Пожиратель Драконов. Часть 3

— Ты догадлив. Всё верно. Дар — это что-то, полученное от мира. Грубо говоря, мир в данном случае стоит выше тебя. Закон — это, наоборот, сила, доминирующая над миром. Проскочить с одного на другое невероятно сложно, как минимум потому, что сила Закона слишком велика. Просто заняв место Дара без какой-либо подготовки, Закон в большинстве случаев просто убьёт своего владельца. А потому между ними существует промежуточное состояние, подготавливающее Майигу к становлению Руйгу. Называется это Сущность. Каждый Майигу начинает видеть путь к своей Сущности после того, как его Дар достигнет первого класса. Для тебя всё вышло сложнее, так как у тебя Даров несколько. Но, скорее всего, когда ты вернёшься в своё тело, ты тоже сможешь это почувствовать.

– И из-за Сущностей Махуаса и Ахромтона мировая аура осталась даже в их трупах?

— Да. Обретение своей Сущности означает, что вы с окружающем миром стали как бы равны в своих полномочиях… — Данброк замолчал на пару секунд. — Сложно описать.

— И не надо. Пойму однажды сам.

— Уверенности тебе не занимать. Это хорошая черта.

— Без уверенности в себе я бы давно опустил руки. В моём мире остался Майигу, которого я обязан победить и которому при нашей последней встрече я с треском проиграл. Фактически, это даже боем назвать было нельзя, он уничтожил меня одной оплеухой. И в вашем мире я ищу силу, чтобы в следующий раз схлестнуться с ним на равных.

— Теперь ясно, куда ты так торопишься. Враг — отличная мотивация, прекрасно тебя понимаю. Как думаешь, есть шанс, что этот твой враг смог обрести Сущность?

— Он почти наверняка это сделал. А даже если и нет, я предпочту думать, что да, чтобы не расслабляться.

— Хороший ответ, — впервые я заметил, как Данброк улыбнулся.

Совсем немного, самыми краешками чешуйчатых губ, но это определённо была улыбка. Правда, она почти сразу исчезла, и дракон вдруг затих почти на минуту, даже глаза прикрыл.

Прерывать его размышления я не решался, мало ли о чём Данброк там размышлял. И в конце концов моё терпение было вознаграждено неожиданным вопросом:

— Хочешь совет?

– Конечно!

— Но он не будет бесплатным. В качестве оплаты ты пообещаешь помочь мне разобраться с предателями в рядах Драконьего Трона.

– Какими предателями?

— Теми, что, вроде как, пытались тебя убить. К сожалению, по некоторым причинам я не могу заняться этим самостоятельно, хотя то, что в рядах моих последователей завелась гниль, следующая чужим приказам, меня очень злит.

– Ну, если это действительно те же ублюдки, то я только рад помочь.

— В таком случае хорошо. А теперь совет: не спеши становиться Руйгу.

– А можно немного контекста?

— Когда Сущность Майигу достигает пика своей силы, а также остаётся единственной в мире, происходит воплощение. Сущность одного Майигу воплощается Законом мира, а сам Майигу становится Руйгу.

Вот только у меня есть ощущение, что это — не единственный путь.

Когда-то давным-давно я наконец одержал победу в мировой войне против других Майигу-императоров. Больше не осталось никого, кто мог бы сравниться со мной. Фаоклитеция, Шурдал, Исмангар, Олевия — все погибли.

К сожалению, убить всех их последователей мне не удалось. И, пока я вёл свои войска, захватывая потерявшие своих владык территории, они пробрались в мою империю и устроили жуткую резню.

Десятки, если не сотни миллионов моих подданных-людей были убиты, а их города и страны превращены в руины. От цивилизации, процветавшей под моим покровительством, практически ничего не осталось.

Мир Драконьих Островов куда больше многих других, и благодаря власти над почти всеми его территориями я также обрёл невероятную силу. С высоты этой силы я почувствовал, что может быть некий иной путь. И даже собрался его искать.

Однако, когда я увидел, что Майигу сделали с моими подданными, которые помогли мне выиграть эту войну и которых я очень любил, меня обуяли гнев и чувство вины. Я уничтожил всех виновных самым жестоким образом, но этого было недостаточно.

Чтобы не допустить даже малейшего шанса повторения подобного, я отбросил свои мысли об ином пути, который мог бы искать сотни, а то и тысячи лет, стал Руйгу и закрыл мир Драконьих Островов для Майигу. Но эта идея продолжает преследовать меня до сих пор.

Твой мир скорее всего не такой большой, как мой, и с нынешней силой, одолев этого своего врага, ты скорее всего станешь в нём сильнейшим. И путь к уровню Руйгу незамедлительно откроется тебе. Но я советую тебе не ступать на него, пока ты не поймёшь, что иных вариантов нет.

Возможно, ты, обладатель искажённого Закона самого Катриона, сможешь пройти тем путём, который не открылся мне.

Я смущённо потёр затылок. Слушать, фактически, исповедь Данброка было очень неловко.

Когда только попал в этот мир и услышал, что местный Руйгу запретил появляться Майигу, я счёл его простым самодуром. Кто же знал, что за этим запретом скрывается такая жуткая история.

А теперь он ко всему прочему ещё и предлагал мне подхватить эстафету его стремления. Вообще, у меня действительно были мысли о том, чтобы, одолев Палема, стать Руйгу вместо него и зажить более-менее мирно. Присоединиться к Содружеству миров, путешествовать, жрать разные необычные штуки.

Но хотя слова Данброка не были ни просьбой, ни условием какой-то сделки, ни тем более приказом, а просто советом, я всё равно ощутил определённый груз ответственности.

Не считая Катриона, Данброк был старейшим существом, с кем я когда-либо разговаривал. Ему, вероятно, было больше десяти тысяч, а может быть и десятки тысяч лет.

При этом, в отличие от совершенно безэмоционального Байгу, в словах дракона чувствовался этот груз прожитых лет. Он не был явным, его было легко пропустить, если не прислушиваться.

Но от того в нём как будто бы становилось только больше веса. Вероятно, это была ещё одна причина, почему я не особо раздумывал, прежде чем поклониться ему, при том что раньше никогда и ни перед кем не склонял головы.

И хотя я мог наплести что угодно, мне не хотелось лгать прямо в лицо этому существу. Единственному из древних Майигу, заметившему способности людей, взявшему их под свою опеку и полюбившему настолько, чтобы отказаться от своей цели и мечты ради того, чтобы избежать повторения трагедии.