Пожиратель V

— А может, мне такой слух запустить? — усмехнулся я. — Тебя грохнут, и я смогу бесхозный канал к своим рукам прибрать.

— Тебе никто не поверит. А вот если я кому-то скажу, это уже другой расклад будет. Так что собирайте деньги!

— Собирайте? — переспросил я.

— Да хватит уже делать вид, что ты сам ко мне пришёл! — с раздражением произнёс Пономарёв. — Я же понимаю, что тебя Коростылёв послал. Пусть раскошелится на двадцать три миллиона, у него есть. Добавишь свои два, и забирайте всё! А пока не соберёте, не желаю вас видеть! Задолбали вы меня уже!

Сдали нервы у бедняги, а ведь так уверенно держался весь разговор. Но это мне на руку, что сдали — выдал с потрохами губернатора. А тот хорош — так искренне мне говорил, что не хочет влезать в разборки с телеканалом, что я поверил. А дело-то, оказывается, не в том, что он не хочет. Дело в том, что он пытался, да не вышло. Это хорошо, это очень хорошо.

Теперь я знаю, что Андрей Андреевич не такой равнодушный, каким хочет казаться. И он будет очень благодарен тому, кто избавит его от нападок журналистов. Только вот это знание не даёт денег на покупку телеканала. И у Коростылёва их просить бесполезно — не даст.

Впрочем, это если в лоб просить, не даст. А если не в лоб? А если не в лоб, то я вообще не знаю, с какой стороны подойти к губернатору с такой просьбой. Более того, я уверен, что вообще не стоит к нему идти за деньгами. Но подумать обо всём этом можно и позже.

— Хорошо, дай мне неделю, — сказал я. — И мы решим вопрос с деньгами.

— Да хоть две, — ответил Пономарёв. — Я никуда не спешу.

— Я спешу. Очень уж хочется побыстрее разогнать всю эту шоблу журналистскую. И я надеюсь, в подтверждение вашей доброй воли в преддверии сделки ты проследишь, чтобы за эту неделю на пока ещё твоём телеканале не вышло очередных клеветнических сюжетов обо мне и об Андрее Андреевиче.

— Нет. Даже и не проси. Это не моя война, мне проблемы ни к чему. Купите телеканал — разгоняйте всех. А я в ваши разборки не полезу.

Спорить было бесполезно. Я пообещал позвонить, как только соберу деньги, и покинул ресторан.

Как только соберу. Двадцать пять миллионов. Ага, дело-то житейское.

Глава 14

Мать раскладывала по тарелкам омлет с грибами и ветчиной, мелкая о чём-то шушукалась со Светкой, а мы с отцом смотрели по телевизору утренние новости. Разумеется, по центральному каналу — местный мы по утрам не включали, чтобы не расстраиваться, если там вдруг очередную гадость про меня скажут.

Первые несколько новостей я пропустил мимо ушей — ничего интересного в них не было, но в середине выпуска поставили сюжет о погибшем племяннике последнего императора, и я прислушался, а отец даже добавил звук.

— Государственная комиссия обнародовала результаты расследования гибели Великого князя Константина Романова, — поведал зрителям ведущий. — Комиссия установила, что происшествие на Бережковской набережной, повлёкшее за собой гибель главного претендента на российский престол, явилось результатом несчастного случая. Константин Николаевич, находясь в состоянии алкогольного и наркотического опьянения и превышая допустимый предел скорости более чем на восемьдесят километров в час, не справился с управлением и врезался в чугунные ограждения, пробил их и рухнул вместе с автомобилем в реку. Во время удара и падения Великий князь получил многочисленные травмы, которые не позволили ему покинуть салон автомобиля и спастись. Версия теракта или заказного убийства комиссией полностью исключается.

После этих слов начали показывать панораму набережной и Москвы-реки, и отец, покачав головой, произнёс:

— Нехорошо это.

Спорить с таким глубокомысленным высказыванием было глупо. Отец был прав на все сто процентов — хорошего в увиденном было мало. Но вот что конкретно отец осуждал: что первый претендент на престол погиб, что погиб из-за наркотиков или что обо всём этом так открыто говорили — было неясно.

Хотя, как по мне, нехорошо там было всё. Но больше всего нехорошо было то, что племянника императора убили. В этом я, как человек, обладающий магическим даром, нисколько не сомневался. Пусть он и ехал с озвученной нам скоростью свыше ста сорока километров в час, но он был одарённым, высокоуровневым магом, приученным держать усиление даже во сне. Что для такого упасть пьяным на машине в реку? Баловство, да и только. Великого князя Константина убили — в этом я был уверен. Вопрос лишь в том, кто это сделал?

А ещё меня удивило заявление государственной комиссии. Нет, я понимаю, что не надо будоражить народ и рассказывать ему о том, что Константина убили. То, что комиссия объявила всё несчастным случаем — логично и вопросов у меня не вызывает. Но зачем они упомянули наркотики? Это ведь роняет тень не только на погибшего Великого князя, но и на всех Романовых. Неслабую такую тень.

Константин был первым претендентом на престол, что по умолчанию подразумевало, что он лучший из лучших — достойнейший, воспитанный в лучших традициях императорской семьи, чуть ли не безупречный образец аристократа. А его представили наркоманом, гоняющим по Москве с превышением скорости. После таких новостей имидж и авторитет императорской семьи пошатнётся сильно.

А ещё дураку понятно, что ни комиссия не могла такой вывод обнародовать без разрешения, ни журналисты государственного телеканала в эфир такую информацию выдать. Значит, разрешили. А разрешить это мог лишь один человек — Борис Николаевич. А зачем главе Временного правительства опускать ниже плинтуса авторитет императорской семьи? Ответ на этот вопрос мог дать даже школьник — чтобы крепить свой.

Похоже, Борис Николаевич очень не хотел отдавать власть даже в далёкой перспективе. Это было понятно. Единственное, чего я не понимал: стоял ли он изначально за убийством Великого князя или того убила какая-то третья сторона, а глава Временного правительства решил воспользоваться ситуацией. Как мне казалось, оба варианта имели право на жизнь.

После встречи с Сибирским князем я окончательно утратил веру в то, что Временное правительство — это честные и порядочные люди. Впрочем, веры такой и не было. Не добираются честные и порядочные люди до вершин власти.

После завтрака я поехал на рынок. На заводе делать было нечего пока, а вот глянуть, как дела на рынке, пока Влада нет, стоит. Учитывая, что неизвестно вообще, когда Влад вернётся — Гриша так и не включил телефон. Оставалось надеяться, что они просто загуляли, а не встряли в какую-нибудь историю. А эти двое могли. И накануне встречи с отцом Орешкина об этом особенно напрягали.

* * *

Председатель Временного правительства был вне себя от злости. Он буравил взглядом Московского князя, а тот сидел напротив и был готов провалиться сквозь землю — видеть Бориса Николаевича столь недовольным Юрию Михайловичу ещё не доводилось.

— Я повторю, вопрос! — проревел глава правительства. — Как так вышло, что выводы этой так называемой комиссии попали в прессу? Кто у нас отвечает за средства массовой информации?

— Я отвечаю, — пролепетал Московский князь. — Но комиссия ведь правительственная. Я думал, всё согласовано. Я был в этом уверен, ведь Илья Алексеевич курировал расследование. Он должен был…

— Никто вам ничего не должен, Юрий Михайлович! — прервал Новгородский князь Московского. — Это вы должны проверять информацию такой важности, прежде чем допускать её вынос в народ!

— Нет, я признаю свой промах, но Илья Николаевич принял результаты экспертизы и выводы комиссии.

— С ним будет отдельный разговор, если он сегодня вообще придёт.

Не успел Борис Николаевич договорить, как дверь в его кабинет отворилась, и на пороге появился Сибирский князь.

— Прошу меня извинить, господа, — произнёс он, проходя и усаживаясь за стол. — Проводил срочное совещание с силовыми министрами. В свете последних событий пришлось отдать этому предпочтение.