Пожиратель V

— Если вы говорите про новые волнения, Илья Николаевич, то, может, стоило их предотвратить, не вбрасывая в народ столь неоднозначную информацию, чем думать с министрами, как эти волнения успокаивать? — спросил глава правительства, еле сдерживая себя, чтобы не сорваться.

Сибирский князь в последнее время и так слишком много себе позволял, но подписать скандальный вывод комиссии и отдать его журналистам — это был уже перебор. Московский князь, конечно, тоже хорош — должен был пресечь это дело, но основная вина в усилении беспорядков в столице лежала на Илье Николаевиче.

А волнения усилились сразу же после выпуска новостей, в котором были озвучены выводы комиссии о причинах гибели Великого князя Константина. И ладно бы просто монархисты вышли на улицы — эти обычно покричат, помашу флагами, да разойдутся. Но в этот раз, судя по всему, за митингующими стояли Романовы, которых до крайности возмутили выводы комиссии. А точнее, не сами выводы, а их обнародование.

— Не вижу причин так волноваться, господа, — совершенно спокойно произнёс Сибирский князь. — Наоборот, это нам на руку. Сейчас проявят себя даже те, кто раньше прятался. Да и Романовы наконец-то показали своё настоящее лицо.

— О каком лице вы говорите? — возмущённо произнёс Московский князь. — Романовы оскорблены, они негодуют, и я их понимаю.

— Негодовать надо было, когда Константин кокаином увлёкся, — всё так же невозмутимо произнёс Илья Николаевич. — В выводах комиссии нет ни одного лишнего слова, ни одного вывода, который не соответствовал бы действительности.

— Это всё понятно, все знают, что Константин был не подарок, и никого не удивляет, что у него в крови был обнаружены и алкоголь, и наркотики, — сказал Новгородский князь. — Но зачем было это всё выносить в массы? Вы же понимаете, как это дискредитирует императорскую семью?

— А разве это плохо? — спросил Сибирский князь и посмотрел прямо в глаза Новгородскому князю.

— Ну если вы предлагаете рассматривать всё в этом ключе.

— А зачем нам рассматривать в другом?

— Господа! Да что вы такое говорите! — воскликнул Московский князь. — Неужели вы собрались конфликтовать с Романовыми?

— Не думаю, что они настолько сильны, чтобы позволить себе с нами конфликтовать, — заметил Сибирский князь.

— Сами по себе не настолько, но за ними стоят другие великие роды, которые поддержат Романовых в случае их конфликта с Временным правительством.

— Спорно, Юрий Михайлович, но допустим, что есть такая вероятность. И что вы предлагаете? Как избежать конфликта?

— Надо срочно объявить выводы комиссии ошибочными и создать новую, которая исключит выводу позорящие императорскую семью, — заявил Московский князь.

— Но Константин на самом деле был пьяный и под наркотой, — возразил Илья Николаевич.

— Это неважно, — сказал Борис Николаевич. — В любом случае про наркотики не стоило писать, всё же это представитель императорской семьи. Одно дело — выпил лишнего, с кем не бывает, и совсем другое дело — наркотики. Недовольство Романовы объяснимо и справедливо.

— Это их проблемы, — продолжал стоять на своём Сибирский князь. — Надо было воспитывать претендента на престол. А теперь пусть расхлёбывают.

— С огнём играем, Илья Николаевич, — покачав головой, произнёс Новгородский князь. — Мы же все здесь понимаем, что выводы комиссии сфабрикованы, и Романовы это понимают не хуже нашего.

— Они не сфабрикованы.

— Илья Николаевич, ну, нам-то не надо доказывать, что одарённый уровня Великого князя мог погибнуть в аварии. Все, кто хоть чуть-чуть разбирается, как работает магия, понимают, что Константина убили. И что выводы комиссии — ложь.

— Вы на что намекаете, Борис Николаевич? — насупившись, произнёс Сибирский князь.

— На то, что надо уважить Романовых и назначить другую комиссию. Они проглотили убийство Великого князя, но дискредитацию всего рода, они не проглотят.

— Может, потому и проглотили убийство, что знают: мы к нему не имеем никакого отношения. У них врагов и недоброжелателей столько, что нам и не представить.

— Так, они нас и не обвиняли в этом убийстве никогда, — заметил глава Временного правительства. — Доказательств на этот счёт нет никаких: ни прямых, ни косвенных. А вот опубликованные выводы комиссии можно вывернуть очень нехорошо. Я вообще считаю, стоило признать, что Константина убили. И все, кто знаком с магией, это понимают. Пытаясь скрыть этот факт, комиссия дискредитировала и себя, и тех, кто её назначил. То есть, Временное правительство.

— Вы сейчас обвинили меня в дискредитации правительства, я правильно вас понял, Борис Николаевич? — ещё сильнее насупился Сибирский князь.

— Если бы я хотел вас в чём-то обвинить, то обвинил бы в разжигании конфликта с Романовыми, но мы здесь, надеюсь, собрались не для того, чтобы друг друга в чём-либо обвинять. Полагаю, наша задача — сохранить спокойствие в Москве и империи. И предлагаю сконцентрироваться на этом.

— Нельзя сохранить спокойствие, когда такие вещи происходят! — заявил Московский князь. — Если мы не аннулируем выводы комиссии, полыхнёт по всей стране.

— Как полыхнёт, так и затухнет, — возразил Сибирский князь.

— А если не затухнет?

— Погасим!

— Откуда такая уверенность, Илья Николаевич?

— Хочу напомнить вам, Юрий Михайлович, что я курирую силовой блок и вижу готовность наших силовых ведомств навести порядок в стране, если понадобится.

— То есть, утопить страну в крови? — ехидно уточнил Московский князь.

— Не преувеличивайте силы оппозиции, Юрий Михайлович, — усмехнулся Сибирский князь. — Она ничтожна. Аристократия разобщена, а народ соскучился по сильной руке.

— Если народ так соскучился по сильной руке, то дискредитация императорской семьи тем более не самый лучший ход.

— А почему сильная рука должна быть обязательно императорской? — спросил Сибирский князь и неприятно ухмыльнулся. — Это вполне может быть рука президента или даже диктатора. Важно, чтобы она действительно была сильной.

— И о чьей же руке вы говорите, Илья Николаевич? — поинтересовался глава Временного правительство и посмотрел Сибирскому князю прямо в глаза.

— Всё обсуждаемо, Борис Николаевич, — ответил тот. — Всё обсуждаемо.

* * *

Когда я вошёл в кабинет к Соболеву, тот просматривал какие-то бумаги. Завидев меня, он их отложил, улыбнулся и произнёс:

— Здравствуй, Игорь! Спасибо, что выкроил время заехать. Присаживайся!

— Добрый день, Родион Савельевич, — сказал я, проходя и садясь за стол. — Что-то случилось?

В принципе спокойный и даже какой-то довольный вид хозяина Московского Промышленного банка меня уже немного успокоил, но для чего-то же он меня позвал.

— Ничего не случилось, — ответил тем временем отец Орешкина. — Пока ничего. И очень хотелось бы, чтобы и дальше так было. Поэтому и хочу попросить у тебя помощи.