Пойг'н
Шрифт:
Хорошо, что здесь не было ветра. Высокая скала Правой Ноги прикрывала с севера и востока «яяны» – этим древним словом забойщики оленей в шутку называли свои жилые вагончики.
Над долиной ручья небо уже посветлело. Ручей огибал поросший кедровым стлаником холм – Маленькую Грудь – и впадал в быстрый Вэемлен недалеко от его устья. За Маленькой Грудью поднимались дымы села.
На юге, за устьем Вэемлена, в море выдавалась скалистыми обрывами огромная Левая Нога, отсюда похожая на медведя, вцепившегося зубами в ледовую гладь.
На длинной косе между Правой Ногой и устьем стоял ряд серебристых рефрижераторных контейнеров, сейчас
К Пойгну подбежала белая олениха, приведшая сюда, на убойный пункт, тысячное стадо. Конечно, теперь её тревожили одиночество, запах крови и тявканье лис где-то в темноте. Бедная… Олениха стала жадно лизать снег, пропитанный мочой Пойгна. Хорошо, расслабленно подумал Пойгн, можно не опасаться, что тебя, стоящего в характерной позе, затопчут охочие до соли олени…
Пойгн сделал глубокий выдох, вытесняя из груди остатки копоти «яяны» и вчерашнего табачного дыма, которым надышался среди гостей. И с наслаждением омыл лёгкие чистым морозным воздухом.
Вчера сидели до глубокой ночи, что Пойгну не очень-то и нравилось. Но не отправишь же насильно спать гостей, приехавших за полторы тысячи вёрст. И к тому же партнёров, хоть и с глупым «милгитским» обычаем – при всяком удобном случае обильно наедаться, запивая еду водкой.
Однако тысяча оленей в убойном весе со всех трёх оленеводческих звеньев Вэемлена того стоила. Отдельно языки – их сегодня же погрузят в вертолёт и увезут для гурманов. Плюс пенисы и рога – из них всеядные китайцы сделают лекарства от старости и для мужской силы…
Как и все чавчувены и нымыланы, Пойгн обычно не употреблял спиртного. И считал нелепым наедаться до отвала – ведь всё равно не пойдёт впрок.
К тому же любая еда обычно означает чью-то смерть.
Поэтому вэемленцы – как оленеводы чавчувены, так и рыболовы нымыланы, – продавали на еду только предварительно умерщвлённых ими самими оленей и рыбу. Тем самым оберегая других от греха убийства живого существа. И неважно, что «милгитам» это невдомёк…
– Вот ты, Пантелей, классный мужик, а живёшь тут – чуть ли не в землянке, – кричал вчера один из «них». – Давай к нам, ты всё про оленей и рыбу знаешь!
– Настоящее дело – здесь, – возмущался Пойгн. – Мы – хранители! Случится что-нибудь у вас – вымрете или перебьёте друг друга. А мы останемся. Надо же кому-то начинать всё сначала…
Теперь, утром, Пойгну было стыдно за вчерашнюю горячность.
Были ведь и другие «милгиты». Учёные, врачи, писатели. Книгу одного из них Пойгн как раз и читал. Было ясно, что написавший её побывал в Вэемлене и хорошо его изучил. Давно – Пойгн тогда был ещё маленьким ребенком и не запомнил этого чужака. Да и чужак ли он?
Пойгн поспешил в «яяну». Скоро уезжать, и хочется ещё почитать книгу – та входила в инвентарную опись вагончика и не подлежала выносу.
«… – Мама, Тала не может быть моей женой!
Эгги соскользнул на пол с крыши яяны по бревну-лестнице.
– Так… Что она сказала?
– Сказала, что… ей нужно продолжить род Айгоков.
– Так…
А ты ей не пара. Точнее, мы не пара Айгоку.– Да. Отец отдаёт её за Хояммэ.
– О-о! Точнее, за его оленей… А что она ещё сказала?
– Сказала, что не хочет выходить за Хояммэ. Но не может идти против отца…
– Продолжай.
– И мы не сможем защитить её… И себя.
– Так… Значит, Айгок запугивал её. Как это на него похоже!
– Но, может быть, если мы с Талой убежим, он простит нас?
– Нет, Эгги. Не простит… Ни вас, ни нас с твоим отцом. И убегать нельзя. Вы нигде не найдёте пристанища. Айгок – как старая росомаха – упрям и жесток…
Тына помолчала.
– Неужели это духи хотят соединить мой род с его родом?! – тихо произнесла она.
– О чём ты, мама? Не очень-то они хотят!
Тына посмотрела в сторону сына.
– Ты этого хочешь, Эгги?
– Ещё как хочу! Но…
– Тала этого хочет?
– Да, наверное. Но как ты…
– Как я, слепая и почти одноногая, смогу это устроить? Для своего единственного сына? Я многого не смогла дать тебе, Эгги! А ведь ты всегда был разумным и послушным! И никогда не стыдился меня, такой увечной! А теперь ты не веришь в мою любовь?
– Мама! Конечно, верю! Но нам придётся схватиться с Айгоком! Что он сделает с вами?
– Да-а! Какие пошли мудрые дети! Придумывают причины, чтобы не получить того, чего им хочется больше всего!
– Но ведь отец… не такой сильный шаман!
– Отец – сильный шаман, Эгги!
Тына помолчала, набираясь решимости. И продолжила, понизив голос:
– Но у него нет бубна, чтобы противостоять Айгоку.
– А как же его бубен?
– Бубны для битвы – особенные. Они не боятся ни сырости, ни мороза – всё такие же звонкие! Но, главное, они призывают и добрых духов на помощь. И злых – на головы врагов…
– Ты знаешь, где достают такие бубны, мама?
Тына задумалась. Что ж, будущего не избежать…
– Я знаю это лучше всех, сын. Все бубны, пригодные для битвы, сделаны женщинами моего рода. Бубен Айгока сделала для его отца моя мать. Я – её единственная ученица.
– Но ты же не можешь… не видя…
– Ох, ты и недоверчивый! Я же выделываю шкуры для вас с отцом. Долго, да, но вы не жалуетесь! И вот, погляди.
Тына засунула руку под нагрудник кухлянки.
– Это – мое приданое. Это кусок выделанной кожи белого морского зверя. Он остался, когда моя мать делала бубен отцу Айгока. “Держи этот кусок между ладонями, – учила она меня. – Держи его, гладь, стучи по нему пальцем каждый день, – говорила она. – Ты должна запомнить, до какой толщины следует соскрести кожу. Если доведётся делать бубен, доверяй пальцам, а не глазам…” Если б она знала…
Из слепых глаз Тыны полились слёзы. Эгги подождал, пока мать не вытрет их.
– Но… почему ты до сих пор не сделала бубен, мама?
– Когда я уходила в другое село, к чужому шаману, Айгок назвал меня предательницей. Он мог ведь убить меня, верно? “Я всё равно что убил тебя, – говорил он. – Ты должна поклясться, что никогда не сделаешь бубен ни для кого, кроме меня и моих потомков”, – сказал он. Он заставил меня поклясться на Священной Скале Клятвой, Которую Нельзя Преступить, что делать боевые бубны Вэемлена я смогу только для потомков рода Айгоков. Что никому я не должна передать своё умение без их разрешения. Иначе Духи Предков отвернутся от меня, а бубен всё равно не позовёт их на помощь…