Поймать балерину

– Там нормально видно первый этаж, ежели комнаты окнами в парк смотрют. А вот на втором – шторы. Ни черта не видать.

– Сколько в доме?

– Трое приехало с рыжим, и на улице лазили еще пятеро точно. Может, больше, но не видал. А еще – три псины.

Даниэль повернулся к своим:

– Трое – на ту сторону, смотреть черный выход, а еще по забору – есть ли лазейки. Если есть, смотреть все, чтоб никто не вышел. Ты, - тут он посмотрел на Арти, - на дерево. И, если она покажется в окне… Или кто-то зайдет в комнату. Или еще что-то увидишь…

– Понял, сразу свистну, - перебил Арти, но тут же замолчал под бешеным пустым взглядом Дикого, - то есть, дам знать. Не свистну, да.

Даниэль, коротко кивнув, развернулся опять к дому.

Встали они со стороны улицы, машину загнали в соседний проулок, да и прятались в тени деревьев, подальше от окон и досужих взглядов.

Вообще, сама по себе Черри-стрит была тихая, благопристойная даже улочка. Стояли на ней дома местных богатеев, причем, в отличие от центра, каждый – со своим большим или небольшим садом.Подъездная дорога вела в глубь участка, где как раз и возвышался большой особняк, выстроенный в классическом американском стиле. То есть, строго, массивно, но не до такой степени, как в той же Англии, например.

Забор, окружающий дом, выглядел хлипко. Несерьезно. Не похоже на техасца. Здесь он, скорее всего, или арендовал здание, или недавно купил и еще толком не успел обустроить.Ну, теперь и не успеет.

Даниэль прикурил, прикидывая, каким образом без шума зайти в дом. В принципе, это было бы выполнимо, если б не собаки. Темный парк, даже в яркий полдень бросающий тень на дом, удачно скрадывал бы нападающих.

– Слышь, Дикий, - Арти, который, оказывается, еще не ушел к дереву, нерешительно тронул Даниэля за локоть.

Он развернулся, молча посмотрел на парня.

– Вот. – Арти, словно защищаясь, сунул чуть ли не в лицо Дикому грязного ободранного кота, - можно его пустить. Собаки отвлекутся. Мы пройдем.

Дикий кивнул. Неплохо. Надо будет к этому Арти присмотреться.

– Передай Рону, - коротко приказал он американцу, - а сам – на дерево.

Арти перекинул кота одному из французов, а сам побежал к вязу.Буквально через несколько минут с угла улицы появились и грамотно встали вне зоны видимости две машины с людьми Дикого.

Мартин умудрился обернуться буквально за час.

Дикий, еще раз кинув взгляд на пустое окно крайней комнаты, в которой, по словам Арти, была его бабочка, быстро пошел к Мартину.

– Даниэль, смотри, - тот, не скрывая довольства, открыл заднюю дверь одной из машин. Легран оглядел арсенал, приподнял одну брось, обернувшись на Мартина.

– Ага, - удовлетворенно ответил помощник, - мексы, ублюдки, конечно, но техника – что надо. Смотри, тут карабины, ну это понятно, пять револьверов, кольты. Три «Льюиса», - он кивнул на три пулемета, аккуратно лежащих отдельно, - это с войны как раз, сбоев не дают. И еще… - тут он загадочно указал на отдельно лежащий большой сверток, - вот.

Даниэль, закусив сигарету зубами, дернул промасленную тряпку, под которой обнаружилось нечто странное. Здоровенный толстый ствол, с круглым патронником к нему. С виду все тяжелое. Явно, отдачей сшибать будет. Должно.

– Это – новинка! Пулемет Гочкисса, - похвастался Мартин таким тоном, словно создание этого зверя – его личная заслуга, - Родриго уверял, что это – прошибет каменную кладку.

– Он тебе показал, как им пользоваться? – остудил его пыл Даниэль.

– А то! – тут же закивал Мартин, - но его просто так в руках не удержишь…

– Посмотрим… Отправь ребят по сторонам предупредить, чтоб окружили и ни одну мышь… Сгоняй Арти с дерева. Рон, давай кота.

Нападать среди бела дня на особняк, полный вооруженных до зубов техасцев было чистой воды авантюрой, но Дикий привык полагаться на свое чутье. А оно сейчас кричало, что медлить ни в коем случае нельзя. Его бабочка сидела там, взаперти, испуганная и, возможно, раненая. Каждая секунда промедления продлевала ее мучения. И добавляла в будущем минут для мучительной смерти грязной рыжей свиньи.

К тому же, Харрис явно не ждал подвоха. Морган ему не рассказал про Леграна, и потому ждать помощи бабочке, по мнению рыжего техасца, было неоткуда.

Привыкнув к свободному поведению у себя в Хьюстоне, где он был королем и Господом Богом, американец никак не подозревал, что здесь, в Нью Йорке есть хищники позубастее. И гораздо более сумасшедшие и скорые на расправу, чем он сам. Такие Харрису до сих пор они не встречались.Нью Йорк – деловой город. Здесь привыкли разговаривать для начала.Но это было до появления французских апаш.

Арти, шустрый и отчаянный, прихватив кота, скрылся в тени парка.Вооруженные до зубов апаши остались ждать сигнала.И дождались.Вскоре справа от дома разнесся громкий лай, постепенно удаляющийся куда-то к задней части парка.Апаши, пользуясь моментом, привычно и скрытно прошли по парку. Техасцы, не ожидавшие нападения так внезапно, не смогли долго противостоять.Конечно, они все были умелыми стрелками. Но не в ограниченном пространстве дома.А вот французы, наоборот, привыкли нападать именно в тесных помещениях. В Париже они так и действовали, врываясь в дома и сноровисто находя и вынося все самое ценное. Правда, уже больше года люди Дикого Даниэля , в большинстве своем, были мирными буржуа, но сейчас вбитые под кожу, в кровь , навыки пробудились легко.

На стороне техасцев была численность.На стороне французов - внезапность.Победила последняя.

«Льюисы» пригодились один раз, когда оставшиеся впятером американцы отказались сдаваться и забаррикадировались в одной из комнат, где, похоже, находился сейф.Техасцы явно решили, что нападающие имеют виды на их ценности.Но главную ценность Даниэль к тому времени уже вынес из дома.И решение вопросов жизни и смерти забаррикадировавшихся американцев оставил своим подручным.

Бабочку он нашел там, где и указывал Арти.Она лежала на одной из кушеток, свернувшись клубком, и вздрогнула, когда дверь открылась.Вздрогнула, но не обернулась, только сильнее обхватив себя руками.Даниэль кинулся к ней, упал на колени перед кушеткой и легко погладил по дрожащему плечику.

– Бабочка… Бабочка моя… - голос ему повиновался плохо, в горле было сухо, как в пустыне.

Анни замерла, перестав вздрагивать, а затем медленно, словно не веря, сомневаясь, повернулась к нему.

Даниэль лихорадочно скользил взглядом по бледному заплаканному лицу ( проклятый рыжий черт! Напугал ее!), по полным слез глазам ( за каждую слезинку ответит!), по припухшей нижней губе с запекшейся кровью ( О-о-о! Он будет долго умирать! Очень долго!), и все никак не мог прикоснуться к ней.