Позывной «Хоттабыч» 8. Исчадие Кромки

— Ведьма это, лесная, — пояснил пацан, вытерев сопливый нос рукавом и «промокнув» слезы кулаками. — Людоедка она…

— Так чего же вы терпите-то? — натурально изумился я. — Безвинных людей, словно свиней, ей на заклание отправляете? Собрались бы всем вашим миром, да оторвали бы ей руки-ноги и башку в придачу! Или трусы одни в вашей деревне собрались?

— Как же, старики баяли, что лет двести назад взбунтовалась деревенька одна, — ответил пацан, — не пожелала старой Ведьме ежегодную дань отдавать… Только не смогли они всем миром Стригу победить! А Ведьма напустила на них, да и на всех остальных в придачу Черную Немочь… Деревенька та вымерла, да и остальные едва-едва выжили — не успевали своих мертвецов хоронить… Скота тоже полегло без счету, что потом пару десятилетий, тем кто выжил, жить впроголодь пришлось… Вот и не решаются старшие против Ведьмы выступать. Уж лучше, говорят, одну жертву в год Стриге отдадим, чем всем полечь, — закончил свой невеселый рассказ Первак.

— Значит, говоришь, лучше в постоянном страхе жить? — Почесал я свою свалявшуюся бороду, набитую растительным мусором — сосновые иголки жутко раздражали кожу.

— Это они так за всех решили! — Сверкнул глазами пацан.

— А ты, значит, не боишься?

— Я за Василинку голову свою сложить готов! — возбужденно произнес он. — Только… только… не успел… — И он вновь активно зашмыгал носом, уронив копье и упав задницей на землю.

— А ну, встал! — рявкнул я так, что по лесу пошло гулять эхо. — И оружие подбери, размазня! Голову сложить, ума много не надо? Как же ты девушку свою спасать думал?

— Не знаю… — Пацан виновато пожал плечами и послушно подпрыгнул, подобрав копье с земли и вопросительно уставившись на меня.

— Челюсть вперед! — Продолжал я наставлять новобранца на путь истинный. Иначе, какой из меня генерал? — Я из тебя еще настоящего бойца сделаю! Разделаем мы твою Стригу под орех — и не таких Тварей валили! И Василинку твою спасем! О ином и думать не сметь! Я понятно объясняю? — уточнил я между делом.

— А, может быть, ты, деда, и есть тот самый Богатырь из сказок, что нас бедных, наконец-то, ото Ужасного Зла освободить должон?

— Ну, повоевать мне, конечно, со всякой гадостью в жизни довелось… — Я даже опешил от такого заявления. — Однако, сомневаюсь, что я — именно тот самый богатырь. Давай-ка, паря, мы с тобой над этим вопросом после помозгуем. А сейчас пойдем Василинку твою от Ведьмы спасать.

— Я готов, Гасан Хоттабыч! — потрясая копьем, воскликнул парнишка. — А вы так и пойдете? — Неожиданно замялся он. — Ну… совсем без оружия… и в юбке из травы?

— Есть другие предложения? — Уставился я на него, но пацан лишь пожал плечами. — Значит, нет, — подытожил я. — И запомни, отрок, — наставительно произнес я, — оружие и доспехи в битве — важные элементы, но, отнюдь, не главные! Куда важнее, что у тебя здесь и здесь! — Я по очереди ткнул паренька пальцем в грудь и в лоб. — Понял?

— Понял. — Послушно кивнул он. — Душа и ум?

— Да. Всегда слушай, что говорит тебе сердце, но и разума не теряй! А теперь показывай, где твоя Стрига обитает?

— Там у нее лежбище, — махнул рукой в неопределенном направлении Первак, резко срываясь с места.

Ну, а я, стало быть, направился следом за своим нерадивым проводником. Под сенью деревьев сразу стало заметно, что ходить по лесу Первак совершенно не умеет. Он продирался сквозь кусты и валежины, производя, наверное, больше шума, чем пятисоткилограммовый напуганный лось, что ломится, не разбирая дороги. Неужели, живя подле такого леса, он по нему нормально ходить не научился?

Никакой практики незаметного передвижения по лесу — полный ноль! Ни разу не охотник, натуральный крестьянин, что в лес суется только валежнику для растопки насобирать. Насчет выживания в лесу вообще промолчу! А ведь многие Твари, подобные Стриге, предпочитают именно лес. И умение незаметно перемещаться по зеленке — это, как дышать!

Однако, так или иначе, с горем пополам мы добрались до исходной точки.

— Вот там, дедушка, за теми деревьями, — шепча еле слышно, указал рукой Первак, — она и обитает…

— Здесь пока сиди! — распорядился я, и аккуратно, тише мыши, прошел вперед до указанных деревьев.

Раздвинув немного в стороны свисающие ветви, но, стараясь особо не высовываться, я взглянул на обиталище Стриги. Этим логовом Лесной Ведьмы оказалась бревенчатая кособокая избушка, вросшая в землю едва ли не по самую крышу. Бегло осмотревшись, я «переключился» на Магическое Зрение. Пусть мой Резерв опустошен до донышка, но фишечка со зрением — это умение, не требующее затрат Маны.

Первым делом мое внимание привлекли вросшие в землю, как и сам сруб, заостренные покосившиеся столбы ограды. В их подгнившую древесину была искуссно «зашита» резная сложная вязь колдовских символов, мерцающая кислотно-зелеными Печатями. А одно из бревен ограды было увенчано громадным желтым черепом какой-то зубастой, да еще и рогатой Адской Твари. Таких животных в обычных земных лесах явно не водилось. Не иначе, как из самого Пекла достала гребаная Тварюга такого «питомца».

Сама же древняя хижина стояла на относительно свободном от растительности пространстве — этакой идеально круглой полянке, что наталкивало меня на определенные мысли, поскольку вокруг расстилались поистине непроходимые заросли. Не иначе, Ведьмин Круг^[4]. Но не тот, из грибов-поганок, которые частенько можно встретить и в относительно людных местах, а настоящая зона Колдовского Отчуждения! Когда влияние мерзопакостной Ведьмовской Магии угнетает в округе любую растительность.

Мне о таких свойствах Кощей рассказывал: когда вокруг логова такой Твари расстилается «выжженная» мощными Колдовскими Флуктуациями лишь голая земля. Была у него в свое время такая подружка… Да-да, та самая мифическая Баба Яга, что вместе с Кощеем попала под Кромешное Проклятие и превратилась в самую настоящую Лесную Ведьму, сильнейшую из подобных Тварей.

Я потоптался у границы Ведьминой Плеши, размышляя, дома хозяйка, или где гуляет? Хошь — не хошь, а придется на разведку идти…

— Значит, слухай сюды, студент, — прошептал я, вернувшись к ухоронке Первака, — остаешься здесь — тылы прикрывать… Пока я все досконально не проверю, даже и не думай на Ведьмовскую Проплешину заходить! Я понятно объясняю? — Все-таки решил уточнить я для проформы.

— Понятно! — почти по-военному четко отозвался парнишка, быстро усвоивший мою науку. Может быть, и выйдет из него толк, если не сгинем сегодня. Но подыхать сегодня в мои планы не входило — значит, сегодня издохнет кто-то другой.

— Не дрейфь, студент, прорвемся! — произнес я напоследок, вновь отправляясь к логову Лесной Ведьмы.

Глава 3

«Ну, что, старый, вперед и с песней?» — Мысленно подстегнул я себя, осторожно выползая из леса на край Ведьмовского Круга.

Плотно общаясь в своё время с Кощеем, я, развесив уши, внимал его рассказам о стародавних временах, и о разнообразных формах Нежити и Нечисти, проживающей, так сказать, по соседству, а то и плечом к плечу с людьми: о Леших, Водяных, Домовых и Полевых, о Банниках, Вурдалаках, Упырях и Берегинях. Отдельные порождения Дивного Народа, обзываемые официальной церковью Нечистой Силой, в незапамятные времена считали себя, чуть ли не «локальными» местечковыми Божками.

Да-да, этим гребаным Тварям — и бывшим мертвякам, и никогда ими не бывшими, наши пра-пра-пра-пращуры даже требы клали! Прямо, как долбанной Стриге, к логову которой я сейчас приближался. Почитайте на досуге «Слово об идолах» безымянного русского книжника двенадцатого века в поучении, приписанном Григорию Богослову, и представьте, каково жилось тогда простому смертному. И требы те зачастую были настолько кровавыми, что проклятая Нежить жировала, поглощая невиданную прорву Живительной Энергии и считая себя настоящими вершителями человеческих судеб.