Прах к праху

– Да? А как он?.. Он умер в войну, как Дорис?

– Нет. Тони был слишком юн для этого. Он родился после войны. Много лет спустя.

– Значит в него не бомба попала?

– Нет-нет. Ничего подобного. У него была лейкемия, мама. Это когда что-то нарушается в крови.

–Лейкемия? О! – Она повеселела. – Этого у меня нет, Барби. Только живот болит. Миссис Фло хотела, чтобы в полдень я поела супу, но я не могла. Я не хотела спускаться вниз. Но сейчас я ем. Мы сделали тосты с пастой. И у нас есть ежевичный джем. Я ем белковую пасту. А миссис Пендлбери ест джем.

Мысленно возблагодарив небеса за минуту просветления, Барбара быстро ухватилась за нее, прежде чем ее мать снова погрузится во тьму.

– Хорошо. Это очень хорошо для тебя, мама. Ты должна есть, чтобы поддерживать свои силы. Послушай, я ужасно сожалею, что не смогла выбраться к тебе сегодня. Прошлой ночью меня вызвали на работу. Но еще до следующих выходных я попытаюсь до тебя доехать. Хорошо?

– А Тони тоже приедет? А папа, Барби?

– Нет. Только я.

– Но я так давно не видела папу.

–Знаю, мам. Но я привезу тебе кое-что интересное. Помнишь, как ты мечтала о Новой Зеландии? Об отдыхе в Окленде?

– Лето в Новой Зеландии – это зима, Барби.

– Конечно. Правильно. Это великолепно, мама. – Как странно, подумала Барбара, факты память удерживает, а лица стираются. – Я припасла для тебя проспекты. Когда я в следующий раз к тебе приеду, ты сразу же сможешь начать составлять маршрут. Мы сделаем это вместе, ты и я. Что скажешь?

– Но мы же не сможем поехать отдыхать, если будет затемнение…

– Барби? – раздался мягкий голос миссис Фло. – Она что-то разволновалась, дорогая. Но для беспокойства повода нет. Просто возбуждение из-за твоего звонка. Она успокоится, как только выпьет еще витаминного напитка и съест тост с пастой. Потом почистит зубы и ляжет спать. Ванну она уже приняла.

Барбара проглотила комок в горле. Легче так и не станет. Она всегда готовила себя к худшему. Заранее знала, чего ожидать. Но периодически – с каждым третьим или четвертым разговором с матерью – она чувствовала, как часть сил покидает ее, словно размывается утес из песчаника, о который слишком долго бились океанские волны.

– Понятно, – проговорила Барбара.

– Я не хочу, чтобы ты волновалась.

– Конечно.

– Мама знает, что ты приедешь к ней, как только сможешь.

Мама ничего такого не знала, но со стороны миссис Фло подобные слова были проявлением великодушия. И уже не в первый раз Барбара задалась вопросом, из какого необыкновенного источника черпает Флоренс Мейджентри присутствие духа, терпение и бесконечную доброту.

– Я сейчас работаю над одним делом, – снова сказала она. – Возможно, вы читали о нем или видели в новостях. Тот игрок в крикет. Флеминг. Он погиб при пожаре.

Миссис Фло сочувственно поцокала языком.

– Бедняжка, – промолвила она.

Да, подумала Барбара. В самом деле. Бедняжка. Она повесила трубку и вернулась к своему чаю. Есть ей больше не хотелось.

Линли убедился, что дверь квартиры Хелен была заперта, когда он уходил. Несколько секунд он размышлял, глядя на медную ручку и такую же щеколду. Дома Хелен не было. Насколько он мог судить по лежавшей на полу почте, ее не было дома большую часть дня. Поэтому, словно неумелый сыщик-любитель, он прошелся по ее квартире, ища подсказку, которая объяснит ее отсутствие.

Не найдя ничего, что помогло бы ему разгадать тайну исчезновения Хелен, он поехал к себе на Итон-террас, сказав себе, что все равно измучен, хочет есть и не отказался бы от виски.

– Добрый вечер, милорд. Длинный же день у вас выдался. – Дентон встретил его в дверях, держа под мышкой стопку идеально сложенных белых полотенец. – Я ожидал вас к восьми.

Они оба посмотрели на дедовские часы, звучно тикавшие в прихожей. Без двух одиннадцать.

– К восьми? – тупо повторил Линли.

– Да. Леди Хелен сказала…

– Хелен? Она звонила?

– Ей не требовалось звонить.

– Не требовалось?..

– Она здесь с семи часов. Сказала, что вы оставили сообщение. У нее сложилось впечатление, что вы будете дома около восьми. Поэтому она приехала сюда и приготовила для вас ужин. Боюсь, есть его уже нельзя. Я пытался убедить ее не готовить до вашего прихода, но она и слушать меня не пожелала.

– Приготовила ужин? – Линли бросил рассеянный взгляд в направлении столовой, располагавшейся в задней части дома. – Дентон, вы хотите сказать, что Хелен приготовила ужин? Хелен?

– Именно так, но я не хочу вдаваться в подробности того, что она сделала с моей кухней. Я там прибрал. – Дентон переложил полотенца под другую руку и направился к лестнице. Мотнул головой вверх. – Она в библиотеке, – сказал он и начал подниматься. – Приготовить вам омлет? Поверьте, вы не захотите этой пасты, если только не планируете использовать ее в качестве упора для двери.

– Приготовила ужин, – в изумлении пробормотал Линли. Он оставил Дентона дожидаться ответа, а сам направился в столовую.

Теперь, три часа спустя после предполагаемой трапезы, пища казалась пластиковыми образцами блюд, какие выставляют в окнах токийских ресторанов. Хелен соорудила фетуччине с креветками, подав к этому уже увядший салат и раскисшую спаржу нарезанный багет и красное вино. Вино открыли, но не разлили. Линли наполнил бокалы, стоявшие перед двумя приборами. Окинул взглядом еду.

– Приготовила ужин, – произнес он.

Взяв бокал, он обошел стол, разглядывая каждое блюдо, каждую вилку и каждый нож. Отпил вина. Описав полный круг по столовой, он взял вилку и подцепил три полоски фетуччине. Разумеется, еда остыла и, вероятно, даже не подлежит оживлению в микроволновой печи, но тем не менее он еще может составить представление…

– Господи, – прошептал он. – Чего она намешала в этот соус? Помидоры, в этом сомнений нет, но неужели вместо петрушки она положила эстрагон? Он протолкнул пасту в пищевод хорошим глотком вина. Может, оно и к лучшему, что он опоздал на три часа и не отведал вовремя стоявшие перед ним кулинарные изыски.

Линли взял второй бокал и покинул столовую. По крайней мере, у них есть вино. Достойный кларет. Интересно, сама ли она его выбрала или Дентон разыскал для нее бутылку в винном погребе.