Пожалеть розгу

Он все еще думал об этом, когда Грей вернулся домой. Он все еще был в форме, хотя было уже почти семь, и выглядел раздраженным.

Грей остановился в дверях, уставившись на Эйвери так, что тот съежился. Эйвери был в наушниках, что, по его мнению, иногда раздражало Грея. Он слушал плейлист билборда конца сороковых годов, в поисках новых песен, которые он мог бы сыграть в реабилитационном центре. Теперь, видя критический взгляд Грея, он обнаружил, что его сердце колотится без всякой причины. Он так отчаянно хотел наладить отношения между ними, но понятия не имел, как это сделать.

Особенно сейчас, когда Грей изучал его, впиваясь в него взглядом, словно пытаясь найти какой-то повод для критики.

Эйвери вытащил один из наушников.

– Я что-то сделал не так?
– В последнее время он так тщательно мыл каждую тарелку. Никогда не оставлял грязное белье на полу. Убавлял громкость телевизора, если вставал позже, чем обычно.

Грей издал звук, похожий на смешок, похожий на рычание.

– Мне нужно пиво.
– Он исчез в спальне и появился через несколько минут в джинсах и футболке. Быстрая остановка на кухне исправила ситуацию с пивом. Он настороженно посмотрел на Эйвери поверх бутылки и сделал большой глоток.

Каким-то образом Эйвери должен был преодолеть ту ужасную пропасть, которая образовалась между ними.

Он повертел в руках болтающийся наушник.

– Итак. Привет. Э-э... как прошел твой день?

Грей прищурился, словно подозревая ловушку.

– То же самое дерьмо, но в другой день. А что?
– Он произнес это так, словно это был вызов. Как будто он ожидал, что Эйвери набросится на него за это.

Сердце Эйвери упало.

– Я просто пытался поддержать разговор.

Плечи Грея немного расслабились.

– Разве твой телефон не для этого? Для разговоров?
– Он сказал это легко - наполовину обвиняюще, наполовину в шутку.

Эйвери взглянул на свой телефон, и его сердце упало еще сильнее.

– На самом деле, мне не с кем поговорить. С Дериком, полагаю, но...

Он замолчал, не желая признаваться, что не разговаривал с Дериком с тех пор, как провел ночь в их доме.

– А как же все твои приятели в Твиттере и Тамблере?

Эйвери неловко пожал плечами, не отрывая взгляда от телефона. Было так много вещей, о которых он не рассказывал Грею, и все же только потому, что боялся, что его будут дразнить или высмеивать.

Грей плюхнулся на диван рядом с ним, изучая Эйвери так, словно никогда раньше его не видел. Но его следующий вопрос удивил Эйвери.

– Что ты слушаешь?

Эйвери моргнул, пытаясь переключится.

– В данный момент? Перри Комо.

Брови Грея поползли вверх.

– Серьезно?

Эйвери протянул ему наушник. Грей посмотрел на него, все еще с подозрением. Наконец, он взял капельку и вставил ее в ухо.

Это была песня «И я так люблю тебя», и Эйвери пожалел, что не переключил ее на что-нибудь другое, прежде чем предлагать Грею наушник. Теперь Перри напевал им обоим о том, что его дух освободился, о том, что он знает, какой одинокой может быть жизнь. Эйвери теребил разъем для наушников, напоминая себе, что Перри поет не для него и не для Грея. Что слова этой дурацкой песни не подсказали Грею, как к нему относится Эйвери.

Но то, как Грей смотрел на него, определенно заставляло его думать иначе.

Эйвери нажал на кнопку «Пропустить» и был счастлив, когда Эвелин Найт начала петь о маленькой птичке, рассказывающей ей всякие забавные, радостные вещи. Вещи, которые, конечно, не относились к Эйвери и Грею вместе.

– Я ожидал услышать клубную музыку или «Топ сорок».
– Грей указал на телефон.
– Эта та, который ты увлекаешься?

Эйвери пожал плечами, его щеки запылали еще сильнее. Он не мог сказать Грею, что это было исследование, потому что это вызвало бы еще больше вопросов. Еще один секрет, который он скрывал от человека, которого обожал.

– Не только эта. Мне нравится любая музыка.
– И это не было ложью. За эти годы он прошел через множество музыкальных этапов - от биг-бэнда до блюза, хэви-метала и кантри.

– Что твой фаворит?

– Ты имеешь в виду любимую музыку?

– Любимая песня. Любимая группа. Что угодно.

– Прямо сейчас?
– Потому что Эйвери мог каждый божий день давать на этот вопрос разные ответы.

Грей одарил его улыбкой, от которой его сердце словно подпрыгнуло в груди.

– Конечно.

Эйвери наклонил голову, чтобы открыть нужный плейлист, затем нажал «Воспроизвести». После Комо и Эвелин Найт блюзовый голос ЗиЗи Уорд был как пинок под зад, когда она напевала о том, что хочет, чтобы Грей был в ее постели через минуту.

Ладно, может быть, эта песня и была чересчур напыщенной, но она не казалась такой интимной, как у Перри Комо. Эйвери понадобилось время до второго куплета, чтобы собраться с духом. Он уменьшил громкость на телефоне, чтобы Грей мог его слышать.

– Ты куда-то идешь сегодня вечером или что-то в этом роде?

Подозрительный взгляд, к которому Эйвери уже привык, вернулся в глаза Грея.

– Нет. А что?

– Может, мы могли бы заказать пиццу или что-нибудь еще. Посмотрим фильм?

– Какой фильм?

Эйвери пожал плечами.

– Я включил для тебя свою любимую музыку.
– Он указал на телевизор.
– Теперь ты включи что-то свое для меня.

Грей улыбнулся.

– Твоя очередь.

***

Вероятно, Эйвери не стоило удивляться, что любимым фильмом Грея был фильм «Вендетта», который был изображен на его холодильнике. Эйвери видел его однажды, много лет назад, но был пьян и сосредоточен на том, чтобы залезть в штаны к какому-то парню, поэтому не обратил особого внимания. Это было жестоко и кроваво, но в то же время как-то вычурно.

– Меня удивляет, что это было снято так давно, - сказал Эйвери, когда все закончилось.
– Это похоже на комментарий к тому, что происходит прямо сейчас. К нынешнему правительству.

– Конечно, почти ко всем правительствам, - сказал Грей, пристально глядя на Эйвери, словно пытаясь прочитать его мысли.
– Но как же люди?

– Люди?
– Эйвери мысленно вернулся к фильму.
– Они в бешенстве.

– Может быть, к концу они и станут такими. Однажды Ви взорвет здание и даст им возможность за него заступиться. Но подумай о том, что было до этого. Еще до начала фильма, обо всей этой предыстории. Они тогда разозлились?

Эйвери подумал о начале фильма.

– Не совсем, я думаю. Возможно, недовольные, но в то же время смирившиеся. Как будто так было и так должно было быть.

– Верно. И как они этого добились?

– Потому что плохой парень захватил власть.

– Но он не захватил власть, помнишь? За него проголосовало подавляющее большинство.

Для Эйвери это был всего лишь фильм, но в глазах Грея появилась напряженность, которая была знакома Эйвери. Это было именно то, о чем говорил Уоррен, потребность Грея каким-то образом разбираться в вещах и спорить о них, просто чтобы дать своему мозгу какое-то занятие.