Прах Лангарда

— Вот как… — пробормотал Гофард, потрогав культю левой руки, его все еще терзали фантомные боли, особенно по вечерам. — А они не станут еще большей проблемой, если решат принять участие в турнире?

— Айр — идеалист и ставит долг превыше личных амбиций, а Лана сделает все, о чем я ее попрошу. Так что можете быть в этом уверены, — уверенно ответила Сэра.

— Благодарю за пояснение, госпожа Грейсер, — встав из-за стола, ответил ей Гофард, приложив руку к груди.

Сэра тоже изящно поднялась из кресла и встала напротив, зачарованно вглядываясь в непроницаемый блеск желтых глаз.

— А теперь, разрешите, я вас поцелую? — флегматично поинтересовался черноволосый барон.

— Извольте, — вежливо склонила голову девушка.

Осторожно обняв фрейлину за талию, Лифект привлек ее к себе и нежно, неуверенно поцеловал. Дальше этого они пока не заходили, оба осознавая, что эта связь невыгодна в политическом плане обоим. Не более чем ошибка, глупый провал испытания, которое устроила мудрая королева. Им обоим это было известно, но именно поэтому они верили в искренность этой связи.

***

Немного придя в себя после призыва, Ульма наконец отлипла от груди Ланы, оглядела помещение и нахмурилась. Изморозь на стенах и полу явно вызвала у нее неодобрение. Закрыв глаза, Алая Ведьма хлопнула в ладоши, и по комнате пробежал поток теплого свежего ветра, изгоняя высокогорную прохладу. Со следующими двумя хлопками в комнате вновь возникли печь, длинный стол для готовки и различные кухонные принадлежности.

Лана вскочила на ноги и подошла к Айру, потирая ладошки в ожидании чего-то вкусненького. Глядя, как Ульма приводит в порядок свой домен, сереброволосая счастливо улыбалась. Только сейчас она в полной мере чувствовала, что их долгий путь за мечом Энима был завершен, и теперь оставался один последний рывок. В центр проклятого Лангарда, за головой архидемона, мщением и, наконец, свободой.

Несколько часов спустя, после плотного обеда, Лана, удобно расположившись в созданном для нее кресле, сидела на балконе башни и разглядывала вновь зеленеющий сад внизу. Оттуда уже раздавался восторженный гомон и детские крики, а среди листвы шныряли небольшие юркие тени. Айр и Ульма сейчас были заняты обустройством беженцев, благо с возможностями харгранки в пределах ее домена создать для них временное пристанище не составляло больших проблем. Лана перевела взгляд вдаль, где высились величественные белые стены проклятого города, сейчас окрашенные в цвет крови заходящим солнцем.

Ощутив вспышку далекой ненависти, девушка скривилась. В ближайшее время ей нужно было решить еще один вопрос. Она больше не хотела потерять Ульму, но та не могла существовать вне зоны искажений. А значит, после уничтожения твари, засевшей в Лангарде, она вновь растает, как утренний туман. Этого нельзя было допустить, и Лана собиралась расспросить об этом ведьмочку, как только та освободится.

Заметив на себе чей-то взгляд, Лана посмотрела вниз и встретилась глазами с Совой, который разговаривал со счастливой Рысей. Взмахом руки поприветствовав Лану, охотник продолжил объяснять, кивающей каждому его слову женщине. Лана помахала в ответ и задумалась: тетушка была куда более домашней и взрослой, нежели она сама. У нее многому нужно было еще поучиться.

Глубоко вздохнув, сереброволосая опять посмотрела на небо и улыбнулась. Оказавшись в сравнительной безопасности, подземники быстро освоились на новом месте. Человек — странное создание, привыкшие выживать в подземном аду, они теперь восхищались самыми обычными вещами: ветру, свету солнца и шелесту листвы. Им этого было достаточно для полного счастья.

Лана больше не имела на это права. Даже сейчас долг Энима призрачным грузом висел на ее плечах, заставляя жалеть о каждой секунде промедления. Вдали от клинка она могла чувствовать и желать, но даже самые сильные из страстей воспринимались в глубине сознания как что-то излишнее, ненужное и опасное.

Даже любовь и страсть к Айру. Даже нежность и желание защитить Ульму. Каждый раз, когда Лана касалась черного меча, она отдавала ему часть себя, а оковы Долга становились сильнее. Такой теперь будет ее жизнь. Лана вспомнила глаза Фины там, в красном мире запертых монстров. Пустой и безжизненный взгляд вечного стража. Финниала прошла по пути долга и служения до конца.

Грустно улыбнувшись этим мыслям, Лана неловко, словно марионетка, которую потянули за нить, поднялась из кресла и вышла с балкона в выделенную им с Айром комнату. Обстановка оказалась весьма скромной: там ничего не было, кроме кровати и небольшого шкафа с набором “мнимых”, но весьма красивых платьев.

Одно из которых сейчас было надето на сереброволосой: синее, словно водный поток, оно струилось по телу, выделяя и подчеркивая все нужные округлости. Приподняв подол, девушка закружилась, разглядывая свои изящные стопы, обутые в красивые легкие туфли. Теперь она выглядела совсем как те высокородные дамы, за которыми прежде наблюдала издалека. Налюбовавшись собой, серебровласка отправилась разыскивать рыжую хитрюшку, надеясь, что та уже закончила с делами. У Ланы к ней было множество вопросов.

***

Ульму она обнаружила у кровати Зуба, которого расположили в комнате на первом ярусе башни. Ведьма как раз заканчивала перевязывать его раны. Крепкий старик, закинув толстые, как ветви старого дуба, руки за голову, приветственно кивнул вошедшей, после чего опять перевел взгляд на ведьму, которая покрывала зеленой пахучей мазью длинный порез у него на груди.

— Ведущая мать, доколе мне тут, как хряку, валяться? — по-свойски, но вежливо пробасил подземный воитель.

— Лучше бы с неделю. Раны неглубокие, но многочисленные. Риска заражения нет, но крови ты потерял достаточно. Вам в вашем возрасте лучше не рисковать, — ответила ему целительница и, наложив повязку, с радостью и толикой гордости взглянула на дело рук своих. Лечить ей всегда нравилось куда больше, чем сражаться, почти так же сильно, как готовить и колдовать.

— Да какие раны, о мудрая? Я, когда брился, сильнее себя резал, чем эти недомерки. Полно вам беспокоиться! К тому же вон подруга ждет, все глаза, бедняжка, выплакала, когда вы померли, — Зуб кивнул за спину ведьме, та изящно поднялась и начала мыть руки в подготовленном тазике с водой. Ульма все еще терялась рядом с мужчинами, кроме случаев, когда она занималась врачеванием или готовкой.

— Нам нужно серьезно поговорить, — подойдя к подруге поближе, тихо произнесла Лана. — А еще я не против немного выпить и принять вместе горячую ванну, — совсем уже шепотом добавила она, обняв рукой харгранку за плечи и склонившись к самому ее уху.

Ведьма покачала головой, вздохнула, но не отстранилась, наигранно строго прошипев в ответ:

— Лана, до чего же ты наглая! Словно кошка, прущая к миске сметаны. Пойдем пока на кухню, напою тебя чаем, чтобы создать те купальни, потребуется минимум час. А пока расскажу то, что могу.