Пожар

– Почему так случилось?

– Факторов много. И это словно злой рок. Разбирательства продолжаются до сих пор. – Кирилл обнял ее, погладил ее ладонь. Это будто успокаивало его, помогало сосредоточиться. – Руководство клиники экономило на противопожарной безопасности. За пару месяцев до трагедии им выносили предписание: думаю, они не должны были продолжать работу, не устранив недочеты, но никто это не проконтролировал. Когда началось возгорание, система оповещения не сработала, и они долго не вызывали пожарных и не выводили пациентов из здания, чтобы не привлекать внимания и надеясь справиться своими силами. Были упущены драгоценные минуты, а огонь и дым уже распространялись с невероятной скоростью.

– Немыслимо. Но как так?

– Когда приехали первые расчеты, горело уже практически все здание, пламя перекинулось на смежные корпусы. Оперативный штаб был организован достаточно быстро, но ответственные руководители неправильно оценили обстановку, и предпринятые ими действия были не эффективны. К тому времени, как они это поняли, и когда к клинике были вызваны дополнительные силы, прошло уже несколько часов. Все как будто специально выстроилось против пострадавших.

– Ты прав. Одно к одному. – Вздохнула Лера.
– Выглядит зловеще и жутко.

– Я даже не буду тебе рассказывать о том, что видел там. – Тихо проговорил Соло. – Мы идем спасать выживших и знаем, что можем увидеть внутри здания мертвые тела, но мы никогда не бываем готовы к этому в полной мере. Особенно, если речь идет о детях. Потому что нет ничего более несправедливого в мире, чем смерть ребенка. Я слышал, как кричали родители, пытаясь прорваться в горящее здание. Слышал, как они нас проклинали, хотя мы не были лично виноваты в том, что оказались там слишком поздно. Но все мы – уверен, что абсолютно все – ощущали вину.

– Сколько их было? Сколько детей ты вынес?

– Нам нельзя было выносить тела, мы искали живых. И не нашли.

– Они остались там?

– До полной ликвидации возгорания. Потом их останки собирала специальная группа. Если бы мне пришлось это делать, я бы точно сошел с ума. Это ад, Лера. Настоящий ад на земле.

– Даже не представляю. – Проронила она. – Но я видела, как ты мучаешься во сне, заново все проживая.

– Да, я каждый день даже наяву вижу их лица. – Сломлено произнес он. – Хотя, работа с психологом очень помогает. Без нее я бы вообще не смог вернуться на службу.

– Тебя заставили ходить к психологу?

– Я сам. – Признался Кирилл. – Обычно огнеборцы, пережив подобное, замыкаются в себе. Никуда не обращаются: из-за стеснения. Да и вообще, это ведь профессия для настоящих мужчин, в ней нет места слабости и переживаниям. Так принято считать. Но у каждого человека есть свои чувства. Даже у бравого пожарного. Тем более, у него - ведь без эмпатии и сочувствия к чужой беде в этой профессии нечего делать. Но внешне нас привыкают видеть эдакими железными рыцарями, и общество ждет, что мы в любых ситуациях будем держать лицо.

– А ведь ты прав…

– Мы можем выглядеть как супергерои, но внутри мы не железные. У нас обычные человеческие сердца, которые чувствуют, верят и любят. Мы тоже горим в огне. И тоже боимся смерти. Но преодолевать этот страх – часть нашей профессии. Мы бросаем вызов огню, не зная, останемся ли в живых, выйдем ли из горящего здания, и все это для того, чтобы рискнуть ради спасения чьей-то жизни. – Он зарылся носом в ее волосы. – Я решил не ждать, когда начну сходить с ума от ПТСР[1]. Обратился за помощью сразу, как начались кошмары, флэшбеки и апатия ко всему, что меня окружало.

– И как отнеслись к этому на работе?

– С пониманием. Но я поставил в известность только начальника, остальным не сказал. Даже Льву. Не знаю почему. Наверное, не хотел, чтобы он возился со мной, переживал за меня. – Кирилл вздохнул. – Может, мужчинам, и правда, сложно показывать слабость. Ведь выйдя из «Гармонии», я не хотел снимать маску, чтобы товарищи не видели моих слез. Хотя, каждый из них переживал не меньше, я уверен в этом.

– Если честно, я раньше не понимала, каким мужеством нужно обладать, чтобы войти в огонь, из которого все пытаются спастись. Но теперь я вижу еще глубже. Вернуться к работе после того, что вы пережили на том пожаре, это еще большее испытание.

– У меня был такой шок. – Его голос дрогнул и сменился шепотом. – Даже сам от себя такой реакции не ожидал. Когда мы вернулись в часть, меня вырвало в туалете. И три дня потом я вообще не мог спать и есть. Работа с психологом в этом плане помогла понять, что нужно двигаться дальше. Я прошел курс, вернулся к работе, и тогда мне впервые пришла в голову одна мысль.

– Какая?

– Как мои пожарные братья видят ужасы на выездах, а потом несут их домой к тем, кого они любят? Я тогда решил, что нельзя этого допускать. Лучше оставаться одиноким. Перестал писать тебе и искать встреч, отгородился от любых контактов с девушками вообще.

– Сейчас ты думаешь также?

– Психолог помогла мне понять, что одному тяжелее справляться с таким. Каждому человеку нужна поддержка. Нужно, чтобы кто-то ждал его дома, хотел быть рядом. – Кирилл поцеловал ее в макушку. – Когда ты снова появилась в моей жизни, я решил, что это знак.

– Поэтому ты и согласился мне помочь? – Лера подняла на него взгляд.

– Не знаю. Мне кажется, я просто пошел туда, куда мне указала моя душа.

– Так романтично.

– И нет у меня никакой девушки. – Улыбнулся он.

– Теперь-то я уже поняла. – Усмехнулась она.

– И я давно это чувствую.

– Что именно?

Его взгляд потеплел. Прозрачная радужка налилась густым зеленым.

– Что ты нужна мне.

– Почему ты не сказал мне это?

– Разве я не говорил? – Внимательно посмотрел на нее Соло. – По-моему, всеми доступными способами.

– Я думала, ты просто хочешь меня соблазнить. – Призналась Лера.

– Ну, не без этого. – Ухмыльнулся он. – Но вариант, где мы переспали, и пошли потом каждый своей дорогой, я даже не рассматривал.

Выражение его глаз убеждало, что Кирилл был уверен в своих словах. Она потянулась к нему, подставила губы. Он тут же коснулся ее языка и стал с жаром ласкать его своим. Этот поцелуй по вкусу напоминал уютный дом, залитый солнечным светом. Что за бредовая ассоциация, Лера не понимала, но чувствовала именно это. Она прижалась к нему грудью, и они одновременно простонали. Рангу пожара, разгорающегося между ними, можно было присвоить высочайший, пятый, уровень, но разобраться с ним многочисленным специальным службам было не по плечу. Сделать это могли лишь они, двое. К месту происшествия направились ласки, усиленные поцелуями.