Прах Лангарда

Позади слышались удивленные возгласы охотников, они еще более зачарованно, чем сама Лана, смотрели у себя над головами, пока наконец не подал голос догнавший их Зуб, прокомментировавший пейзаж севшим голосом:

— Эй, парень, а солнце-то где? Далече свод, и стен вокруг нет. Не ухнуть бы туда, в пустоту.

— Вместо того чтобы на небо пялиться, по сторонам бы глазели лучше. Солнце утром встанет, а пока ночь, — тяжело вздохнул сотник, уже предчувствуя, какие проблемы доставит первый дневной переход подземных жителей под открытым небом. — Ладно, до утра разобьем лагерь внутри, после двинемся в путь к башне.

***

Поутру людей выводили под лучи начинающего вставать солнца группами по пять человек, давая им освоиться и привыкнуть к слишком ярким для их глаз лучам света и невероятно далекой бездне над головой. К удивлению Айра, закаленные невзгодами жители подземелий стойко переживали непривычную смену обстановки. Даже дети, которым мамы объяснили, что им предстоит увлекательное, но опасное путешествие, шли стройной вереницей, где старшие присматривали за младшими, а те — за своими игрушками.

К этому времени Сова и его охотники уже совсем освоились и, разбившись на группы по три человека, пошли проверять местность, вскоре огорошив Айра не самыми радужными вестями. Впереди, за холмом, в низине лагерем расположились около трех сотен свежевателей, перерезая единственный проход, ведущий из Штолен к предгорьям, где располагалась башня Ульмы Кроу. Вверху, по холмам, гулял обжигающе холодный ветер, попытавшийся туда забраться Сова вскоре вернулся озябший и отрицательно покачал головой: неестественный воздух крал тепло в жилах, промораживая до костей за минуту. Путь отряду оставался один — по узкой горной тропе, где в ряд могли пройти лишь десяток человек.

Свежеватели, разумеется, в теснину рваться не спешили, им было некуда торопиться, разрозненными бандами к ним постоянно подходили небольшие подкрепления тех, кто пережил бойню у форта Равен. Основную проблему представляли шесть Скитальцев, находившихся глубоко в тылу войска. Лишенные воли бойцы не представляли бы большой угрозы для подземных воителей, но под воздействием воя являлись серьезной силой, способной закончить их только начавшийся поход.

Ситуацию спас вернувшийся в лагерь Кремень, сообщив, что левый холм у основания пересекает глубокая отвесная расщелина, ведущая в сторону равнин, в тыл свежевателей. Но даже спуск на пару десятков метров был сопряжен со смертельной опасностью, несмотря на наличие у отряда веревок. Подъем и вовсе был невозможен без специального снаряжения. Черный базальт был обожжен древним призрачным жаром почти до состояния стекла. В конце концов, уставшая от бесконечной череды обсуждений и докладов, Лана подошла к Айру и толкнула его в плечо:

— Я умею летать. Невысоко и недалеко, но пару десятков метров осилю, — тихо произнесла она, и понявший все воин задумчиво хмыкнул, а потом ухватил ее за локоть и отвел от удивленных Зуба и Сова в сторону.

— Зуб останется за главного. А я, как в старые-добрые времена, пойду прикрывать твою задницу. С эмоциями или без, ты ведь совсем безголовая, — мягко сказал он девушке, прижав ту спиной к скале и вглядываясь в лицо. В нем не отражалось ни намека на страх или беспокойство.

Она даже выглядела иначе, фиолетовые глаза были чуточку прищурены, взгляд был спокойным и собранным, а от выражения лица сквозило знакомым холодом. В самом начале их знакомства Ланнард смотрел так же, скрывая за показной стужей море потаенной боли и страха. Айр крепко сжал губы, от звонкой, шебутной, пылкой красавицы вновь осталась лишь тень экзарха. Перед ним стояло живое оружие. По крайней мере, пока при ней этот проклятый меч…

— Ты здесь нужнее. Зуб не справится, это увеличит количество возможных потерь, а у нас и так каждый человек на счету, — возразила ему Лана.

— Да мне дубину будет положить на все будет, если ты сгинешь. Не забывай, зачем я сюда пошел. Но… Ты права. Важно верно подгадать момент удара, чтобы разбить их на две части и прорваться к вам, — тяжело вздохнул воин.

— Я возьму Зуба и своих восьмерых. Перережем скитальцев и уйдем в оборону, пока ты ударишь во фронт, — их взгляды встретились, Айр порывисто приблизил свое лицо к ней и поцеловал, глядя в глаза. Пускай и на мгновение, ему показалось, что он увидел в них былую нежность.

— Бери из десятка старика еще четверых. На острие атаки я поставлю пятерых оставшихся “красных”, а “синих” — по флангам. Они справятся, — отступив назад, рыцарь отпустил девушку и напоследок шепнул: — Ты не умрешь.

Это прозвучало словно приказ. Лана спокойно кивнула в ответ:

— Не умру. Мне умирать пока рано, — и отправилась собирать солдат.

***

Холодный полумрак расщелины беззвучно принял скользнувшее вниз по веревке тело Ланы. Каменная порода была оплавлена внутри, как будто рану земле нанесли огненные когти титанического гиганта. Отойдя в сторону, серебровласка бросила взгляд наверх, на спускавшегося за ней следом Зуба. Из головы не уходила сцена прощания с Айром. Заметив, что она крепко сжимает рукоять меча, Лана отдернула руку.

Она знала, что клинок работает неправильно, ощущала это. Для владельца меча не должно быть ничего, кроме Цели и наиболее эффективного пути к ее достижению. Всё остальное меч равнодушно отсекал. Айр тоже был лишним. Но он пока был нужен для исполнения Долга. Сначала необходимо было уничтожить Астера… А потом Лана знала, что нужно делать. Знала еще до того, как взялась за рукоять в первый раз, там, в сожженном саду.

Дождавшись, пока последний из тринадцати сопровождавших ее бойцов спустится вниз и им скинут веревку, Лана кивнула отряду следовать за собой и двинулась вперед по узкой расщелине. Та уводила отряд все глубже, пока над головой не осталась лишь узкая полоска неба. Пыхтевший позади лысый старик тихо произнес:

— А тут почти как дома ужо. Не думал, что так быстро заскучаю по камню. Только как вверх-то лезть, красавица, будем?

— Я взлечу и скину вам веревку. Надеюсь, ее длины хватит, — шепотом сообщила Лана.

— А ты ее с моим весом-то удержишь? — с сомнением произнес Зуб, разглядывая хрупкие женские плечи.

— Удержу. В крайнем случае найду, за что зацепить, — с флегматичным спокойствием ответила ему девушка. — Волнуешься?

— Ну, в первый раз людей бивать буду. Раньше-то мы только с порождениями кошмаров сражалися, — честно ответил ей старец.

— Это не люди. Такие же порождения, только еще худшей твари, — отрезала серебровласка.

— А ты, девонька тогда, крыластая, кто? И как одних отличить от других?

Вопрос застал Лану врасплох, заставив на миг задуматься. Откуда-то издалека сверху раздался взволнованный гомон свежевателей. Их тупая и слепая жестокая радость насилия находила отклик в проклятом сердце.