Эгги.
– Ну и пусть бы себе “подминал”. Что в этом плохого?
Конечно, это был урок отца. Очередной урок Старого Вождя. И Опал ясно ощутил, что у него нет ответов.
– Ты запомнил слова Эгги. Или слова Талы, – продолжал вождь. – Но обдумывал ли ты их?
– Нет… как-то. Всё вдруг… куда-то побежало.
– Ты думал лишь о Тале. О том, что она в опасности и ей надо помочь, – утвердительно сказал отец. – А если бы не Тала? Другая девушка? Стал бы ты ей помогать? И почему?
– Да, наверное, стал бы. Ведь я – Будущий Вождь. Ты сам говорил: власть – как солнце – всем светит одинаково. Если власть будет светить не для всех, – бойко продолжал Опал, – а ещё того хуже – лишь для одного, погибнет по меньшей мере либо вождь, либо племя.
– Да, это ты усвоил… Вернёмся к словам Эгги – Талы. Или ещё кого-то. Ведь ты сам сказал, что ощутил ещё чьё-то присутствие? Чьё?
– Тыны и её мужа?
– Хорошо. Они говорили голосом Эгги. Их желания понятны. А ещё?
Опал не нашёл, что ответить.
– Кто говорил словами Талы? Ведь не Айгок же?
Опал задумался.
– Опал, Опал… Талу воспитывали все женщины Вэемлена. И это они говорят её словами. Тебе понятны желания женщин Вэемлена, Опал?
– Я не думал об этом, отец…
– Опал, почему Тала отказала тебе?
Опал, привык к тому, что Старый Вождь в словах следует своим мыслям. Но и его терпение закончилось…
– Отец…
– Тала отказала тебе, – упрямо продолжал вождь, – не потому, что встретила Эгги и разлюбила тебя. Она давно потихоньку переставала считать тебя своим женихом. По мере того, как воспитывалась женщинами Вэемлена.
– Ты хочешь сказать, что наши женщины отговаривали её?..
– Нет,
Опал. Женщины думают, что вождь и шаман в одной семье – это не Порядок. Тала – женщина Вэемлена. И тоже стала так думать.– Солнце светит всем одинаково…
– Да, Опал.
Вождь пожевал губами. Давно он так много не говорил. И продолжал:
– Женщины любят Порядок…
Старый Вождь посмотрел куда-то вдаль.
– Порядок – это когда женщины рода Тыны делают ВСЕМ нымыланам и чавчувенам бубны. Чтобы мы ВСЕ могли обороняться от врагов, которые одних себя называют “настоящими людьми”. А когда был сделан последний бубен?
– Не знаю…
– Бубны не вечны. И последний бубен был сделан отцу Айгока.
Опал начал, кажется, понимать слова Старого Вождя.
– Ты видел, Опал, как устроена паутина?
Опал опять удивился причудливости течения мыслей отца.
– Ну, видел. Толстые нити прикрепляются к разным веткам и траве. На нити крепится тонкая паутина.
– А в середине сидит паук. Вождь – как паук, Опал. Если он не уследит за колебаниями нитей, его мир улетит в никуда… Мне надо было давно обеспокоиться. А потом стало уже поздно…
Аппын опять посмотрел вдаль.
– Теперь ты вырос, Опал. Как думаешь, ты станешь вождём?
Опал удивлённо уставился на отца.
– А вот Айгок в этом не уверен. И только что мне об этом сказал.
– Что-о?! – Глаза Опала сузились.
– Он увидел, что я здесь. Подошёл ко мне. И намеренно оскорбил.
– Я не боюсь Айгока!
– Ты – паук, Опал. Айгок дёрнул за нить… Почему?
– Почему, отец? – Опалу нелегко далось спокойствие в его голосе.
– Потому что Айгок тоже начал свою игру! И ждёт, что ты набросишься на него! При свидетелях! “Опал взбесился, оттого что Айгок отдаёт свою дочь другому”, – скажут они! Может ли этот буян быть нашим вождём?
Опал покраснел. От стыда. Может ли он быть вождём? Такой недотёпа – прав был Камак.
– Я… чуть всё не испортил, отец…
– Ничего, – успокоился вождь. – Айгок тоже… проговорился. А я… если бы я внимательнее следил за отношениями Тыны и Айгока…
– Отец, Эгги намекнул, что ты знаешь, как уходила Тына!
– А знает ли сам Эгги? Судя по тому, ЧТО он тебе сказал, Тына не была с ним до конца правдива. Понятно почему. “Молодые – как сухая трава”. Ай да Айгок!
Старый Вождь испытующе взглянул на сына.
– Опал, Айгок умён. Ты не набросишься на него. Думай, что будет дальше!
– Ну, он поймёт, что я замышляю что-то другое. И будет вдвойне внимателен. Мне надо быть осторожнее. Нам всем! А Тале не следует общаться со мной!
– Да. И ещё. Как ты намерен доставить Талу в Хычъэт? На собаках?
– Да… Но Айгок…
– Да, Опал. Айгок будет готов.
– Я что-нибудь придумаю…
– Хорошо…
Удары тесла Хэччая гулко раздавались в плотном ивняке.
– Опал, я тебе расскажу, как ушла Тына. Через Перевал. Пешком. И вот что ещё. Я взял её вещи у Айгока и погнался за ней на собаках. В обход по реке. По крепкой нартовой дороге. Не то чтобы я гнал, не жалея собак… Но и Тына ведь не бежала бегом… И, ты знаешь, я её не догнал. Я ждал её там, недалеко от Хычъэта, где ручей с Перевала выходит на тундру. Её не было. Спроси Эгги, почему я её не догнал… Думаю, ему пора уже это знать…»