Праанжелику
Шрифт:
Главная проблема, стоящая на пути активистов фонда, заключалась в том, что СПИДа еще не было и, по прогнозам, в ближайшие двести лет не предвещалось. Поэтому их деятельность заключалась, главным образом, в развозке по окрестным деревням отбитых у индейцев похищенных белых детей. Помирающие с голодухи окрестные деревни таким проявлениям благотворительности были несказанно рады.
В одной из поездок Анжелику похитили очередные индейцы.
– Трепещи, дьяволица, - сказал главный индеец, - ибо смерть твоя близка.
– Деточка, - вздохнула Анжелика, - за последние двадцать лет меня похищали сто
– То все были цветочки, - заверил индеец, - теперь мы по заказу молодой американской церкви везем тебя к самому страшному из всех пиратов - Золотой Бороде.
– А у него правда борода из золота?
– заинтересовалась Анжелика.
– Из чистого, - индеец размашисто перекрестился, - пусть духи предков плюнут в меня со Священной горы.
– А почему вы тогда до сих пор не сняли с него скальп, трусите? Или вы только с одной стороны скальпы снимаете?
– Мы, - обиделся индеец, - с таких сторон скальпы снимаем, что не при скво будет сказано. Но Золотая Борода - великий воин, да к тому же молодая американская церковь помазала его на спасение Нового Света кремом Мэри Кей.
– Мэри Кей?
– уточнила Анжелика.
– Тогда борода у него сама отвалится. Спасибо за информацию, дай телефон, мне надо отправить мужу смс.
– Тут не ловит, - пожал плечами индеец.
– Все, приехали.
Пирога вывела их в залив, где качался на волнах исполинский корабль с надписью «Zolotaya Boroda cargo».
– Я буду защищать тебя до последней капли крови, моя госпожа, - шепнул Анжелике захваченный за компанию активист фонда «Вместе против СПИДа».
– Ты, - поморщилась прекрасная госпожа, - лучше сбеги в суматохе и сообщи Жоффрею, что надо бы разобраться. А то я опоздаю на «Исцеление любовью».
– Выходите, вон вас встречают, - сказал индеец и выставил Анжелику из лодки прямо в руки легендарному пирату Атлантики.
– Ах, - сказала богиня, и они с Золотой Бородой начали целоваться в губы и еще по всякому.
Колен Патюрель - предводитель рабов, который убежал Анжелику из гарема султана Марокко. Ну, часть третья, помните? Они еще сорок лет ходили по пустыне и любили друг друга платонической любовью, от которой у Анжелики потом случился платонический выкидыш.
Колен Патюрель, нормандец. Да, это был он. Какая страшная, ошеломляющая неожиданность!
Страшная ошеломляющая неожиданность с восклицательным знаком в конце - это, разумеется, цитата из первоисточника. Я бы сама хуй так сформулировала.
Вот такая неожиданность ошеломляющая, да.
Ну, потом графиня и Золотая Борода восемь страниц молчали, рассматривая новые сургучные печати судьбы на лицах друг друга.
– У вас поседели волосы, мое бедное храброе дитя, - несколько алогично заключил Колен по итогам осмотра.
– А вам зеркальная болезнь не сильно досаждает?
– обозлилась прекрасная Анжелика.
– Ишь отрастили пузо…
– Это комок мышц, - гордо ответил Колен, а потом за ним эту глупость повторили миллионы мужчин, хотя, можно подумать, мы мышцы от пуза не отличаем.
– Пройдемте в каюту и
Пират прошел в каюту и лег.
– Ах, оставьте меня, оставьте, - закричала Анжелика.
– А то я пожалуюсь в Абьюз Тим.
– Я потом удалю этот пост, - беспечно парировал Колен, снимая даже носки, дабы продемонстрировать, что настроен он серьезно и шутить не собирается.
– Вы не посмеете, - зажмурилась Анжелика.
– С хуя ли?
– удивился пират.
– Ты лучше просто расслабься, беби. Сейчас сознание покинет тебя, и ты всецело познаешь волшебное блаженство Кришны - Какой на хрен Кришна?
– удивилась Анжелика.
– Тебя в Марокко кинули львам, за то, что ты христианин.
– Ну, - замялся Колен, - так они же меня не съели.
– Извините, - сменила тактику Анжелика, - а можно выйти?
– Черт, - вздохнул пират.
– Ну, идите. Налево и до конца коридора.
Наша божественная героиня выскочила из капитанской каюты, бросилась на палубу и долго роняла горячие слезы в бездушные ледяные волны Атлантического океана.
– Пойдемте, мадам, - сухо сказал наблюдающий за ней уже с полчаса Колен.
– У меня месячные, - запротестовала Анжелика.
– И вас парализовало до невозможности ходить?
– уточнил он.
– Ну, - замялась богиня, - местами. Видите, как напряглись мои нежные розовые соски? Это парез.
Нормандец неожиданно свистнул, и у борта корабля появилась лодка.
– Хрен с ней, с молодой американской церковью, - сказал пират.
– Дуй в лодку, она отвезет тебя в твой дурацкий Голдсборо.
– Вы меня отпускаете?
– Анжелика не поверила своим глазам и в теорию Дарвина.
– Ты ж все равно не даешь, - пожал плечами Золотая Борода, - вот и топай, выискалась цаца.
«Мог бы взять и силой, между прочим», - подумала Анжелика, - «Ишь, щепетильный какой».
Но вслух сказала:
– Ах, Колен, вы самый благородный человек на свете.
Мы всегда так говорим мальчикам, которые нам не дают.
А тем временем в Голдсборо сбежавший в суматохе активист фонда «Вместе против СПИДа» взахлеб рассказывал Жоффрею про клубничку.
– А с чего вы взяли, что моя Анжелика и этот пират сливались в экстазе?
– зарычал де Пейрак.
– Так известно чего, - пожал плечами гонец.
– «Omnia anima post coitum tristia est», - как говаривал мой брателло Гораций. Всяка тварь печалится после ебли. А дражайшая супруга ваша выскочила на палубу и прорыдала там сорок восемь минут прямо в соплях. А соски ее нежные розовые вздымались над неспокойным горизонтом бурно, ну, вы знаете, как это бывает…
Жоффрей резко распрямился и стал похож на коринфского быка. Если, конечно, коринфский бык возьмет в левое переднее копыто томик Шекспира, раскрытый на истории про белый платочек.
– Здравствуй, любимый, - сказала, заходя в палаты, прекрасная Анжелика, - ты взялся перечитывать классику? Дело хорошее, а то все в Дьябло рубишься… Пойду, чайник поставлю, умаялась я что-то жить в эпоху перемен.
– Ты, - заревел граф, - молилась на ночь?
– Ась?
– рассеянно спросила Анжелика по дороге в кухню.
– Ты полдничать будешь?