Пожиратели призраков

– Можно взглянуть на тетрадку?

Тобиас задумывается, а потом протягивает мне тетрадь. Даже сейчас хочет произвести на меня впечатление своими крутыми игрушками. Потрескавшийся переплет книги выглядит так, словно вот-вот развалится у меня в руках. Обложка одновременно мягкая и жесткая. Не совсем как кожа. Как губка.

– Обложка какая-то странная.

– Это человеческая кожа.

Я швыряю тетрадь обратно. Тобиас ловит ее.

– Осторожно! Это единственный экземпляр!

– Какая гадость!

Смех Тобиаса заполняет кухню.

– Господи, видела бы ты свое лицо! Я просто прикалываюсь… На самом деле, это гриб. Phellinus ellipsoideus – паразитический гриб, который при высыхании становится таким же жестким, как шкура животного. Аборигены использовали его для переплета книг, – Тобиас кладет тетрадь Сайласа обратно в шкаф и снова запирает. – Это только начало, Эрин. Вскоре любой – каждый – будет видеть призраков. И все из-за нас.

Он достает таблетку из дозатора и поднимает вверх. Мои глаза никак не могут ее уловить, они то мечутся, то не могут сфокусироваться, но в конце концов замирают на блестящей капсуле.

– Что скажешь? Первая доза из новой партии всегда самая сильная.

Я должна отказаться. Мне нужно отказаться.

Тобиас не дожидается моего ответа.

– Да ладно. Разве ты не хочешь увидеть Сайласа?

Хочу. Очень, очень хочу.

– Не сейчас, спасибо.

– Давай, – просит Тобиас, поднося таблетку поближе ко мне. – Расскажи ему хорошие новости.

– Какие новости?

– Что помогаешь распространять информацию. Это будет так много для него значить.

Кого я обманываю? Конечно же я приму. Тобиас это знает. Он всегда это знал.

– Адам попробовал яблоко, – вздыхает он. – Ему было даровано знание. Теперь он видит… Но что, если Библия ошибалась? Что, если то было не яблоко? А это?

Я тянусь к таблетке.

Тобиас резко убирает руку. Мои пальцы так и застыли в воздухе, готовые принимать.

– Но ты…

Тобиас поворачивается ко мне щекой.

Я чувствую, как по шее поднимается жар. Знакомый зуд – потребность в дозе – распространяется по коже. Этот тлеющий зуд превращается в боль, становится лихорадкой, становится огнем.

– А если Сайлас увидит нас?

– Мы ведь друзья, так? Я не скажу, если ты не скажешь. Это лишь дружеский поцелуй.

Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к его щеке. У него сухая кожа. Шелушащаяся. Щетина стоит дыбом. Когда я отстраняюсь, на моих губах остается пыль.

– Было не так уж и плохо, правда?

Я протягиваю руку. Ладонью вверх.

– Теперь можно мне Призрака?

– Скажи «пожалуйста». – Тобиас подставляет другую щеку. Он постукивает таблеткой по своей коже.

Я не теряю времени. Просто хочу уже покончить с этим. Прижимаюсь губами к его щеке, не совсем целуя, и настолько же быстро отстраняюсь.

– Пожалуйста.

– Открывай рот, – Тобиас засовывает таблетку между зубами. Капсула изящно примостилась между его резцами. Я вижу, как за ним прячется его язык, змея, готовая выпрыгнуть и нанести удар.

Я наклоняюсь, изгибая шею. Закрываю глаза. Задерживаю дыхание. Открываю рот и принимаю дар.

Я не справлюсь сама. Не остановлю Тобиаса в одиночку. Может, хоть Сайлас послушает.

Духовное письмо

Светло-голубые линии пронизывают чистую страницу, как вены на бледной коже. Не знаю, как долго я смотрю на открытую тетрадь, ожидая, пока подействует Призрак, но бумага так и остается пустой. Я взяла наверх тетрадку Сайласа, ту самую, в которой он раньше писал мне.

Где тебя черти носят, Сайлас? Не один Тобиас в этом доме умеет проводить сеансы. Он ведет себя как какой-то сверхъестественный наркобарон, но на самом деле – всего лишь подражатель, который в колледже не мог найти себе пару.

А теперь посмотрите на него. Какой властью он обладает над этими людьми. Абсолютное господство.

Сайлас скажет, что делать. Тобиас всегда слушает Сайласа. Поэтому он должен появиться.

– Сайлас? – нет ответа.

Марсия все еще спит в хозяйской спальне, так что остается…

детская

…вторая спальня дальше по коридору. Моя надпись все еще нацарапана на стене шкафа.

ЗДЕСЬ ЭРИН

Слава богу, без «была», но теперь краска проникла глубже в дерево. Буквы кажутся более размытыми, будто распространяются, растут сами по себе.

– Сайлас, ты меня слышишь?

Он должен был уже прийти, так ведь?

Я переживаю, что медленно привыкаю к Призраку. Если долго сидеть на каком-нибудь наркотике, химия тела начинает подстраиваться. Сколько мне придется принимать, чтобы добраться до духов?

Где ты где ты где ты где…

Может, нужно больше? Повысить дозу?

…ты где ты где ты…

Голубые вены на странице начинают пульсировать.

Наконец-то. Дождалась. Я умыкнула грязный карандаш, который оставили строители. Закрыв глаза, прижимаю его к странице и начинаю рисовать круги. Мне не нужно видеть. Я лишь сжимаю тетрадь в одной руке, а другой черчу одинаковые спирали.

Мне нужно закрыть сознание и позволить духу Сайласа войти. Страница быстро заполняется каракулями. Когда места больше нет, я перехожу на следующую и начинаю заново.

Три страницы. Теперь четыре.

– Бери мою руку, Сайлас… Говори со мной, – у меня нет новоприобретенного красноречия Тобиаса, зато есть наша с Сайласом связь. В колледже мы забивались в его комнату, слишком много курили и болтали о «Бесконечной шутке» или «Радуге тяготения». Зачитывали свои работы. Сайлас овладевал этим тесным пространством, его слова звенели в задымленном воздухе. Он жил в своем творчестве, существовал в своих работах так, как никогда не удавалось мне. Он звонил глубокой ночью, чтобы зачитать стихотворение, узнать мое мнение, хотя даже не понимал, что было два часа.

Эти моменты казались драгоценными, привилегией услышать что-то новое. Я стала его редактором. Может, это слишком громко сказано… транскриптером? Агентом? Покровителем? Я печатала его стихи и отправляла издателям. Они от всего отказывались. От него. Поэтому я оплатила все сама и издала сборник его работ. Мы договорились, что он вернет мне деньги после того, как все продаст, но в итоге Сайлас раздал большую часть каким-то знакомым из бара. Я не вернула ни пенни, но его работы распространялись, так? Разве не это самое главное? Разве не этого я хотела?