Позови меня трижды
Шрифт:
В соседней комнате заворочался Володя и заворчал: "Господи, сколько можно?" Странно, но это ее только развеселило. Она только представила его лицо с закрытыми глазами, будто лишенное глаз вовсе, и искрящийся смех стал подниматься откуда-то с самого дна души. Как же она любила, когда в ней просыпалась эта женщина, способная рассмеяться даже над смертью, не стыдящаяся танцевать в ее снах совершенно голой...
...голая смуглая женщина с пустыми потухшими глазами лежала на шелковом диванчике с низкими гнутыми ножками, а раб, с изуродованным плетью лицом, натирал ей распухшие от бесконечного ночного танца ноги. Делал он это крайне неловко, будто опасаясь каждого своего движения, причиняя резкую боль уставшей женщине, рука которой уже нетерпеливо хватала рукоять плети. Она презрительно молчала, не
Женщина раскинулась во всей медовой роскоши тела и, не смотря на боль в ногах, по-детски радостно рассмеялась. Возле диванчика рассыпался крупный розовый жемчуг, мелко сотрясавшийся до утра в дробном ритме ее танца, полного страсти и желания. Часть жемчужин, затерявшихся в трещинах красноватых плит яшмового пола, было уже не собрать. Поэтому ужас застыл на окровавленном лице раба. Больше всего он боялся, что красавица, танцем которой он любовался всю ночь из-за колонны, не будет, как всегда, наказывать его сама, а отдаст старшему рабу. Он пытался смягчить смесью масел и настоев трав ее опухшие ступни, но втайне ждал от своей нагой повелительницы только стона боли...
Наутро Кате все равно было очень хорошо от того, что накануне хоть кто-то вспомнил о ее дне рождения. Интересно, а ее муж помнит, сколько ей лет? Она посмотрела на Володю, свернувшегося клубочком на диване в гостиной, и еще раз удивилась своей радости в тот день, когда она выходила за него замуж. А какой это был день? Это точно было в где-то в конце января, но какого числа? Странно, но это сейчас так мало значило для нее. Но та ночная женщина еще не заснула, она еще бодрствовала в ней. Поэтому она растолкала Володю, бурчавшего, что ему сегодня совсем не надо идти на работу, и строго сказала, едва сдерживая рвавшийся наружу смех: "Вот что, Карташов, если собрался посетить дом в мой день рождения, то нечего опустошать мой холодильник! Где цветы, шампанское, подарки? Я больше не потерплю твоих хамских ночевок! Уматывай отсюда!"
Володя глупо таращил на нее глаза, будто увидел впервые. А она перед зеркалом, улыбнувшись своему отражению, надела удивительной красоты рубиновый кулон и застегнула золотой браслетик часов.
– Мама подарила, - со смехом пояснила она пораженному Вове.
Ничего такого он тогда в туалете не видел. О Кате в хрустальном шарике он практически не видел ничего, кроме последней неприятной сцены. Но он и не хотел ничего о ней видеть, и без шарика ему все было ясно со своей унылой привычной женой. Он даже вообразить не мог, что она вдруг станет какой-то другой, совсем другой... И эти ее золотые вещи, нагло выставлявшие свою цену показным блеском. Значит, у милой тещи, Валентины Петровны, где-то денежки припрятаны? Значит, лгали, когда отказали его маме гарнитур покупать румынский? Значит, мы блат имеем в ювелирном магазине? Значит, мы просто обо всем этом помалкиваем! Вот какое имеет право эта самая Катенька лишать Машу отца!
* * *
Перед днем строителя Ленка закупила колбасы, и, наряжаясь после работы в курилке, спросила насмешливо молчавшую Катю: "А ты чо, не остаешься? Там же и Алексей будет..."
– Я знаю, ты скажи, что у меня ребенок заболел, что мне некогда.
– Кать, что случилось? Что-то было не так? Ты что ребенком-то прикрываешься?
– Да просто я с ним больше не могу. Я с ним теряю себя.
– Ну, вот, блин! Извини, конечно, но по тебе, дорогая, не скажешь, что ты так к мужу привязана.
– Да я не к мужу, я к себе привязана! Я, Лен, почему-то начала очень дорожить собой.
– Я, Кать, ничего не понимаю!
– Я тоже не очень хорошо это понимаю, и, главное, я же сама, Лен, хотела этого! Водку когда пили, я думала про тебя, что ты здесь - лишняя, а как ты ушла, так пустота, ничего вдруг внутри не стало. Я даже испугалась, мне показалось, что там никого нет, и Алексея, который ко мне полез, тоже нет! Я с ним не могу!
– Кать тебе лечиться надо электричеством, ведь ты же сама тогда осталась...
– Ты всегда себе отдаешь отчет в своих
поступках?– Конечно же, нет! Но и после самоедством не занимаюсь!
– Да не занимаюсь я самоедством. Самое страшное, что мне просто все смешно! И еще я поняла, что если с ним надолго останусь, то что-нибудь ему нехорошее сделаю. Например, отрублю голову или глаза выколю. У меня с ним исчезает какой-то барьер! И он сам меня подталкивает к этому. Такое я только с ним чувствую. Мне почему-то так хочется избить его хлыстом прямо по лицу...
– Но он же нравился тебе, дура!
– В том-то и дело! Но он не может владеть мною, я знаю это точно. А он тут же еще на людях стал относиться ко всему запросто, как в тех рассказах Бибикус в курилке. Посмеивается!
– А куда деваться-то, Кать?
– Графини правы, нам нельзя подпускать таких мужчин слишком близко к себе, это еще аукнется и на нас, и на других женщинах. Нет, не нам с тобой мужиков баловать, нас они баловать не станут. Они нас просто уничтожат! Именно мы им как кость в горле! Вспомни, как легко Бабай спикировал на Бибикус. Этот субъект мало цивилизован, но он - более естественный, поэтому и более искренний. К нам у него было что-то другое, он будто унизить нас, растоптать своими дарами хотел. Но вроде бы мы его тогда победили, а?
– Все, у меня уже крыша едет от твоих внутренних монологов. Живи, дорогая, как корова совхозная - раз в год! А твоего Алексея Людка Владимирова, конструкторша из седьмого отдела, баловать станет!
– Я ей не позавидую, Лена, Бог с ней! Есть в нем что-то, сама не знаю что... Он - раб! Пошла я, Лен. Скажи Алексею чего-нибудь там... Пусть не обижается.
– Да хрен с ним! О тебе ведь разговор!
ПЯТЬ КНИГ С ПРЕДИСЛОВИЕМ
Очень старый пасьянс... Для него две полные колоды требуются, 104 листа. Большая колода получается, длинная, как жизнь. Берешь первую карту и кладешь ее вот так, рубашкой вверх. Это и будет заглавием твоей книги. А вот следующие тринадцать карт составят предисловия. Пять колонок - четыре равных, а одна поменьше. Так и у каждой женщины получается - четыре женских возраста, да один - недомерок, на то время, пока она еще не сознает себя женщиной...
О чем предисловия к возрасту будут? Так ведь известное дело, касатка, о желании. Ко мне за чем клиентки ходят? Думаешь, про судьбу гадают? Нет! Их волнует только желание. И пока жив человек, он желает, желает... Вот и получается, что не зная предисловия к своему возрасту, бедной бабе приходится страдать обо всем дважды, а то и больше. Ну, жизнь - это вообще весьма болезненная штука! Как их утешить? Утешения всегда слабые, если есть от чего утешать.
Есть ведь установленный порядок вещей. Да, гаданием с этим пасьянсом можно нарушить и его, теряя что-то из будущего безвозвратно. Хотя, знай я раньше свое будущее, я бы кое-что из него с удовольствием потеряла. Да вот поздно уж теперь. Это подруга моя, Анастасия, все о Времени и Желании мне что-то говорила, да я мимо себя это пропускала, так же, как ты думала. Мол, совсем это в жизни ни к чему. Я ведь всерьез полагала, что имея какие-то возможности, чуть-чуть превышающие обычные человеческие способности, ты становишься мудрее Творца и Провидения. Ан, нет! Ты еще больше становишься человеком, а в чем-то даже слабее и незащищеннее других...
Смешно, но люди до сих пор думают, что исполнение их Желания - самое высокое и чистое колдовство. Ни одно человеческое Желание из тех, что я держала в руках в то время, когда сама уже навсегда перестала желать, не было чистым и исполненным глубинного смысла. Все они были похожи на мутные ледышки, что, растаяв, оставляют грязный след на ладони. Да не гляди ты на меня так! Уж, поверь, я-то знаю, о чем говорю!
Ты думаешь, я твоих мыслей прочитать по этому раскладу не могу? Дудки! Мыслишь ты в целом правильно, да все не в ту сторону. Ты думаешь про то, с кем же ты останешься, когда я к Ленке свалю! Правильно? Вот! Но при этом ты даже не видишь тех, кто с тобою рядом. Да как это, нет с тобой никого! Куды подевалися-то? Мир полон людей, Катюха, не надо их искать с фонарем среди белого дня, как поступают некоторые. Нет, это не значит, что впотьмах лучше! Хотя... Как ведь у кого выходит. Вот по этому предисловию, меня потом впотьмах встретишь. Что? Да, и потеряешь впотьмах.