Поздняя весна

Впервые, с тех пор как они познакомились, уходила она. Подняв глаза на Тома, Джуди увидела, что он с удивлением ее рассматривает.

— У тебя новый наряд?

— Да, мы с Кэтлин пару раз прокатились по магазинам, — небрежным тоном произнесла она. — Кое-что купили...

По непонятной ей причине Том снова разозлился и от него так и повеяло враждебностью.

— Пустая трата времени и денег! — пробурчал он.

— Ну ладно, мне пора! — Джуди села за руль. — Всего доброго.

Том оперся о дверцу ее «форда», не давая ей закрыть машину.

— Хочешь в пятницу поехать со мной на ранчо к моему приятелю? — с хмурым видом предложил он. — Он выращивает жеребят.

— Спасибо, но у нас с Кэтлин другие планы.

— И какие же, если не секрет? — насторожился он.

— Мы приглашены на вечеринку.

На щеках у Тома заходили желваки, и он со всего маху захлопнул дверцу.

— Вот как?! Ну что ж, я рад, что ты нашла себе достойную наставницу! — недобро усмехнулся он. — И не смею лишать тебя возможности приобретать новый жизненный опыт.

Джуди включила зажигание и, резко сорвавшись с места, покатила к шоссе, разбрасывая из-под колес гравий.

Том стоял и смотрел ей вслед, пока пыльный шлейф не исчез из виду. Какого черта Кэтлин вздумала опекать Джуди? И на какую еще вечеринку собралась ее вести? Ведь она еще ребенок! Моложе его дочери.

Представив себе Джуди в постели с каким-нибудь смазливым хлыщом, Том пришел в бешенство.

Чтобы хоть как-то успокоиться, побрел в конюшню. Он убеждал себя, что им движет вполне естественное желание защитить Джуди. За последнее время он здорово привязался к ней и не может безучастно наблюдать, как она совершает одну глупость за другой.

Ну да! Он просто заботится о ней. Джуди — удивительное создание. Она одновременно и хрупкая и сильная. И такая забавная! А какая она великодушная! Содержит шайку дармоедов, которых называет своей семьей. А как она умна и ловка! Но и на удивление простодушна: ведь влюбилась же в этого сукина сына Артура Крисби. Поэтому нельзя допустить, чтобы она запрыгнула в постель к первому встречному хлыщу, который положит на нее глаз.

Другое дело, если парень окажется приличным, если сможет заботиться о ней по-настоящему, а не будет думать о ней как об очередном спортивном трофее. Да если Джуди влюбится в достойного парня, который будет к ней хорошо относиться, то он будет только...

И тут все его логические построения разлетелись в пух и прах.

Тому мучительно захотелось выпить. Он снял шляпу и рукавом вытер пот со лба. Нет, он точно спятил! У него уже голова седая. У него двое взрослых детей, которые без него выросли. И три развода. За свою жизнь он успел потратить больше денег, чем большинство людей мечтают заработать. Он уже успел скатиться на самое дно, но судьба дала ему последний шанс: он бросил пить.

Что до женщин, то у него в душе пустота. Полный вакуум. Может, виной тому сиротское детство, когда он переходил из одной семьи в другую. А может, он вообще не способен любить. Ведь женщины хотят от мужчин духовной близости и верности, а этого он как раз дать не может!

Том снова нахлобучил шляпу. Джуди умудрилась-таки взять его за душу. И сумела заставить его снова почувствовать себя молодым. Эта юная Панчита заставила его поверить, что и в его жизни еще может быть весна. Да, он ее хочет! Черт! Только это жизнь, а не беллетристика! И он скорее пустит себе пулю в лоб, чем позволит ранить эту девочку!

Съемка кончилась, и Джуди ушла за камеры, дернув за резинку, стягивавшую ее волосы в хвост. Она не позволила остричь себе волосы, и в конце концов продюсеры сошлись на том, что. Саманта будет носить «конский хвост».

Распушив волосы кончиками пальцев, она смотрела на Тома и Кэтлин, которые по-прежнему стояли на съемочной площадке, увлеченно беседуя. Джуди почувствовала укол ревности. Они ровесники, а в прошлом еще и любовники... А что, если эти двое, ставшие для нее самыми близкими друзьями, снова возобновят прежние отношения?

К Тому подошел ассистент режиссера и сказал, что его зовут к телефону. Том вышел, а Кэтлин направилась к Джуди. Помада у нее на губах чуть-чуть смазалась. Джуди отвернулась.

— Ты видела каталог, который я оставила у тебя на столе в гримерной? — спросила Кэтлин, беря бутылку минеральной воды. — Обрати внимание на коллекцию поясов. Наверняка подберешь себе что-нибудь подходящее.

Усилием воли Джуди подавила ревность: ведь Кэтлин ее первая в жизни настоящая подруга.

— Ты лучше не искушай меня! Я уже и так с твоей помощью пристрастилась к красивым вещам. Стоит зайти в магазин, непременно накупаю массу лишнего.

— Пустяки! — улыбнулась Кэтлин. — Просто ты таким образом наверстываешь упущенное. — И она отпила глоток из бутылки с таким изяществом, словно пила из бокала тончайшего богемского стекла.

— Нет, серьезно, с недавних пор одежда стала моей слабостью! — вздохнула Джуди. — Я читаю журналы мод, а вчера и вовсе заснула в обнимку с каталогом. — Она печально улыбнулась. — Я знаю, женственность это ловушка, но ничего не могу с собой поделать!

— Глупости! Просто таким образом ты пытаешься обрести внутреннее спокойствие.

— И у меня ничего не получается! Понимаешь, Кэтлин, я не привыкла заниматься собой и теперь...

— И теперь пытаешься открыть в себе женщину, — подсказала старшая подруга. — Это нормально. Ты росла как мальчишка, так что давно пора восстановить естественный порядок вещей. — Кэтлин снова подняла бутылку с минеральной водой и произнесла тост: — Покупай и выкидывай! — Она улыбнулась и направилась к себе в гримерную.

Джуди взяла сценарий, запихнула его в сумочку и снова вздохнула. Она предпринимает титанические усилия, пытаясь обратить на себя внимание Тома как на женщину, но пока безуспешно.

В лучшем случае в нем еще сильнее проявляются отеческие чувства: он становится еще более раздражительным и требовательным и хмурится, что бы она ни делала. Мешает и то, что Джуди пять дней в неделю приходится играть Саманту. Роль, которая раньше так нравилась, теперь ее бесит. Она из нее выросла!

— Привет, Джуди! — раздался за спиной голос Стивена. Приобняв за талию, он привлек ее к себе.

— Какого черта?! — Джуди отстранилась. — Что ты себе позволяешь?!

— Да ладно тебе, красотка! — усмехнулся тот. — Мы же с тобой теперь партнеры. Пробежишь со мной пару улиц?

Джуди уставилась на Стивена Локвуда, шестнадцатилетнего актера, игравшего роль нового дружка Саманты, Чарлза. Его выбрали исключительно за обаятельную, типично американскую внешность и сравнительно небольшой рост — чтобы он не подавлял Джуди своими размерами. Однако за симпатичной внешностью скрывался капризный, себялюбивый ребенок, и Джуди частенько приходилось сдерживаться, чтобы не дать ему пинка.