Позови меня трижды

РОДНАЯ КРОВЬ

К Таньке не просто привыкли, присохли! Причем очень-очень давно. Поэтому всем стало не по себе, когда однажды она не вышла на работу. На телефонный звонок Тереха ответил его младший племянник, которого Танька в тот день не отвела в садик. Он сказал, что папа у них ушел навсегда, а мама лежит, плачет белугой и говорит, что наложит на себя руки. Терех с матом бросил всю работу на встревоженную Райку, торчавшую тут же у телефона, и бросился к сестре в их старую квартиру.

Папу этого ихнего Терех бил-бил, но не добил, потому что папа этот у них отродясь был дебил. Когда до сорока лет мужик успевает поучиться в двух вузах, отмазать от армии, перебрать с десяток профессий, не требующих длительной предварительной подготовки: от грузчика хладокомбината до кочегара котельной, чего от него ждать, кроме стишков в местной газете и разных подлостей? Против племянников, хоть те и были по фамилии Горбунковы, Терех ничего не имел. Но их папаша, нашедший, наконец, себя в качестве шофера городского драматического театра, вызывал в нем бурный протест. До двух часов ночи этот гад развозил пьяных актеров и актерок по домам, и только утром, по занесенному снегом театральному автобусу можно было определить у какой Джульетты он нынче Ромео. Гнать его надо было в шею, а эта Татьяна, такая разумная в других вопросах, почему-то в отношении своего полуночного ковбоя проявляла полное отсутствие логики.

День пропал. Терех сидел на кровати возле Таньки, зарывшейся лицом в подушку. Мужицким наметанным взглядом он окинул тугой зад сестры, обтянутый ситцевым халатом, ее полные загорелые ноги. Терех горько задумался о том, какие они с Танькой получились неудачные. Все вроде при них, а с любовью этой ничего им не светит. Вон Танька вообще не баба, а Царь-девица, а ревет о каком-то Коньке-горбунке.

– Тань, не вой, сколько уже можно, а? Сашку я покормил, а ты бы в ванну сходила. Отмокла.

– Отстань!

– Ты, Таня, не хами, а хахаля твоего, даже если сейчас явится, я с лесенки спущу! Так что можешь еще пореветь, но больше этого засранца я к тебе не допущу. Извини.

– Вот куда ты лезешь? У нас ведь дети, я ради него всю жизнь положила, и никому я все равно не нужна!
– исчерпав аргументы своего отчаяния, Татьяна снова повалилась в подушку.

– Нет, Танька, пока ты еще телка хоть куда, тебе надо срочно что-то найти не такое мухами засиженное, как твой прохвост.

– Ты меня утешать собираешься, или нарваться хочешь? Я ведь на руку скорая!

– Только тычешь ею не туда, куда надо! Тань, поверь мне, задаром ты убиваешься. Если решила страдать, надо четко знать, о чем именно. А тебе ведь твоего мудака даже сравнить не с чем! Ты в жизни кроме его порток пузырями не видела ничего. И вообще имеет смысл урвать кусок от жизни половой. А потом бы спокойно осмыслила происходящее, стоит ли оно твоих воплей.

– Ты прав, наверно, но куда я отправлюсь от двух мальцов? С Кузькой по баням? А как я потом мальчишкам своим в глаза глядеть буду? И самому это тебе помогает, Терех? Седой вот уже стал, а не женишься...

– Ну, что я? Я истериками трудовой процесс нашей фирмы не срываю. Живу я хорошо, настроен я вообще оптимистично. Если твоего Горбункова не пришибу, то еще долго смогу находиться на свободе! Слушай, а это мысль! Ты помнишь Ольгу - нашу вожатую школьную?

– Это, которая раньше такая красивая была? В белой водолазке, грудь в обтяжечку? Блядь!

– И не говори! Не стыдно хоть теперь вспоминать, что когда-то был юным пионером! Как сейчас вижу нашу Оленьку в галстучке пионерском, он у нее был еще какой-то очень пышный, а вместо юбочек она предпочитала шортики...

– Мне она никогда не нравилась! Да еще мне девочки рассказали после школы уже, что из-за Ольги на партийном собрании разбирали нашего учителя физики... А он - женатый!

– Много твои девочки знают! Меня-то на том собрании не разбирали! Ольга теперь тоже своего рода пионерская вожатая. У нее и теперь девочки, мальчики... Работает она под видом лечебно-профилактической фирмы "Стэлла".

– Терех... Ты не врешь? Я ведь по радио рекламу этой фирмы слышала в стихах, а в газете часто такой красивый товарный знак печатают с буквой "С", нервы люди там лечат водой и массажем. Может, ты путаешь с кем-то?

– "Вот шагает дружно в ряд пионерский наш отряд!" Просто Ольга смолоду привыкла ставить дело на пионерский лад: с речевкой, эмблемой отряда. Но дисциплину во вверенном подразделении держит суровую, как в наше золотое времечко. Девки у нее не опаздывают, не ломаются, а после трудового подвига на повторные свиданки не напрашиваются.

– А ты-то откуда все это знаешь? А-а, ну понятно...

– Давай, я с ребятами твоими посижу, а ты ко мне пойдешь и себе мужика от Ольги вызовешь?

– Ты чо, совсем на этой почве сдвинулся? Кого в нашем городе можно от пионервожатой вызвать? Бывшего барабанщика Бобку?

– Таня! У Ольги связь с регионами налажена, у нее гастролеров полная гостиница! Они половину нашего города перетрахают и дальше поедут! Тут ведь дело верное, денежное!

– Ой, да ты чо? Да как я, так? Да ну тебя!

– Слушай, помнишь, тебя мать наша за шубу свою побила? У нас в доме это была единственная стоящая вещь, а ты в ней на катушку с парнями большими пошла?

– Вспомнил, тоже...

– Так вот, Татьяна, я не буду ночей спать, но куплю тебе самую настоящую норковую шубу, не из хвостиков! Нашу, советскую, не какую-нибудь - "грецию"!

– Врешь!

– Нет, но с тебя кое-что причитается.

– Хорошо, я больше выть не буду и Горбунка назад не пущу.

– Нет, вой себе на здоровье, Горбунков пьяный явится - опять с ним начинай хороводиться, ради Бога! Тань, за мои же деньги переспи с мужиком от Ольги! От тебя не убудет, Тань!

– Ты просто наглый шантажист, Терех! Ты же знаешь, как мне эту шубу охота! Я четвертый год в своем пальте хожу, песец этот, сраный, весь уже вылез. Но мне совсем не хочется с кем-то незнакомым...

– Можешь попросить, чтобы Ольга кого-нибудь знакомого прислала. Нынче вся оборонка встала, так на Ольгу, говорят, все инженеры с электромеханического пашут, весь наш бывший танковый цех.

– Терех, а у Ольги негры есть?

– Ну, ты уж хватила! В общем так, вставай, вали в ванну, на работу сегодня не ходи, но завтра - как штык! В пятницу вечером - расслабуха!

– Мне одной идти, что ли, может хоть Зельку взять?

– Нет, Таня, мне еще шубу покупать, денег только на тебя хватит, в обрез. А вас с Зелькой развезет, так вы этот танковый цех пере... того! Нельзя нашей Родине совсем без танков, Татьяна! Понимать надо!