Поймать Шалтая

***

Полковник Броз пришел в себя приблизительно через три часа от громкого храпа майора и сразу же прошел в санузел. Когда он вернулся обратно К раскуривал огромную черную сигару и весь салон уже утопал в вонючем синем дыму.

– Что вы делаете?!- закричал Броз.

Он вырвал из рук К сигару и затушил ее в бокале с остатками вина.

– Вентиляция салона не работает,- говорил Броз, с силой надавливая на сигару.- Теперь мы будем задыхаться в этом дыму до самого приземления. И мы, и летчики.

– Я не знал,- бормотал К, поправляя очки.- Нужно было предупредить. Мне очень хотелось курить... и я...

Он не успел договорить. Сильный порыв бокового ветра завалил солнцелет на правое крыло, а затем резко бросил его вниз. Броз, К и остатки еды со стола на несколько мгновений зависли во внутреннем пространстве салона, а затем их с ужасной силой бросило на потолок. Броз быстро сориентировался и успел прямо в полете носком сапога захлопнуть тяжелую дверь холодильника на специальный замок.

А затем в салоне началась настоящая свистопляска. Тела майора и полковника летали по салону и бились о его стены пол и потолок. К счастью пустые бутылки из-под вина были изготовлены из прозрачного углепласта и не могли разлететься на острые осколки, но столкновения с ними все равно были очень болезненными. Еды в банках почти не осталось, но самих банок было очень много, и Броз порезался об острый край одной из них (кажется, это был паштет из двухголовой рыбы, но в сигарном дыму ничего нельзя было толком разобрать). Из-за остатков еды в банках и грязных пустых упаковок, мундиры майора и полковника быстро пришли в жалкое состояние. Причем на защитном сукне мундира Броза пятна были почти не заметны, а вот черный мундир К вскоре сделался похожим на безобразную палитру безумного художника.

Броз уже попадал в такие переделки раньше, поэтому он умело группировался во время ударов о стены и почти не чувствовал боли, а вот К пришлось не сладко. Он совсем не умел правильно группироваться, да еще во время перелетов между стенами пытался придерживать руками очки и фуражку. В результате майор несколько раз довольно сильно ударился головой о холодильник и потерял сознание. Его безвольное тело представляло теперь серьезную опасность для Броза, но в критические моменты тому удавалось отталкивать его прицельными ударами обеих ног.

Это длилось около двадцати минут, а затем Бибо снова подтвердил свою репутацию умелого солнцелетчика. Он резко бросил машину вниз, несколько раз перевернул ее через хвост, поймал подходящий поток воздуха и перешел в плавный горизонтальный полет с небольшим набором высоты.

Когда толчки прекратились, Броз рухнул на обмякшее тело майора, а сверху на них посыпались пустые бутылки, бокалы и банки. Полковник дополз до кресла, перевалил в него свое тело и пристегнулся ремнями безопасности. К лежал на полу салона в неестественной позе. Его ноги, в похожих на кожаные чулки ботфортах, были сильно вывернуты на стороны и он не подавал признаков жизни.

"А может быть, его убило?- думал Броз, разглядывая тело майора сверху.- Хотя вряд ли. Углепласт всегда сильно пружинит. Опасность представляет только твердая поверхность холодильника. Ничего, очухается как-нибудь".

Майор К пришел в себя только через три часа. За это время Броз успел кое-как почистить свой мундир и даже немного вздремнуть.

– Что это было?- хрипло спросил К, неуклюже переворачиваясь на спину и ощупывая тулью своей фуражки, которая выглядела теперь как мятая шляпа сельскохозяйственного фефе из глухой имперской провинции.

– Боковой порыв ветра. Ветер худший враг солнцелета. Помните, я вам говорил?

– Проклятые солнцелеты,- снизу прохрипел К.- Мне нужно в туалет. Срочно.

– Там свободно,- вежливо ответил Броз, пожимая плечами. Он как раз пытался отчистить носовым платком петлицы своего воротничка с шестью серебряными полковничьими солнышками от какой-то липкой дряни.

К молча встал на четвереньки и пополз в сторону кабины пилотов.

– Вам в другую сторону,- сказал Броз, складывая носовой платок аккуратным треугольником.

К с кряхтением развернулся и пополз в другую сторону. Он скрылся за дверями санузла и довольно долго возился там, что-то бормоча, тяжело вздыхая и время от времени выкрикивая громкие проклятия.

Пока К мучился в сортире, Броз протер платком поверхность столика и выбросил его в мусорный контейнер. Затем полковник собрал с пола пустые бутылки, баночки и упаковки, сильно смял их ладонями и отправил следом за платком. Он хотел выглянуть через иллюминатор наружу, но его поверхность была покрыта какой-то вязкой массой, и Броз не стал тратить на нее еще один носовой платок.

– Это безобразие!- заявил К, появляясь на пороге санузла.- Что там у вас за унитаз такой? Я не понимаю, как вы и ваши пилоты пользуетесь подобным устройством?

– Обычный летный унитаз,- ответил Броз. Сам он при этом со злорадством подумал: "Жрать нужно меньше в воздухе, тогда и с летными унитазами проблем не будет".- Я к нему давно привык, а пилоты во время перелетов пользуются специальными переносными емкостями.

– Безобразие,- бормотал К, тяжело опускаясь в кресло.- Я бы расстрелял инженерных фефе за такой унитаз. Это безобразие и позор, говорю вам...

Проклиная недалеких инженерных фефе, К снял фуражку и начал ощупывать ее тулью, время от времени нажимая на кокарду. Жужжания, однако, больше слышно не было.

– Как ваши очки?- поинтересовался Броз.

– Очки в порядке,- рассеянно ответил К.- А вот защитному генератору, похоже, конец. Проклятые инженерные фефе, неужели нельзя было предусмотреть защитный каркас в тулье?! Всех, всех расстрелять! Подонки, чтоб их саблезубые жирафы растерзали...

– Успокойтесь, майор. В полете и не такое бывает. Нам еще повезло, что ветер был не очень сильным. А иначе валялись бы мы сейчас в джунглях, а людоеды ощупывали бы наши бедра своими грязными пальцами и довольно цокали бы при этом своими розовыми языками.

– Скажете тоже,- буркнул К, надевая смятую фуражку.- Проклятые солнцелеты!

Броз обратил внимание на то, что у майора К был абсолютно голый бугристый череп и его аналитический мозг тут же отметил это обстоятельство.

Остаток полета прошел спокойно. Броз посоветовал К пристегнуть защитные ремни и тот тут же пристегнулся, очень неумело и неловко. Теперь он не мог даже распрямить ноги под столом, вероятно, сильно страдал от этого и потому молчал, лишь изредка проклиная инженерных фефе, придумавших "эти проклятые солнцелеты". Броз не обращал на эти проклятья никакого внимания. Пару раз он заходил в кабину пилотов и уточнял у Бибо время прибытия, а заодно контролировал физическое состояние летчиков. Это было совсем не лишним, так как все отсеки солнцелета заполняли клубы вонючего дыма от сигары майора К. Капитан Бибо держался молодцом, а вот лицо Кеске приобрело отчетливый зеленоватый оттенок.